Например, если говорить о конкретных кандидатах в фокусные точки в рамках, несомненно, сложной и распределенной сети, то здесь присутствует бессознательный компонент процесса постоянного отображения сигналов тела. Дамасио предлагает три различные структуры мозга для реализации этого элементарного уровня самомоделирования (которые, в его терминологии, составляют "прото-самость"): Некоторые ядра ствола мозга, гипоталамус и базальный отдел переднего мозга, а также определенная часть соматосенсорной коры, а именно: инсулярная кора, S2 и медиальная теменная кора, расположенная за сплениумом мозолистого тела (Damasio 1999, p. 155 и далее). Функционально эти области мозга служат для регуляции состояний организма и постоянно сигнализируют об общем текущем состоянии организма. В частности, их функция заключается в представлении аспектов внутренней среды, таких как, например, концентрация гормонов или ионов, значение pH, уровень питательных веществ и так далее, а также инвариантных аспектов опорно-двигательного каркаса. Согласно текущей модели, сознательный компонент формируется подмножеством текущей активности этих структур, которое интегрируется в окно присутствия и глобальную модель мира. Например, элементами этого подмножества будут все нейронные процессы, которые функционально проникают в рабочую память.

В разделе 6.5 мы рассмотрим третью характеристику ПСМ, которая присутствует почти во всех классах сознательного опыта: она связана с феноменальным субъект-объектным отношением. Дамасио также предлагает три нейроанатомических кандидата на роль основных компонентов, вносящих вклад в сложную и постоянно меняющуюся сеть, которая может лежать в основе внутренней репрезентации этого субъектно-объектного отношения. Они обеспечивают то, что, по его собственной терминологии, является процессом "отображения второго порядка": поясную кору, некоторые ядра таламуса и верхнюю ключицу (Damasio 1999, p. 260 и далее). Поясная кора, будучи вовлеченной в обработку внимания и эмоций, вносит вклад в формирование сложного поведения, одновременно являясь массивной соматосенсорной структурой, управляемой сигналами из многих различных источников, включая сигналы, вызванные опорно-двигательными аспектами тела, внутренностями и внутренней средой. Высшие ключицы могут играть важную роль в интеграции активности, связанной с ориентировочными движениями, связанными с вниманием к источнику визуального или слухового стимула. Таламус, наконец, может служить для имплицитного обозначения отношений между объектом и организмом (Damasio 1999, p. 265) и вызывать появление более явных нейронных паттернов в поясной коре и соматосенсорной коре. Интересно, что данные метаболической визуализации (Chugani 1999) свидетельствуют о том, что четыре структуры, представляющие собой нечто вроде моста от ядра психического к ПСМ - а именно, ствол мозга и гипоталамус, соматосенсорная кора и поясная кость - функционально предшествуют развитию нейронных коррелятов для форм саморепрезентации более высокого порядка. Проводя нейровизуализационные исследования с помощью позитронно-эмиссионной томографии (ПЭТ) новорожденных, ученые обнаружили именно эти структуры, которые уже при рождении характеризуются сильной активностью.

Второй важной теорией, касающейся нейронных коррелятов телесного "я", особенно феноменальной саморепрезентации в терминах пространственных свойств, является нейроматричная теория Рональда Мелзака (см. Melzack 1989, 1992; Katz and Melzack 1990; Melzack et al. 1997). Результаты исследований болевого опыта при фантомных конечностях могут, по сути, указывать на существование генетически обусловленной нейроматрицы, входно-независимый автономный паттерн активации которой может составлять функциональную основу наиболее инвариантных разделов феноменального образа тела (т. е. "филоматрицы схемы тела"). Обратите внимание, что сейчас мы говорим не о саморегуляции внутренней среды, образуемой телом, а о проблеме, касающейся пространственной репрезентации. Как тело представляет себя в качестве пространственной сущности, используя свой собственный мозг? Существует ли врожденный компонент самомодели, встроенный образ организма в целом, занимающий определенную область в пространственной системе отсчета?

Многие исследователи склонны считать, что элементарное восприятие тела закрепляется только в процессе социальных взаимодействий после рождения или во время раннего двигательного поведения в утробе матери.7 С другой стороны, устойчивая функциональная связь между областями первичной соматосенсорной коры и определенными областями телесной Я-модели была доказана с помощью прямой электрической стимуляции во время нейрохирургических операций под местной анестезией. В соматосенсорной коре области тела, способные к более тонкой дискриминации прикосновений (например, ладони и рот), имеют большую площадь представительства, чем области, способные только к грубой дискриминации (например, спина или ступни). Электрическая стимуляция любой из этих областей приводит к осознанному ощущению прикосновения к представленной части тела. Конечно, сенсорные карты тела и моторные карты очень пластичны и подвержены влиянию опыта, даже во взрослом организме. И, конечно же, с теоретической точки зрения следует признать, что в таких сложных, динамических системах, как человеческий мозг, вероятно, не существует абсолютной инвариантности или функциональной жесткости. Однако есть интересные свидетельства существования некоего врожденного или хотя бы частично генетически обусловленного "прототипа тела". Мы уже сталкивались с работой Мельтцоффа по имитационному поведению у новорожденных, которая определенно указывает в этом направлении. Еще одна линия доказательств связана с фантомными ощущениями, о которых сообщают дети, родившиеся без одной или нескольких конечностей (фокомелия). Я подробно вернусь к теме фантомных конечностей в разделе 7.2.3. Пока же позвольте мне лишь отметить, что хорошо задокументированные данные сегодня показывают, что даже люди, родившиеся без конечностей, развивают сложные телесные самомодели, включающие эти конечности - даже если у них никогда не было источника входного сигнала. Например, Мелзак и его коллеги в серии недавних (1997 г.) исследований случаев убедительно доказывают, что фантомные конечности испытывают по меньшей мере 20 % людей с врожденным дефицитом конечностей, а также 50 % тех, кто перенес ампутацию в возрасте до 6 лет. Если бы все эти врожденные случаи не имели фантомных переживаний, было бы правдоподобно предположить, что все телесное самомоделирование основано только на опыте, но вместе с тем фактом, что некоторые из этих пациентов не теряют соответствующие части ПСМ даже во взрослом возрасте, это кажется правдоподобным доказательством того, что нейронный коррелят пространственной модели Я частично невосприимчив к локальной нейронной пластичности в соматосенсорной коре. В совокупности эти данные показывают, что для активации феноменальной модели определенных частей тела не требуется непрерывный поток периферического сигнала, что врожденный компонент в рамках высокораспределенной сети может действительно существовать, и что крайне маловероятно, что материал, существующий в настоящее время в виде эмпирических отчетов пациентов, в полном объеме является результатом конфабуляций. Еще одна интересная деталь, на которую указывает Мелзак, связана с опытом нейрохирургов. Существует множество случаев, когда иссечение соматосенсорной коры не предотвращало повторного появления фантомной конечности при последующем наблюдении (Gybels and Sweet 1989, цит. по Melzack et al. 1997, p. 1619). Вот как Мелзак формулирует основную идею:

По сути, я постулирую, что мозг содержит нейроматрицу, или сеть нейронов, которая, помимо реакции на сенсорную стимуляцию, постоянно генерирует характерный паттерн импульсов, указывающий на то, что тело является неповрежденным и однозначно собственным. Я называю этот паттерн нейросигнатурой. Если бы такая матрица работала в отсутствие сенсорных входов с периферии тела, она создавала бы впечатление наличия конечности, даже когда эта конечность была бы удалена". (Melzack 1992, p. 123)

Идея теории нейроматриц заключается в том, что большая часть феноменального тела-самости просто является результатом автономной деятельности этой нейроматрицы. Конечно, такая матрица будет пластичной - будет онтоматрица, которая меняется в процессе жизненного опыта индивида, и будет нечто вроде филоматрицы, элементарного аспекта модели тела-Я, который, с небольшими вариациями, разделяют все представители вида. В контексте понимания осознанных болевых ощущений, возникающих в фантомных конечностях, до сих пор назывались три конкретных компонента (недавний тщательный обзор феноменологии и литературы о потенциальных механизмах см. например, Hill 1999): сенсорный путь, проходящий через таламус к соматосенсорной коре, путь, проходящий через ретикулярную формацию к лимбической системе, и теменная доля (повреждение которой приводит к типичным нарушениям в ПСМ, как мы увидим в главе 7). Однако нейроматричная теория подвергается критике, поскольку предполагаемая нейронная структура охватывает столь обширную и диффузную область мозга, что "предложенные механизмы практически невозможно операционализировать и проверить" (Hill 1999, p. 130). Конечно, это не вина теории, если теоретическая сущность, которую она считает себя вынужденной предложить, согласно существующим методологиям, не может быть операционализирована или легко разложена на изолируемые функциональные субкомпоненты. Вполне возможно, что поиск НЦК окажется крайне сложной задачей именно в силу трудноудовлетворимых феноменологических и репрезентативных ограничений "свернутого холизма", которые были представлены ранее. Даже ядро более инвариантных частей ПСМ может оказаться настолько плотно вложенным, что любая прямая механистическая стратегия редуктивного объяснения окажется просто невыполнимой по техническим причинам.