XX

Каким образом ему удалось вытащить меня из штанов, нижнего белья и толстовки, которые были на мне, должно было оставаться одной из самых больших загадок на сегодняшний день.

Единственным оставшимся предметом одежды была прозрачная майка, которая была под рубашкой. Пока дверь была открыта, внутрь проникло немного холода, и от этого мои соски встали торчком.

И Мика понял это очень быстро. Его руки тоже были холодными, и ему нравилось, что я дрожу под его пальцами.

Мика ласкал мои сиськи, как будто никогда их не видел. Это увлечение всегда было для меня очень странным. В этом не было ничего особенного, но все же он был похож на оленя в свете фар. Сжимая, пощипывая и поглаживая их.

Его рука спустилась к моей киске, и он застонал, когда почувствовал, насколько влажной я стала за такой короткий промежуток времени. Я раздвинула ноги, прежде чем услышала, как Мика снял спортивные штаны.

Довольно скоро Мика уже вжимал меня в окно, а моя спина выгнулась дугой.

В тот момент, когда я почувствовала его язык на своем клиторе, я инстинктивно зажмурилась.

Звуки, исходившие из моего рта, смущали меня, но я не могла остановиться. Он знал, как использовать свой гребаный язык и куда надавить, ровно настолько, чтобы заставить дрожать все мое тело, но недостаточно, чтобы полностью вывести меня из себя. Он пока не хотел, чтобы я кончала.

Он схватил меня за бедра, прижимая мое тело к своему лицу. Он не переставал доставлять мне удовольствие, даже когда я умоляла его остановиться. Я не хотела кончать ему на язык, я хотела, чтобы мы достигли кульминации вместе. Скорее всего, это был бы последний раз, и я хотела ощутить это волнующее волнение как мое последнее воспоминание о нем.

— Я никогда не забуду, какая ты на вкус, Бэмби, — простонал Мика. Он усилил посасывание, заставляя мои ноги дрожать. — Твоя киска чертовски хороша на вкус.

Я не могла найти слов, чтобы ответить. Я только всхлипнула, когда почувствовала, что он сокращает расстояние между нами, легкий ветерок обдувал мое сладкое местечко, когда он двигался.

И довольно скоро он заставил меня закричать так, что это насторожило весь остальной мир, не говоря уже о возможных копах, скрывающихся поблизости.

Сильным, быстрым движением он оказался глубоко внутри меня, растягивая меня на всю длину. Щекой я впечаталась в окно, руками сжимала занавеску. Я едва могла держать себя в руках, особенно после этого внезапного вторжения.

— Такая тугая, — проворчал он. — Такая чертовски идеальная.

Мика сжимал мои бедра так крепко, что на них не только оставались синяки, но и казалось, что он вот-вот переломает кости внутри. И все же я не могла насытиться этим.

Я хотела иметь возможность помнить его. Я хотела чувствовать все это до тех пор, пока это не останется на мне шрамом, который невозможно будет смыть со временем. Я хотела почувствовать шероховатость его кожи, его член глубоко внутри меня. Я хотела, чтобы Мика причинил мне непоправимую боль. Я хотела помнить все то, что он делал со мной и моим телом, и переживать это заново каждую ночь, в своих снах.

Я еще немного выгнула спину. Мика схватил меня за волосы, прежде чем поставить на ноги. Затем он резко укусил меня за шею. На этот раз этого было достаточно, чтобы пустить кровь. Она потекла по моему плечу, и Мика быстро слизнул ее, прежде чем поцеловать это место.

— Ты так чертовски хорошо принимаешь мой член, Сторм, — проговорил он, стиснув челюсти. — Ты ведь запомнишь меня, верно? Ты запомнишь, как кончала на мой член, потому что никто другой никогда не сможет заставить тебя чувствовать себя так, как сейчас. Я заполню твою киску так сильно, что ты будешь чувствовать мою сперму внутри себя еще несколько дней после этого. Я позабочусь о том, чтобы ты никогда не забывала меня, Бэмби.

— Пожалуйста, — взмолилась я. — Погуби меня. Сломай меня. Сделай меня своей.

На краткий миг он остановился. И именно тогда я услышала самый животный звук, который когда-либо исходил изо рта Мики. Он положил руку мне на живот, отчего я распахнула глаза.

Схватив меня за подбородок свободной рукой, он заставил меня отвести глаза.

— Смотри-ка, Бэмби, — прошептал он, и в его мягких словах сквозило зло. — Один из них все еще жив.

Я взглянула на двух копов, лежавших на снегу, и один из них поднял голову. Его пистолет был слишком далеко, чтобы дотянуться до него, а поскольку мужчина был ранен, он мало что мог сделать. Но он все-таки схватил свою портативную рацию и начал говорить.

Он был слишком далеко, чтобы я могла его расслышать, но его глаза были устремлены на меня. Не на Мику, не на его мертвого напарника — на меня.

Что ж, зрелище определенно было... уникальным.

Похищенная девушка добровольно занимается сексом со своим похитителем. И то состояние, в котором я находилась, тоже не вызывало восхищения. Голая от живота и ниже, с моими сиськами, торчащими из майки. Мои волосы были в самом большом беспорядке за всю мою жизнь, а щеки раскраснелись.

И этому мужчине было прекрасно видно, как член Мики входит в меня и выходит из меня.

Мика позаботился о том, чтобы расположить нас так, чтобы полицейский мог это увидеть. Я должна была остановить это, но каждый раз, когда я даже думала об этом, Мика с силой врезался в меня, заставляя мой клитор жаждать большего. Я не хотела, чтобы это заканчивалось.

Если бы мне достаточно повезло, полицейский умер бы до того, как сюда добрались остальные.

А если бы и нет — я все равно была писателем. У меня уже была наготове целая история, так что, если бы этот коп решил открыть рот, я бы солгала, пустила пыль в глаза и попыталась манипулировать, чтобы выпутаться из этого. Не было ни малейшего шанса, что я попаду в тюрьму как соучастница убийств Мики.

Потому что технически - именно соучастницей я и являлась.

Как сейчас, так и на заправке. Я даже не пыталась остановить его. Все, что я делала, это оставалась на своем месте в ступоре и с благоговением наблюдала, как он отнимал их жизни, как будто они ничего не значили. А для Мики они ни черта не значили.

Мика поставил мою правую ногу на маленький табурет, на котором раньше стояло растение, но теперь это растение было сброшено, а цветочный горшок разбит об пол.

Свободной рукой он сжал мои сиськи, обещая оставить отпечаток своей ладони в виде синяка, прежде чем медленно спуститься к моему клитору.

В тот момент, когда он начал тереть мой клитор, одновременно грубо трахая меня, меня больше не волновало, что за нами наблюдают. Во всяком случае, меня выводило из себя осознание того, что кто-то снаружи пялится на нас.

Я прижалась к его члену, и это заставило его рассмеяться.

— Если бы я знал, что ты увлекаешься эксгибиционизмом, я бы трахнул тебя прямо там, в тюремном коридоре, на глазах у всех, пока твоя киска засасывала бы в себя мой член.

Его слов было достаточно, чтобы я запрокинула голову и положила ее ему на плечо, когда меня настиг оргазм. Я застонала, почувствовав, как он слегка ущипнул мой клитор, ровно настолько, чтобы усилить оргазм.

Его грубое дыхание коснулось моей щеки, и в мгновение ока я почти полностью пришла в себя.

Но я тоже чувствовала, что он подбирается все ближе к краю.

Мика остановился, увеличил расстояние между нами и развернул меня к себе. Он схватил меня за бедра и приподнял, как будто я была мешком с картошкой. Прижав меня к стеклу, он врезался в меня со всей силы.

Мика поцеловал меня.

Его пухлые губы на вкус напоминали кислую вишню. Ощущение покалывания распространилось по всему моему телу, когда в комнате вокруг нас запахло сексом. Этот аромат только усилил мой разум, и когда его язык завертелся у меня во рту, я не смогла удержаться и закрыла глаза.

Я пыталась вспомнить все — его вкус, то, как он использовал свой язык, чтобы поцеловать меня, чтобы довести меня до оргазма одним поцелуем. То, как его пирсинг с каждым движением находил мою точку G, и то, как он прижимал меня так чертовски близко к своему телу.

Мика прервал поцелуй, уставившись на меня с такой напряженностью в глазах. Это было ужасно, потому что это только обещало, что это конец — на данный момент. Он не собирался отпускать меня так легко, и, несмотря на то, что я не произносила этого вслух, я знала это.

Я обвила руками его шею, чувствуя, что мое сердце вот-вот разорвется. Как только Мика прикоснулся губами к моему ноющему соску, я почувствовала, что начинаю плакать.

Я изо всех сил старалась этого не показывать, но не прошло и минуты, как он заметил.

Он покрывал поцелуями всю мою шею, до того самого места, где порезал ее пару дней назад. Мика слегка лизнул ее, прежде чем перейти к моей челюсти, мягко прикусив. Он слизнул все слезы, поцеловал меня в глаз и прижался своим лбом к моему.

— Посмотри на меня, Бэмби. — Он произнес эти слова так тихо, но приказ, стоящий за ними, был неоспорим. — Смотри на меня, пока я наполняю твою киску своей спермой, любимая. Я хочу, чтобы ты запомнила это чувство, этот момент, пока мы не встретимся снова.

Я приблизилась губами к губам Мики, целуя его с пламенной страстью. Он не прекращал своих жестоких толчков, не давал мне возможности передохнуть. Он продолжал трахать меня, жаждущий выплеснуть все это наружу. Все, что я могла сделать, это раствориться в его поцелуе, желая, чтобы время остановилось хотя бы на мгновение.

Он сжал мою задницу достаточно сильно, чтобы я застонала ему в рот. Мика прикусил мою нижнюю губу до крови, а затем продолжил целовать меня. Металлический привкус на наших языках довел нас обоих до оргазма.

И, как он и обещал, я почувствовала все это.

Каждая капля его спермы была внутри меня, в то время как я достигала кульминации, как никогда раньше. Несмотря на то, что это был один из наших самых тяжелых моментов, я никогда не чувствовала такой заботы, такой любви. И было чертовски тошно так думать, особенно когда на нас смотрел умирающий человек.