Вокалист подходит к микрофону.

— Кто хочет есть?

Толпа людей перед лентой и вокруг здания аплодирует так громко, что люди с соседних улиц начинают подходить, чтобы посмотреть, что происходит.

— Круто, — говорит вокалист. — Эй, кто-нибудь может взять для нас номерок, потому что мы все хотели бы получить карамельно-яблочный крупон после того, как закончим здесь?

Все аплодируют, и я вижу, как Нора пробирается сквозь расступившуюся толпу, на ее лице все еще написано замешательство.

— У нас был запрос на некоторые из наших рок-баллад, поэтому надеюсь, что вам всем понравится композиция под названием «Я хочу знать, что такое любовь».

К тому времени, как начинается припев, Нора оказывается в центре перед сценой, глядя на группу со слезами на глазах, в то время как все толпятся вокруг нее, чтобы подбодрить группу. Я перемещаюсь к краю сцены и не могу не зациклиться на Норе, поскольку страсть, которую она испытывает к этой музыке, буквально написана на ее лице. Она зачарована. Рейчел начинает прыгать и танцевать, когда музыка набирает обороты, и Нора смеется и нерешительно присоединяется к ней, все еще качая головой в недоумении.

Затем девушка как будто чувствует, что я наблюдаю за ней, потому что внезапно поворачивается и находит меня в небольшой толпе, стоящего у левой части сцены, позади динамиков. Она вытирает слезы, пробираясь сквозь толпу, проходя мимо Кейт и Линси. К тому времени, как добирается до меня, мое сердце выпрыгивает из груди.

Она указывает на сцену, когда разноцветные огни освещают ее силуэт.

— Это «Форинер»!

— Я знаю, — отвечаю я со смехом.

Она моргает в ответ и качает головой.

— Они хотят мои крупоны.

— Я знаю. — Мышцы моего живота сжимаются от смеха. Боже, она прекрасна.

Нора проводит рукой по волосам и оглядывается на группу, когда они переходят к «Словно в первый раз».

— Ты знаешь, как это произошло?

Я засовываю руки в карманы брюк и подхожу ближе к ней, чтобы она могла слышать меня через динамики.

— Сегодня вечером они должны были выступать с «Канзас» в Денвере, но вокалист «Канзас» заболел, и концерт перенесли. А «Форинер» просто... не знаю... прохлаждались где-то в баре? Макс знает парня, который знаком с ними.

— Макс знает? — с удивлением спрашивает она.

— Да, все получилось как-то само собой, и мне пришлось пройти через миллион препятствий, чтобы перекрыть дорогу и получить разрешение на живую музыку в последнюю минуту. Плюс, группе нравится «Аква Фреска», которую нелегко найти, но я смог. — Нора моргает в ответ, явно все еще слишком ошеломленная, чтобы полностью осознать все, что я говорю, поэтому я продолжаю бессвязно болтать, чтобы заполнить тишину. — И эй, у них нет бандан, но есть футболки, и я купил тебе кучу, подумал, что ты можешь вырезать из одной бандану, чтобы носить ее в пекарне, если...

— Дин, — прерывает она меня, моргая своими широко раскрытыми, полными слез глазами. — Я думала, ты больше любишь яхт-рок.

— Что?

— Ничего. — Она быстро качает головой, словно прогоняет ненужные мысли, и переключает внимание на меня. — Зачем ты все это сделал?

Я проглатываю свою гордость и произношу слова, ради которых сюда пришел:

— Потому что хочу вернуть тебя.

Губы Норы приоткрываются, и она прижимает руку к груди, как будто ей действительно не хватает воздуха.

— Но ты сказал...

Я прерываю ее, не желая слушать, как она повторяет ужасные вещи, которые я наговорил. Нора заслуживает правды.

— Мне было слишком страшно признаться тебе, что я боюсь, что могу причинить тебе боль так же, как мой отец причинил боль моей матери.

Она прикусывает губу, в ее глазах читается сочувствие.

— Дин, ты не твой отец.

— Я знаю, — отвечаю я и делаю шаг ближе, хочу коснуться ее руки, но сдерживаюсь, потому что все еще не знаю, о чем она думает. — Но у меня внутри есть Темный Пассажир, помнишь? Этот засранец иногда может вспылить и по-настоящему облажаться. Я знаю, что извинения — это чушь собачья, и то, что я тебе наговорил, никогда не сотрешь, но ты должна знать правду, Нора, потому что я слишком долго врал самому себе.

— Врал о чем именно? — спрашивает она, наклонив голову, словно пытаясь прочесть мои мысли.

— О моих чувствах к тебе. Даже до того, как мы с тобой начали фиктивно встречаться... весь тот глупый недофлирт, которым я занимался, причина, по которой я вложил деньги в твою франшизу и постоянно приходил работать в твою пекарню. Нора, я нутром чуял, что ради тебя стоит рискнуть не только в бизнесе. Мне так жаль, что потребовалось столько времени, чтобы понять, что я влюблен в тебя.

Она резко выдыхает и отступает назад, как будто собирается убежать.

— Ты не серьезно.

— Чертовски серьезно. — Я делаю шаг вперед и хватаю ее за руку с отчаянием в голосе. — И послушай, я знаю, что бросить бомбу любви сегодня — это слишком, и ты открываешь новую пекарню и собираешься в Париж, и боже, я не хочу тебя от этого удерживать. Но поскольку ты вынудила меня продать тебе мои инвестиции обратно, я подумал, может, мы могли бы заключить новый контракт, в котором говорится, что я могу быть твоим парнем на расстоянии и смогу навещать тебя в Париже и отбивать от любых французов с большими багетами.

— Что? — Она качает головой в замешательстве, поэтому я поясняю, пока слезы наполняют ее глаза.

— Я просто хочу видеться с тобой, потому что влюблен в тебя, и скучаю по тебе даже сейчас, когда ты стоишь передо мной, — выпаливаю я и глупо добавляю: — И я клянусь, что не буду удерживать тебя от того, чтобы заполучить ту толстую задницу в Париже, которую возненавидела бы твоя мать.

Девушка смеется, а потом вроде как стонет, а потом текут слезы, и, черт возьми, я не могу сказать, выигрываю я сейчас или проигрываю. Глубоко вздохнув, Нора делает шаг в мои объятия и обхватывает руками мою голову. Уткнувшись лицом мне в шею, она обдает меня своим идеальным сладким ароматом ванили. Ее лицо прижимается к моей ключице, и я слегка отстраняюсь, чтобы спросить:

—Ты вытираешь пот над губой о мою рубашку?

— Да, — со смехом хрипит она мне в шею. — Нас сейчас снимает съемочная группа.

— Ладно, круто, просто проверяю. — Я отстраняюсь и вижу улыбку, которая выглядит очень многообещающей. — И?

— И я думаю, что тоже могу любить тебя, но могла бы составить список «за» и «против», просто чтобы убедиться, — говорит она тихо, задумчиво и так чертовски уверено.

— Меня это устраивает. — Я прижимаюсь своим лбом к ее и вдыхаю самое сладкое облегчение, которое когда-либо испытывал за всю свою жизнь. — Ничего, если я тебя сейчас поцелую, или ты предпочтешь, чтобы я этого не делал из-за камер?

Она улыбается мне.

— Давай устроим им шоу.