7. Императорский Храм Предков

Прежде чем наследный принц Сяо Чэнцзюнь успел ответить супруге «да» или «нет», теплое стройное тело прижалось к нему. Мгновенно голова была одурманена мягким травяным ароматом, который исходил от тела Лу Цзина.

Официальные одеяния наследного принца были сделаны из тонкого шелка, очень мягкого на ощупь. Лу Цзин положил голову на плечо наследного принца и удобно обхватил руками его узкую талию.

— Мы с тобой теперь женаты, и наши судьбы связаны вместе. Я не возражаю, если я понесу некоторые потери вместе с тобой, если только ты компенсируешь мне это.

Компенсация... это то, что Лу Цзин считал компенсацией? Сяо Чэнцзюнь посмотрел на изысканного красавца в своих объятиях. Он был невыразимо счастлив предоставить такую компенсацию.

— Конечно, — мягко ответил Сяо Чэнцзюнь. Его жесткие плечи медленно расслабились, а руки обхватили лежавшего на нем юношу.

Лу Цзин улыбнулся, уткнулся лицом в шею Сяо Чэнцзюня и удовлетворенно закрыл глаза. Он был единственным человеком в мире, который мог наслаждаться диваном наследного принца, и он собирался насладиться каждым мгновением.

В паланкине были слышны только стук копыт лошадей и шум от колес кареты. Сяо Чэнцзюнь медленно откинулся на спинку кресла, затем осторожно привел Лу Цзин в более удобное положение, стараясь не затронуть раны на спине. Этот человек теперь его супругой, и больше не был простым подданным.

Он, как муж, должен был уважать и любить его. Он должен позволять себе злиться, даже если бы Лу Цзин был на него обижен. Сяо Чэнцзюнь в душе поклялся, что в будущем будет хорошо относиться к своей супруге.

Через час паланкин остановился.

— Ваше Высочество, мы прибыли в Императорский Храм Предков, — тихо объявил Ань Шунь из-за занавесок.

— Да, — подтвердил Сяо Чэнцзюнь. Он не велел слугам открыть занавески, но осторожно потряс Лу Цзина, которая все еще мирно спала в его объятиях. — Чжоюй, проснись.

Лу Цзин находился в середине чудесного сна. Ему снилось, что его мать приготовила на пару огромную булочку с кроликом.

— Цзин-эр*, ты можешь использовать это как подушку, — сказала мать.

Лу Цзин с радостью обнял огромную булку. Это было так удобно. Единственное, что было не очень приятно, так это то, что его кровать постоянно раскачивалась, что мешало ему спать. Он еще крепче обнял огромную булочку, чтобы успокоиться.

*Добавление «эр» после последнего слога имени — распространенный способ ласкового обращения к детям.

— Ты должен встать, — беспомощно сказал наследный принц. Лу Цзин обнимал его все крепче и крепче, и ему ничего не оставалось, как протянуть руку, чтобы ущипнуть его за щеку. Неожиданно Лу Цзин в ответ прижался к его шее, его волосы рассыпались. Это было мягко и щекотно одновременно.

— Ммф... — Лу Цзин прижался к большой булочке с паром, издавая слегка расстроенный звук. Открыв глаза, он увидел, что его булочка с паром превратилась в Сяо Чэнцзюня.

Оба в оцепенении уставились друг на друга.

— Дянься*, королевская гвардия уже выстроилась, — сказал Ань Шунь, пытаясь поторопить их.

*Ваше Высочество.

Наследный принц и Лу Цзин сразу же отпрянули и сели рядом друг с другом, как положено. Сяо Чэнцзюнь слегка кашлянул, подавая знак Ань Шуню, чтобы тот открыл занавески, нарушая их уединение.

Императорский Храм Предков представлял собой обширный комплекс, расположенный к востоку от столицы. Сразу за главными воротами располагался большой внутренний двор, посередине которого проходила красиво вырезанная Тропа Дракона*. Войска Юйлинь стояли по обе стороны Драконьей тропы, а сотня танцовщиц исполняла грациозный танец позади них, создавая атмосферу праздника и торжественности.

Император шел во главе, а Лу Цзин и Сяо Чэнцзюнь замыкали шествие с каждой стороны. За ними маршировал королевский почетный караул, а следом шли представители знати и сотня чиновников императорского двора.

*Обычно это ряд прямоугольных каменных блоков, вырезанных в виде драконов, и как правило инкрустированных в пол или установленных на земле. Это обычная деталь в императорских комплексах.

Царственная процессия остановилась перед главным залом. Перед нефритовой лестницей стоял человек в изысканной официальной одежде и кланялся при появлении императрицы. Это был церемониймейстер, возглавлявший сегодняшние обряды.

Это был евнух Шэнь Лянь! Лу Цзин был потрясен до глубины души. Гражданские чиновники и дворяне, стоявшие за его спиной, тихонько щелкали языками в знак неодобрения.

Поклонение императорским предкам было невероятно важной церемонией в императорской семье. С начала времен официальное лицо, выбранное для проведения этого обряда, всегда было почетным и уважаемым гражданским чиновником, а в древние времена для этой должности даже существовал специальный пост.

Никто и никогда не слышал, чтобы евнух возглавлял императорские обряды поклонения предкам — это было совершенно неуместно.

Лу Цзин не мог не взглянуть на Сяо Чэнцзюня. Наследный принц почувствовал его взгляд и слегка повернулся, взглядом давая понять, что не стоит беспокоиться. Затем он опустил взгляд, как будто ничего не видел.

Император Чундэ был совершенно безразличен. Очевидно, он знал об этой договоренности

Он жестом велел Шэнь Ляню подняться.

— Ваше Величество!

Прежде чем Шэнь Лянь успел сказать хоть слово, Имперский Цензор Гэн Чжу поднялся и преклонил колено перед императором.

— Ваше Величество, Императорский Храм Предков — святое место поклонения императорской семьи. Евнуху не подобает быть церемониймейстером!

Как только эти слова покинули уста императорского цензора, барабанный бой прекратился, и в толпе воцарилась тишина. Выражение лица Шэнь Ляня осталось неизменным. Другие императорские чиновники не проронили ни слова, а вельможи сделали вид, что ничего не слышали.

— Евнухи Министерства внутренних дел также считаются чиновниками в моем правительстве — почему евнух не может быть церемониймейстером? — сурово спросил император Чундэ, нахмурившись.

Он не придал значения просьбе Шэнь Ляня, высказанной несколько дней назад, возглавить сегодняшние обряды. Это не было серьезным делом; почему же Императорский Цензор говорил так, словно совершил невероятную глупость?

— Ваше Величество! Император — Сын Неба, и это святое место упокоения императорской семьи Сяо. Как можно позволять кастрированным мужчинам открывать здесь рот? — Гэн Чжу убедительно просил императора своим нарастающим голосом, выпрямив шею, чтобы посмотреть на императорский лик.

Когда Шэнь Лянь услышал слова «кастрированные мужчины», выражение его лица стремительно потемнело. Император Чундэ также почувствовал, что его поставили в затруднительное положение; что, Гэн Чжу ожидал, что он прикажет Шэнь Ляню снять с себя церемониальные одежды здесь и сейчас?

— Ваше Величество, благоприятный час быстро приближается, сегодняшняя церемония должна сообщить императорским предкам о браке наследного принца, и мы не должны упустить подходящий момент, — глубоким голосом сказал правый министр Чэнь Шичан, выходя вперед.

Левый министр взглянул на него, а затем молча опустил глаза.

Слова правого министра имели большой вес. Император Чундэ кивнул головой и стал подниматься по нефритовой лестнице.

— Ваше Величество! — Гэн Чжу отказался сдвинуться с места. — Если Ваше Величество отказывается поменять церемониймейстера, я буду стоять здесь на коленях, пока Вы не передумаете!

— Лорд Гэн, вы могли бы возразить против моего назначения и раньше. Зачем ждать до сих пор? Вы просто пытаетесь усложнить жизнь Его Величеству? — спросил Шэнь Лянь с холодной улыбкой.

Услышав это, император Чундэ еще больше убедился в правильности своего решения.

— Если вы хотите преклонить колени, то преклоняйте, — сказал он, презрительно фыркнув.

Он прошел вперед, обойдя Гэн Чжу, и ступил на нефритовую лестницу. Императорский Цензор был словно валун, а люди, поднимающиеся по нефритовой лестнице, были водой, текущей вокруг него.

Шэнь Лянь улыбнулся, следуя за императором по ступеням, и встал на место церемониймейстера, напевая своим высоким тонким голосом шаблонные фразы обрядов.

Кто победил, а кто проиграл — результат был ясен как день.

Лу Цзин взглянул на императорского цензора, поднимавшегося по нефритовой лестнице вслед за императрицей. Тот выглядел так, словно его поразила молния. Он был прав по всем пунктам, но никто не осмелился сказать ни слова в его защиту.

Императорский храм предков был местом упокоения всех императоров династии Ю, включая первого императора-основателя. Каждый раз, когда проводилась церемония почтения к ним, все их скрижали выносили и помещали в переднем зале, чтобы им можно было поклоняться вместе.

После завершения сложной церемонии император и императрица должны были привести новобрачного наследного принца и его супругу, чтобы те поклонились портретам предыдущих императоров и императриц во внутреннем зале.

Со времен императора Шицзуна все императрицы были мужчинами. Когда Лу Цзин один за другим преклонял колени перед их портретами, он подумал, что они выглядят примерно одинаково — величественные, с мудрыми морщинистыми лицами.

Он бросил взгляд на Сяо Чэнцзюня, который стоял рядом с ним. Все члены семьи Сяо, безусловно, были хороши собой, но как этим портретистам удалось сделать императорских монархов такими старыми и непривлекательными?

Взять, к примеру, последнего императора, императора Жуй-цзуна. Лу Цзин познакомился с ним еще в детстве, и даже в шестьдесят лет он оставался внушительным, красивым мужчиной. Он совсем не был похож на исхудавшего старика с картин.

Лу Цзину и Сяо Чэнцзюню приходилось трижды кланяться перед каждым портретом. Если бы Лу Цзин не принял раньше обезболивающее лекарство, он бы, наверное, упал в обморок. Поклонившись императору Жуй-цзуну, Лу Цзин встал и тут же почувствовал, что падает в обморок. Если семья Сяо будет править еще много поколений, то после каждой церемонии поклонения предкам им, вероятно, придется выносить императорскую семью на носилках.