Обычай гласил, что свечи дракона-феникса нельзя было потушить в брачную ночь, и свет свечи просачивался сквозь алые занавеси, наполняя все вокруг красноватым светом. Лу Цзин отвернулся от света и закрыл глаза. Эти два дня вымотали его до костей.

Заставлять кого-то с серьезными травмами выполнять столько кропотливых дел, было просто пыткой. В будущем, если кто-то из его подчиненных нарушит военный закон, он их выпорет, а потом прикажет чистить овощи на кухне!

В комнате стало тихо, и все, что можно было услышать, это тихое потрескивание фитилей свечи, когда они горели.

Сяо Чэнцзюнь ранее выпил алкоголь и не мог заснуть. Он перевернулся, чтобы посмотреть на лицо Лу Цзина. Это изысканно красивое лицо было бледно и носило следы недомогания. В свете свечи он казался хрупким, как изящная фарфоровая ваза; это вызывало желание заботиться о нем, как о драгоценном сокровище.

Он не мог удержаться и протянул руку, чтобы заправить спутанные волосы на висках Лу Цзин ему за ухо. Этот человек теперь был его супругой, и пока он не предаст его, он будет делать все возможное, чтобы быть ему хорошим мужем.

После того, как кронпринц, наконец, заснул, человек рядом с ним, которого он считал крепко спящим, открыл глаза.

Лу Цзин посмотрел на наследного принца. Последний был невероятно чопорным и праведным даже во сне. Он не мог удержаться и придвинулся ближе к Сяо Чэнцзюню. Вся императорская семья была хороша собой, а Сяо Чэнцзюнь был выше среднего даже в своей семье.

Однако его царственная осанка была такова, что большинство людей не осмеливались смотреть прямо в его лицо, не говоря уже о том, чтобы оценить его красоту.

Лу Цзин обнюхал Сяо Чэнцзюня, пытаясь понять, остался ли у него тот легкий запах молока, который он помнил. Все, что он почувствовал, это легкий запах алкоголя. Лу Цзин был немного разочарован. Если бы он почувствовал этот знакомый запах, он мог бы с ностальгией вспомнить время, когда они встретились в детстве.

Расстроенный, он осторожно взял одну из рук наследного принца в свою и вспомнил о маленьких булочках в форме кроликов, которые пекла для него его мать.

Если бы его мать была жива, она бы точно возражала против этого брака, верно?

На следующее утро, еще до того, как солнце бросило на землю свои первые лучи, маленький евнух тихо позвал их из-за двери, разбудив пару.

Сяо Чэнцзюнь открыл глаза и попытался встать, но обнаружил, что Лу Цзин крепко держится за его левую руку. Его сердце немного потеплело и вздрогнуло, а губы изогнулись в улыбке против его воли. Он нежно сжал руку, которая была переплетена с рукой Лу Цзин.

— Нам нужно встать, — сказал он.

— Хм? — хрипло сказал Лу Цзин. Он зевнул, открыл глаза и попытался встать. Он покрутил шеей, пытаясь расслабить напряженные мышцы. Было немного больно от его неудобной позы для сна.

— Почему у тебя на руках мозоли только на среднем пальце? — спросил Сяо Чэнцзюнь.

На самом деле он хотел спросить, почему его руки такие гладкие и без шрамов — Лу Цзин был солдатом; разве солдатские руки не должны быть грубыми, как наждачная бумага? Он решил, что подобные вопросы звучат слишком легкомысленно, и поэтому изменил формулировку.

Лу Цзин поднял брови и обнаружил, что все еще держит руку, которую импульсивно схватил посреди ночи. Что еще более интересно, владелец руки, похоже, не собирался стряхивать его руку. Он не мог удержаться от того, чтобы не подразнить Сяо Чэнцзюня в таких обстоятельствах. Он подошел к нему и прижался губами к уху Сяо Чэнцзюня.

— Может, я и бесполезен, но я хотя бы должен научиться стрелять из лука, не так ли?

— Кхм... — Сяо Чэнцзюнь сухо кашлянул и выпустил руку. — Уже поздно, нам лучше встать и одеться, — серьезно сказал он.

— Конечно, — сказал Лу Цзин, весело улыбаясь. Он тоже знал, когда остановиться.

Первым человеком, вошедшим в дверь, был евнух, на вид лет сорока. За ним последовали шесть дворцовых служанок и два юных евнуха.

— Этот слуга, Чан Эн, поздравляет наследного принца и супругу наследного принца с этим знаменательным днем, — сказал старый евнух, добродушно улыбаясь. На его пухлом лице не было много морщин, и вид у него был довольно приличный.

— Это главный евнух Восточного дворца, Чан Эн, — тихо сказал Сяо Чэнцзюнь Лу Цзину.

Лу Цзин кивнул со своего места на кровати. После того, как Чан Эн преклонил колени в знак приветствия, он дал ему вышитый золотом мешочек с двумя золотыми бусинами. — Евнух Чан, пожалуйста, встаньте. Я с нетерпением жду ваших указаний в будущем, — сказал он, помогая старому евнуху подняться.

Чан Эн поспешно поблагодарил и принял подарок наследного принца.

После этого пришли четыре дворцовые горничные Сяо Чэнцзюня, Цзычжэнь, Цзытао, Жо Янь и Жо Шуан. Все они выглядели очень достойно, без единого недостатка. Лу Цзин дал им по две нитки жемчуга, и, приняв это, они все отошли в сторону и вежливо опустили глаза. Лу Цзин позабавился; даже слуги наследного принца были такими же чопорными и корректными, как и он сам.

Сунься и Инцю вышли вперед, чтобы поклониться. Сяо Чэнцзюнь также подарил им подарки — каждая получила по красному мешочку с пятью серебряными слитками внутри.

Личному евнуху Сяо Чэнцзюня, Ань Шуню, было около тринадцати или четырнадцати лет. Несмотря на свой возраст, он выглядел зрелым и ответственным человеком. Маленький евнух рядом с ним, примерно того же возраста, по контрасту выглядел гораздо живее.

— Это Ле Сянь, и он будет ждать наследного принца-консорта, — сказал Чан Эн с улыбкой. — Вы можете попробовать его в течение двух дней. Если вы не найдете его достойным после этого, мы всегда можем дать вам кого-то другого.

— Этого слугу зовут Ле Сянь, и он приветствует супругу наследного принца», — сердечно сказал Ле Сянь, кланяясь Лу Цзину. Он весело улыбнулся, когда получил подарок от Лу Цзин.

Лу Цзин был очень доволен тем, что Ле Сянь не такой скучный, как Ань Шунь. Ему было бы до слез скучно, если бы ему достался Ань Шунь, и он обнаружил, что солнечный маленький Ле Сянь ему гораздо больше по душе.