4. Свадьба

Лу Цзин посмотрел на изящную руку, которая плавным и уверенным жестом тянулась к нему, и у него вдруг возникло детское желание узнать, по-прежнему ли она похожа на маленького кролика. Поэтому он схватил эту руку, пока она была на полпути.

Сяо Чэнцзюнь на секунду замер, а затем сомкнул пальцы на руке Лу Цзина. Неужели его супруга действительно нервничает?

Рука Сяо Чэнцзюня была теплой и сухой, совсем не похожей на руку маленького кролика, которого он помнил. Рука все еще была мягкой, но это была мягкость пирожного, а не мягкость кроличьей булочки.

Тем не менее, Лу Цзин был доволен, и позволил Сяо Чэнцзюню повести его вперед. Однако, как только Лу Цзин поставил ногу перед собой, боль, похожая на иголки, пронзила его бедра. Лу Цзину пришлось стиснуть зубы и пройти несколько шагов, пока лекарство не подействовало.

На самом деле, в руках наследного принца не было ничего особенного. Они были сильными и изящными, с четко выраженной костной структурой, совсем как у любого другого ученого.

Они казались особенными только для Лу Цзина, потому что обычно он соприкасался с руками солдат, а они очевидно, сильно отличались от ученых рук наследного принца. Так как руки наследного принца обычно держали кисточки с чернилами, а не мечи, они выглядели гораздо более мягкими и нежными, чем те, которые Лу Цзин привык видеть.

Дорога, по которой свадебная пара должна была пройти от Восточного дворца до зала Миндэ, была устлана длинным ковром из красного шелка, чтобы их парчовые сапоги не соприкасались с пылью и грязью.

По мере того как солнце садилось на западе, небо медленно темнело. Почетный караул императорской семьи, войска Юйлинь, держали в руках факелы и стояли через равные промежутки с каждой стороны красного шелкового ковра.

В темноте факелы выглядели как река ярких звезд, текущая к Небесному дворцу. Звуки барабанов, арф, и флейт наполняли воздух; музыканты составляли часть свадебной свиты, а также небольшой отряд почетного караула. Сцена имела элегантный, торжественный характер.

Предводитель свадебной свиты удивился, почему наследный принц идет так медленно. Неужели он не знает, что император, императрица и сотня чиновников императорского двора ожидают их в Зале Миндэ? Однако никто не осмелился ничего сказать, и все лишь следили за тем, как медленно идет наследный принц.

Медлительность Сяо Чэнцзюня была намеренной. Когда он впервые поддержал Лу Цзина, когда тот выходил из свадебного паланкина, он заметил, что рука Лу Цзина очень слабо дрожала, почти незаметно и он, очевидно, все еще был ранен и не мог нормально ходить.

Они двигались так медленно, что свадебный марш пришлось играть дважды, прежде чем они, наконец, достигли нефритовой лестницы, ведущей в зал Миндэ.

Нефритовая лестница состояла из семи групп по семь ступеней в каждой, всего сорок девять ступеней, покрытых красным ковром. В центре лестницы возвышалась резная каменная скульптура дракона, разделявшая лестницу на две отдельные лестницы — левую и правую. Сяо Чэнцзюнь отпустил руку, которая держала Лу Цзина, и стал поддерживать его за локоть.

Лу Цзин приостановился, удивленный. Наследный принц явно проявлял к нему внимание — может ли быть так, что Сяо Чэнцзюнь понял, что он ранен? Подумав об этом, он рефлекторно повернул голову, чтобы посмотреть на наследного принца, но ничего не увидел, так как его голова все еще была закрыта красной вуалью. Сяо Чэнцзюнь не обратил на него внимания и уверенно пошел вперед.

Поднявшись по нефритовой лестнице, они перешагнули через мангал*, переступили высокий порог и, наконец, вошли в зал Миндэ.

[*На традиционной китайской свадьбе невеста должна переступить через мангал с горящими углями.]

Зал Миндэ* обычно использовался в качестве кабинета наследного принца. Здесь он обсуждал официальные вопросы со своими чиновниками Восточного дворца. Это был широкий зал, по бокам которого стояли красные колонны, украшенные резными драконами.

[*明德— Миндэ – Зал Светлой Добродетели]

Сам Император, императрица и все чиновники императорского двора уже были здесь и терпеливо ждали прибытия свадебной пары. Император был одет в золотую драконью мантию с гуаном Неба на голове; императрица-мужчина была одета в золотую драконью мантию с гуаном Неба на голове.

Император был великолепен в одеянии золотого дракона с небесной короной* на голове, а императрица — в одеянии золотого феникса с короной феникса в волосах. Они оба сидели прямо на троне и смотрели, как наследный принц царственно вошел со своей будущей супругой. При их появлении все чиновники опустились на колени и поклонились друг другу.

[*гуан – металлическое украшение в волосах, чаще упоминается как корона.]

Королевский свадебный этикет был немного сложным; в то время как обычному человеку нужно было поклониться всего три раза: один раз небу, земле и друг другу, наследный принц и его супруга должны были поклониться четыре раза.

Один раз небу и земле, два раза императору, три раза родителям мужа и, наконец, друг другу.

Опускаться на колени и вставать — это то, что большинство людей делали без раздумий, но для Лу Цзина это было чистой пыткой. Его травмы были сосредоточены на бедрах и спине, а это были именно те мышцы, которые напрягались во время поклонов. Более того, каждый раз, когда он кланялся, ему приходилось долго стоять на коленях, пока свадебный церемониймейстер произносил бесконечные фразы. Эффект от лекарства быстро исчез со временем.

— Теперь пара поклонится друг другу! — раздался по залу яркий голос церемониймейстера.

Лу Цзин медленно поклонился, как было велено. Когда он снова поднялся в вертикальное положение на коленях, то внезапно почувствовал головокружение, и его тело непроизвольно покачнулось.

По всему телу выступил холодный пот, и как он ни старался, ему не удавалось держать тело прямо — его мышцы просто отказывались делать то, что он им говорил и, казалось, что он вот-вот рухнет на землю. В этот момент теплая рука быстро протянулась к его руке и незаметно потянула его вверх.

Рука была мягкой и теплой — рука наследного принца. Лу Цзин был очень благодарен, но не мог ничего сказать, пока они находились в самом разгаре церемонии, он мог только нежно сжать ладонь в знак благодарности.

Сяо Чэнцзюнь заметил этот благодарный жест своей новоиспеченной супруги. В ответ он легонько ущипнул Лу Цзина за руку. После этого последнего поклона, двое встали плечом к плечу, а все чиновники преклонили колени, чтобы отдать дань уважения новоиспеченной королевской паре.

— Императорский двор поздравляет наследного принца с бракосочетанием с его супругой! Пусть эта свадьба станет благословением для императорского рода... — произнесли они как один.

Хотя поклоны были сделаны, страдания Лу Цзина не закончились: ему еще предстояло пройти пешком от зала Миндэ до спальных покоев супруги наследного принца. По этому маршруту нельзя было проехать в паланкине, и ему пришлось идти туда вместе с Сяо Чэнцзюнем на своих ногах.

К этому моменту действие лекарства полностью исчезло. Каждый шаг Лу Цзина был словно нож по его телу. Холодный пот стекал по его лбу, а перед глазами плыли яркие точки.

Поскольку супруга наследного принца была мужчиной, Цюань Фужэнь* только отправила их в брачную опочивальню, оставив новобрачных пить церемониальное вино самостоятельно.

[*Цюань Фужэнь в переводе означает "Благоприятный человек».]

Дверь закрылась за Цюань Фужэнь, и Сяо Чэнцзюнь поднял руку, чтобы представить свою невесту. Прежде чем он успел это сделать, Лу Цзин рухнул прямо на него, и он рефлекторно поймал супругу в свои объятия. Красная фата невесты упала на землю, открыв удивительно красивое, белое как простыня, лицо.

Сяо Чэнцзюнь был ошеломлен, увидев лицо Лу Цзина. Он вдруг вспомнил слова, написанные на листке бумаги, который он сжег.

"Лу Цзин, вежливое имя Чжо Юй*, как считается, достиг совершеннолетия в пятнадцать лет, изысканный красавец..."

Именно сейчас наследный принц осознал, что значит "изысканная красота".

— Чистая и безупречная, как полированный нефрит в ясную весну, без усилий прекрасная, как шелестящая на ветру сосна** — пробормотал принц.

[*Чжоюй означает "омытый нефрит»]

[**В стихотворении используются слова "zhuo" и "yu", которые составляют имя Лу Цзина.]

Теперь он лучше понимал, почему императрица так настаивала на том, чтобы Лу Цзин стал его супругой.

Его отец, император, не любил мужчин и отдавал предпочтение только своей Гуйфэй, что сильно затрудняло императрице руководство хугуном*. Следствием этого стал дисбаланс власти в хугуне императора Чундэ, что делало его по сути нестабильным.

Императрица, вероятно, выбрала Лу Цзина с его потрясающим лицом в надежде, что Сяо Чэнцзюнь проникнется к нему настоящими чувствами. Связь Лу Цзина с могущественным военным сословием герцога Аньго была лишь второстепенной.

[*хугун – жены и наложницы, одним словом гарем.]

Сяо Чэнцзюнь вздохнул и вернулся к настоящему. Он поднял Лу Цзина на руки и отнес его на кровать, аккуратно уложив на нее. Понаблюдав за ним некоторое время, он повернулся и наполнил свадебным вином маленькие кубки на столе.

Когда Лу Цзин вошел в комнату, он уже был на пределе своих возможностей. Как только он услышал звук закрывающейся двери, все напряженные мышцы его тела мгновенно отказали, и все вокруг потемнело.

Когда он снова открыл глаза, первое, что он увидел, был абрикосово-оранжевый ханьфу, покрытый красной шелковой мантией. Человек в этом наряде молча наблюдал за ним, держа в руке кубок с вином из зеленого нефрита.

Лицо этого человека больше не было тем нежным, детским лицом, которое он помнил; человек перед ним напоминал ему спокойную луну в темную ночь, элегантную, величественную и красивую. Единственное, что осталось неизменным, — это его черные глаза цвета эбенового дерева*.