80

 

В момент кризиса одна сила действовать уже не может. У колесницы выпали спицы.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

Шах уехал в Норфолк в четверг в полдень, прихватив с собой письмо для Робин с инструкциями от Страйка, в которых говорилось, чтобы после их прочтения она оставалась у пластикового камня. Шах будет ожидать поблизости с выключенными фарами и кусачками наготове, чтобы обеспечить безопасный проход через колючую проволоку. Когда к концу дня Страйк отправился на ужин к Люси, его настроение было на удивление прекрасным, особенно если учесть, что он не ждал с нетерпением предстоящего вечера, а на следующее утро ему предстояли подъем в шесть утра и поездка в Глостершир.

Хотя Тед был рад видеть своего племянника, Страйку сразу стало ясно, что даже за прошедшие несколько недель с момента их последней встречи состояние его дяди ухудшилось. Появились рассеянность и отстраненность, которых не было раньше. Тед улыбался и кивал, но Страйк не был уверен, что тот следит за ходом разговора. Дядя с недоумением смотрел на троих сыновей Люси, периодически врывающихся на кухню, и обращался к ним с формальной вежливостью, говорившей о том, что он не до конца понимает, кто они такие.

Попытки Страйка и Люси выпытать у Теда, где и как он хочет жить, ни к чему не привели, поскольку Тед соглашался со всеми предложениями, даже противоречащими друг другу. Сначала он согласился с тем, что хочет остаться в Корнуолле, затем, что лучше было бы переехать в Лондон, поскольку ему требуется больше помощи, и наконец, с внезапным проблеском прежнего Теда, он вдруг заявил, что прекрасно справляется и не стоит о нем беспокоиться. На протяжении всего ужина Страйк чувствовал напряжение между сестрой и зятем, и, как и следовало ожидать, когда Тед устроился в гостиной перед телевизором с чашкой кофе без кофеина, состоялся неловкий трехсторонний разговор, в котором Грег открыто выразил свое неодобрение.

— Она хочет, чтобы он жил с нами, — сказал он Страйку, нахмурившись.

— Я предположила, что если мы продадим дом в Корнуолле, то сможем сделать пристройку сзади, — пояснила Люси своему брату.

— Которая займет половину сада, — добавил Грег.

— Я не хочу, чтобы он переезжал в дом престарелых, — со слезами на глазах произнесла Люси. — Джоан бы не вынесла того, что он живет в доме престарелых.

— И что ты собираешься делать, бросить работу? — потребовал Грег ответа у жены. — Ведь если ему станет намного хуже, это будет все равно, что работать полный рабочий день.

— Я думаю, — заметил Страйк, — нам нужно провести полное медицинское обследование, прежде чем что-то решать.

— Это просто откладывание решения на потом, — сказал Грег, чье раздражение, несомненно, объяснялось тем, что изменения в условиях жизни Теда вряд ли вызовут неудобства для Страйка.

— Домов престарелых сотни, — обратился Страйк к Люси, не обращая внимания на Грега. — Если бы мы пристроили его в какое-нибудь приличное место в Лондоне, мы могли бы регулярно к нему наведываться. Брать его к себе на выходные...

— Тогда Люси будет бегать к нему, как будто он живет здесь, — Грег явно намекал на то, что Страйк уж точно не будет бегать к дяде. — Он хочет остаться в Корнуолле, он сам сказал.

— Он сам не знает, чего хочет, — пронзительно произнесла Люси. — Случившееся во вторник было предупреждением. Ему больше небезопасно жить одному, могло произойти что угодно — что, если бы он уплыл на своей лодке?

— Именно об этом я и беспокоился, — признался Страйк.

— Так продайте лодку, — сердито парировал Грег.

Как и предсказывал Страйк с самого начала, разговор не привел ни к какому решению, кроме как отправить Теда к специалисту в Лондоне. Измотанный неожиданной поездкой в Лондон Тед отправился спать в девять, и Страйк вскоре уехал, надеясь как можно дольше поспать, прежде чем отправиться в Торнбери.

Он решил заранее не предупреждать Шерри, или Кэрри, как она теперь себя называла, о своем приезде, из-за ее отработанной схемы бегства и смены имен: он подозревал, что если сначала позвонит ей, то она сделает все возможное, чтобы он не смог с ней больше связаться. Страйк сомневался, что женщине, выкладывающей в Фейсбуке бесчисленное множество фотографий из семейных поездок в Лонглит⁸⁴ и Полтонс Парк⁸⁵, со школьных распродаж выпечки, а также сшитых ею маскарадных костюмов для своих маленьких дочек, понравится напоминание о ее неблаговидном прошлом.

Страйк уже два часа ехал по автостраде, когда ему позвонила Таша Майо с вопросом, почему Мидж больше не присматривает за ней, и потребовала вернуть Мидж. Фраза «присматривать» не развеяла слабые подозрения Страйка, что Мидж слишком уж сдружилась с актрисой, и ему не очень понравилось, что клиент диктует ему, кого из сотрудников закрепить за собой.

— Просто это выглядит более естественно, если я иду с другой женщиной, — сказала ему Майо.

— Если бы мое агентство предоставляло услуги частной охраны, и мы хотели бы, чтобы это выглядело неприметно, я бы согласился, — ответил Страйк, — но учитывая, что мы занимаемся наблюдением, не должно быть никаких совместных прогулок...

К своему ужасу, он понял, что Таша плачет. У него сжалось сердце: похоже, в последнее время ему приходится иметь дело с бесконечной вереницей плачущих людей.

— Послушай, — всхлипывала она, — я не могу позволить себе и вас, и частную охрану, а она мне нравится, с ней я чувствую себя в безопасности. Я бы хотела, чтобы со мной рядом был тот, с кем можно посмеяться...

— Хорошо, хорошо, — ответил Страйк. — Я верну Мидж на эту работу.

Хотя Страйку и не нравилось то, что он считал расширением полномочий, он не мог отрицать, что желание Майо иметь телохранителя разумно.

— Береги себя, — неубедительно закончил он разговор, и Таша отключилась.

Сообщив по телефону новости Мидж, все еще говорившей с холодком, Страйк продолжил движение.

Через двадцать минут позвонил Шах.

— Она с тобой? — спросил Страйк, улыбаясь в предвкушении услышать голос Робин.

— Нет, — ответил Шах. — Она не пришла, и камень исчез.

Второй раз за две недели Страйк почувствовал, как все внутри него леденеет.

— Что?

— Пластиковый камень исчез. Бесследно.

— Черт. Оставайся на месте. Я на трассе М4. Приеду как можно скорее.