Он чувствовал, что этого достаточно, всего достаточно.

– Если однажды люди окажутся в безопасности, и вы увидите его… – попросил он Полли. – Пожалуйста… пожалуйста, не говорите ему, что я был здесь.

– Никто не может лгать судье.

– Тогда скажите ему, что я был здесь, а потом ушёл. Я уехал далеко, и могу быть где угодно в мире.

Полли посмотрел на него с нежным и грустным выражением лица. 

– Я действительно надеюсь, что Бог позаботится о тебе.

Ань Чжэ медленно покачал головой.

– Я не могу любить его, и он не может любить меня, – Ань Чжэ мягко произнёс эти слова. – Если… если это не будет в тот день, когда человечество падёт. Однако я надеюсь, что этот день никогда не наступит, – в этот момент его охватило спокойствие.

В промежутке между Полярным сиянием и облаками было бесчисленное множество полупрозрачных обломков белого льда. Они падали, а тихие горы и ночь были наполнены жизнью из-за этих летающих существ. Шёл снег.

Ань Чжэ протянул руку, и шестиугольная снежинка упала ему на палец. Красивая форма постепенно терялась из-за температуры его кожи и превращалась в кристально чистые капли воды.

– Я знаю тебя всего три месяца, но это вся моя жизнь.

Ветер усилился, и тысячи снежинок упали в серый коридор, словно «серёжки», поднимающиеся на весеннем ветру. Ань Чжэ поднял голову, думая, что всё забытое им разлетелось перед его глазами, рассыпаясь мерцающими фрагментами.

Штормовые волны утихли, и тёмный прилив перестал бушевать. Он не был счастлив или грустен, он просто чувствовал, что снег очень красивый. Радость и печаль его жизни, встреча и разлука, рождение и смерть всего осязаемого в этом мире – всё было подобно мимолетным снежинкам.

– Холодно?

– Больше не холодно.

Ань Чжэ вспомнил форму снежинки и в эту секунду он обрёл вечность.

Полярное сияние переливалось в Бездне.

Из лаборатории раздался звук бьющегося стекла.