Глава 76. Апокалипсис (21)

– «Я возьмусь за оружие ради безопасности людей. Я буду справедливо судить каждого из моих сограждан. Каким бы неправильным ни было суждение, оно всё же верно».

Полли медленно произнёс этот отрывок.

– Присяга Суда высшей инстанции, – объяснил он.

Ань Чжэ застыл, услышав последние слова этой клятвы.

После того, как он выплюнул несколько глотков крови, его тело стало легче, а чувства постепенно притупились. Сильный зимний ветер обрушился на его лицо, но уже не заставлял дрожать от холода. Как будто он неземной дух, который в любое мгновение развеет ветром. Он снова приподнялся, прислонившись к перилам и смотря на два значка.

На шестигранном значке был нанесён узор. Символом Суда высшей инстанции являлись две пересекающиеся призматические крестообразные звезды, как те, что указывают направление на карте. Крестообразная звезда, обозначающая север, юг, запад и восток, была немного больше, и одна сторона удлинялась вниз, принимая форму, похожую на крест. Звезда, указывающая на северо-восток, юго-восток, юго-запад и северо-запад была немного меньше и скрывалась за большим крестом.

Ань Чжэ не раз видел эту острую и угловатую форму. Тёмная, серебристая, холодная текстура, острые углы и прямые линии раскрывали поразительную суть торжественности и справедливости убийства.

Пальцы Полли погладили поверхность креста. Он, должно быть, прослеживал его форму уже не раз, потому что узор значка был сильно истёрт.

– Этот рисунок нарисовал один из моих коллег, – под завывающим холодным ветром Полли смотрел на далёкое ночное небо. – Мы надеялись, что крест будет указывать правильное направление людям.

– Вы… разве вы не учёный фракции слияния? – прошептал Ань Чжэ.

– Да.

Тон Полли был лёгким, как вздох. 

– Я лидер фракции слияния и основатель Суда высшей инстанции. Фракция слияния является предшественницей Суда высшей инстанции.

Ань Чжэ внезапно вспомнил длинный коридор в Суде высшей инстанции, где портреты судей каждого поколения выстроились в линию с датами рождения и смерти. Однако фоторамка в конце была удалена, а имя, дата рождения и смерти стёрты. Осталась только расплывчатая буква П. Это была запись первого судьи, но по какой-то причине она была стёрта другими.

Северная база была местом смешанных рас. Он не знал, с какого языка транслитерировалось имя «Полли», но это слово смутно могло быть написано английскими буквами.

Просто в его понимании взгляды фракции слияния и Суда высшей инстанции были совершенно противоположными. Одни надеялись, что люди и монстры смогут безопасно слиться, в то время как другие безжалостно убивали все гетерогенные виды, которые пытались проникнуть на базу. Они были совершенно разными, до такой степени, что Ань Чжэ даже не знал, что спросить. Полли сказал ему: 

– Это был несчастный случай.

Ань Чжэ слышал, как многие люди рассказывают историю базы. Эти мирные рассказы походили на ограниченный свет. Они осветили каждый уголок тёмной комнаты светом, чтобы он мог собрать воедино всю картину обстановки этой комнаты.

– Кажется, что способность сохранить свою волю зависит от вероятности, но мы по-прежнему считаем, что всё в природе можно проследить, даже несмотря на то, что у нас ограниченные возможности видеть правила. Наши исследования продолжаются всё время, и в этой области они становятся всё глубже и безумнее, – в этот момент Полли слегка прикрыл глаза, и на его лице проявилась слабая боль. – Тело эксперимента разделилось на две части по необъяснимым причинам, но у него было единое сознание. Половина его сбежала из лаборатории, а другая половина осталась в комнате для наблюдений. Поскольку казалось, что она присутствует там всё время, мы не обнаружили аномалию вовремя. Сбежавшая половина стала причиной ужасной катастрофы.

Ань Чжэ знал о катастрофе. Пиявка загрязнила водный источник всего Внешнего города.

– Внешний город был полностью открыт, и база должна была идентифицировать гетерогенных и людей, вовремя устраняя опасность. Фракция слияния была главным виновником катастрофы, но мы также лучше всех были знакомы с различиями между гетерогенными и людьми благодаря изучению инфекции и мутации.

Внезапно Ань Чжэ понял, что произошло. Суд высшей инстанции изначально происходил из Маяка, а не из военных.

– Все экспериментальные проекты были остановлены, образцы уничтожены, а экспериментаторы убиты. Однако база дала фракции слияния возможность искупить вину. Мы в одночасье создали Суд высшей инстанции, разработали правила судебного разбирательства и судили весь город. За эти десять дней мы убили половину населения базы, – Полли медленно заговорил: – Инфекция находится под контролем, и чистота человеческих генов сохранена. В дальнейшем судебная система так и продолжала существовать. Катастрофа, с которой столкнулась база Вирджиния, доказала свою правоту. Я был во фракции слияния десять лет, а потом был судьёй четыре года, – медленно говорил Полли. На его лице была улыбка, но это больше походило на тихий плач. – Изначально я хотел обеспечить всем мирную жизнь, но я убивал своих соотечественников каждый день. С каждым днём в течение этих четырнадцати лет мои грехи становились всё глубже.

Ань Чжэ сказал ему: 

– Однако вы также защитили базу.

– Нет, – сказал Полли. – Я убивал невинных людей каждый день.

Ань Чжэ защищал его. 

– Вы установили подробные правила и действовали в соответствии с ними. Вы не убивали невинных людей.

Ответ Полли разразился громом. 

– Нет никаких правил судебного разбирательства.

Выражение лица Ань Чжэ стало пустым на секунду, когда он попытался переварить смысл этой фразы. Он проговорил с большим трудом.

– Никаких?

– Если быть точным, не существует 100% установленных правил определения гетерогенности, – Полли вздохнул. – Мы разработали правила испытаний, используя результаты наших исследований. Принимая во внимание все аспекты – внешний вид, действия и мышление – мы можем, на основе этой информации, судить о видах, исходя из их биологических особенностей. Однако мы не можем гарантировать, что это абсолютно правильно. Фактически, подробные правила могут определить только 80% гетерогенных видов. С остальными 20% мы можем рассчитывать только на опыт и интуицию и… расширить сферу исполнения казни. Лучше убить по ошибке, чем отпустить.

– Первое железное правило истинных правил судебного разбирательства состоит в том, что его никогда нельзя раскрывать внешнему миру, независимо от обстоятельств. На самом деле мы не соблюдаем никаких правил, и Суд высшей инстанции всегда оставляет место для непредумышленного убийства, чтобы обеспечить абсолютную безопасность, – голос Полли постепенно стал тише. – Всякий раз, когда я проводил казнь, стоя у ворот Внешнего города, существовало 80% вероятности, что это истинный гетерогенный, и 20% – что это человек. Однако, ради страховки, я их не учитывал. Кроме того, среди этих 80% гетерогенных, один из десяти тысяч может иметь человеческое сознание, а у 65,5% человеческое сознание может быть восстановлено через много лет.

Его голос стал хриплым. 

– Я до сих пор помню те четыре года.

Ань Чжэ представил себе такую сцену и представил себя судьёй.

– Значит, вы ушли с базы? – спросил он.

– Я не мог соперничать с болью в моём сердце. В войне между гетерогенными и людьми я не смог продержаться до конца, – Полли посмотрел на ночное небо и после долгого молчания снова заговорил: – Поначалу я был несчастен, убивая своих соотечественников. Позже, даже смерть гетерогенного не могла быть допущена. Я был с ними слишком долго и знал, что у каждого монстра есть своя жизнь. У меня на руках кровь, и я был виновен. Позже я предал базу вместе с несколькими коллегами и приехал в Научно-исследовательский институт Хайленда, чтобы продолжить исследования фракции слияния. Мы приняли гетерогенный вид, и я искупал это всю свою жизнь. С тех пор прошло уже сто лет.

Сто лет.

Ань Чжэ был слегка озадачен, глядя на Полли. Полли, похоже, понял его сомнения и улыбнулся. 

– Я жил слишком долго.

– В дикой природе самое неизбежное – заражение, – Полли закатал рукава и обнажил запутанные чёрные линии на правой руке. – Меня случайно заразил сотрудник института, и я покинул их, прежде чем потерял сознание. Возможно, это произошло потому, что человек, который заразил меня, имел сознание или, возможно, мне благоприятствовала вероятность, – Полли улыбнулся. – Я думал, что прошло всего несколько секунд, но на самом деле это были десятилетия. Казалось, что моё сознание прошло сквозь время и пространство в одно мгновение. Не мог бы ты угадать, где я проснулся?

Ань Чжэ покачал головой.

– Я всё ещё был в исследовательском институте. Они вытащили меня, хотя в то время я был монстром. Они не сдались. Так же, как я когда-то защищал их, они защищали и меня. Эмоции между людьми такие. Что даёшь, то и получаешь. В наши дни доверие между людьми дороже жизни, но я действительно получил его.

Ань Чжэ увидел нежный и безмятежный взгляд в глазах Полли и понял, почему Полли и члены института испытывали такую глубокую привязанность друг к другу.

– Я не жалею о том, что покинул базу, но я никогда не смогу простить себе побег и свою некомпетентность, – наконец заявил Полли.

Ань Чжэ сказал ему: 

– Это из-за ваших высоких моральных качеств.

Подумав об этом, он добавил: 

– Это потому, что вы такой добрый.

Полли настолько сильно всех любил, что ему было так больно. В мирное время он должен был быть человеком, который не может убить даже муравья – и такому человеку приходилось поднимать оружие, чтобы убивать своих собратьев.

– Доброта… доброта – самая значительная слабость человека. Доброта к себе – это отправная точка эгоистичных желаний, а доброта к другим – причина пошатнувшихся убеждений. Я не мог быть совершенно равнодушным и беспощадным, поэтому мне не суждено было стать квалифицированным судьей.