– Самое страшное не ом, что эта теория верна. А то, что… сейчас настало время, когда меняется музыка. На струнах вселенной сыграют по-другому. Или, возможно, частота Вселенной всегда была хаотичной, но люди родились в короткий стабильный период. Как только этот стабильный период закончится, всё вернётся обратно к хаосу.

Состав нижнего слоя мира, закон физики, представлял собой симфонию, сыгранную с использованием партитуры. Теперь эта старая мелодия закончилась, и вот-вот начнётся новая прелюдия. Не существовало фиксированного закона. Только вечный хаотичный ужас.

Ань Чжэ выглянул в окно. Серый свет медленно озарил небо. Казалось, прошло всего три или четыре часа с тех пор, как наступила ночь, но утренний свет уже начал подниматься.

– Каждый закон рушится, и материалы искажаются по своей сути. Ты, я, земля, солнце и галактика. Вращение ускоряется, – сказал Полли.

Ань Чжэ спросил: 

– Что будет в конце?

– Я не знаю, – Полли медленно покачал головой. – Биологические существа и неживая материя смешаются, все осязаемые вещи изменятся, время и пространство будут искривлены, и всё вокруг изменится. Некоторые вещи невозможно понять, но одно можно сказать наверняка…

Ань Чжэ ждал ответа.

– Мы все умрём.

Ань Чжэ снова отчаянно закашлялся. Казалось, он откашлял почти всю кровь, текущую в теле. Слабость охватывала его быстрее, чем искажение материи. Он упёрся коленями в стул у камина. Он был ещё жив, и казалось, ему суждено стать свидетелем вымирания человечества в конце своей жизни.

Тан Лань оставался снаружи. Институт был полон полулюдей-полумонстров. Некоторые из них обладали мощными боевыми способностями, в то время как другие были обычными животными и растениями, даже медленнее и неудобнее людей.

Каждая ветвь огромной виноградной лозы, окружавшей институт, стояла в агрессивной позе.

Ползучие тёмные тени поднимались из Бездны, как чёрный прилив. Только ползающие монстры были медлительными. Летающие монстры кружили над вершиной горы и ныряли вниз. Почему они собрались атаковать человеческие базы после того, как магнитный полюс был побеждён колебаниями? Было ли что-то особенное в этом времени? Или это просто потому, что люди были слабыми и на них легко охотиться?

Так не должно быть.

Полли пробормотал: 

– Что они от хотят?

Через рацию слышались свист ветра и голос Тан Ланя. 

– Половина монстров Бездны уходят, а половина идёт сюда. Первыми появились летающие монстры. Мы не сможем долго продержаться. Господин, что нам делать?

У Научно-исследовательского института Хайленд был свой небольшой арсенал оружия. Раздался выстрел, и в центр клетки Симпсона упала птица.

Свет, исходящий от клетки Симпсона, был слишком ярким, и Ань Чжэ мог ясно видеть эту сцену. Кончик крыла сначала соприкоснулся с алыми лазерами и загорелся, мгновенно превратившись в сверкающий порошок. Птица подняла шею и, казалось, хотела закричать, но её тело быстро упало под силой тяжести, и она рухнула в море огня.

Затем её тело полностью разрушилось, и сверкающая пыль заполнила клетку Симпсона, как весенняя песчаная буря, как потрескивающие дрова в камине. Так исчезла жизнь, перейдя от материальной формы к душе.

Ань Чжэ вздрогнул и сделал несколько вдохов. Это не самый простой способ умереть, но он должен быть лучше, чем его состояние сейчас, время, которое было задержано. Полли помог ему встать и напоил водой с глюкозой, но тёплая жидкость, текущая в пищеводе, походила на пытку с разрезанием ножом. Он опёрся на Полли.

– Клетка Симпсона – это мощное поле частиц высокой энергии. Её энергия слишком велика.

Ань Чжэ кивнул и наблюдал за смертью птицы. Только тогда он понял, почему Полли строго запретил сотрудникам института приближаться к клетке Симпсона. В этот момент Ром крикнул с места, откуда смотрел на экран. 

– Господин.

Ань Чжэ взглянул в том направлении. На экране внезапно появилось несколько чётких белых линий в беспорядочном шуме и хаотических кривых. Они странным, но правильным образом переплетались и медленно вращались.

При этом искры в клетке Симпсона погасли, и последние следы птицы исчезли с лица земли. На экране линии тоже медленно исчезали.

Полли Джоан встал, его зрачки сузились, а голос задрожал, когда он пробормотал: 

– Это… это…

– Я думаю… – Полли бросился к операционному столу и быстро нажал несколько кнопок, прежде чем приказать: – Ведите других монстров в клетку Симпсона.

Он так сказал, и, конечно же, они это сделали. Сотрудники научно-исследовательского института были оснащены более чем дюжиной простых коммуникаторов для общения друг с другом. Гетерогенная группа во главе с Тан Ланем временно блокировала монстров на расстоянии ста метров, а Полли отправил людей, которые не могли сражаться, в белое здание за клеткой Симпсона.

Монстры нацеливались на людей в институте, поэтому цель их атаки, естественно, сместилась бы сюда.

В это время Полли проинформировал Тан Ланя о необходимости создания бреши. Неописуемый монстр со звездообразными щупальцами нырнул прямо вниз, но пламя клетки Симпсона закрывало дверь белого здания. Он должен был пройти прямо, если хотел броситься к белому зданию. Он без колебаний выбрал угол, который меньше всего пострадал от огненного моря, и скользнул вниз.

На экране внезапно появилось несколько чётких кривых. Они переплетались друг с другом, как длинная рябь, оставленная утками, плавающими по озеру. Полли уставился на изгибы. Как только тело монстра исчезло, изгибы также исчезли, и снова появился нерегулярный белый шум.

– В прошлом были монстры или гетерогенные виды, которых сжигала клетка Симпсона, но кривые оставались очень запутанными. Оказалось, что это произошло из-за магнитного поля, – объяснил Полли. – Итак, эти кривые должны представлять частоту самого монстра. Если бы появился другой монстр…

Он не закончил говорить, когда раздался глухой звук. Человек, убивший птицу-монстра из оружия, поразил монстра меньшего размера, и он также попал в зону действия клетки Симпсона. Поднялась та же сверкающая пыль, и на большом экране появилось несколько линий, которые полностью отличались от линий предыдущих существ, но всё же были хорошо видны.

Дыхание Полли стало прерывистым.

– В мире элементарных частиц каждое живое существо имеет свою частоту, и каждое вещество, каждый элемент имеет свою частоту. Они независимы друг от друга, когда колебания стабильны, и заражают друг друга, когда колебания хаотичны.

Он смотрел на кривые на экране и рассчитанные параметры. Выражение его лица можно было охарактеризовать как безумное. 

– Частоту, захваченную клеткой Симпсона, можно воспроизвести с помощью генератора магнитного поля. Вначале мы точно воспроизвели геомагнитное поле. Если мы отправим в трансляцию захваченные частоты монстров, существа в искусственном магнитном поле будут заражены этой частотой.

Он пошутил: 

– Перед лицом смерти Бог, наконец, позволил мне увидеть уголок истины. Следует ли мне поблагодарить его?

Казалось, что он был вдохновлён чем-то божественным или вспышкой света.

– Является ли сама классификация видов числовой цепочкой, которую можно выразить с помощью параметров? Находимся ли мы в многомерном или низкоразмерном мире, который можно описать в нескольких словах? Мы изучили геомагнетизм, поэтому мы получили частоту, которая представляет собой защиту и противостояние. Это позволило нам продержаться более ста лет в эту эпоху. Фактически, мы уже узнали некоторые истины.

Он писал и рисовал на листах бумаги снова и снова. Ань Чжэ спокойно смотрел на спину Полли. Истина так важна для человечества даже в момент надвигающейся смерти. Для него это не имело особого смысла. Люди использовали различные сложные теории для создания определённого представления о мире, но в его глазах мир просто был миром. В нём не так много вещей, которые можно проанализировать и объяснить. Это просто сложное представление.

Полли всё ещё говорил.

– Волна одной частоты перекрывает волну другой частоты. Среди них бывают сильные и слабые колебания. Есть сильнейшие колебания, которые могут охватить всё в мире, а также слабые и небольшие колебания. У людей более слабые колебания, поэтому им легко заразиться другими существами и потерять рассудок.

Он наблюдал за монстрами, приближающимися снаружи, и его серо-голубые глаза смотрели почти невротично. Ань Чжэ знал, это означает, что мозг учёного сходит с ума. Он вращался с бешеной скоростью, обрабатывая и получая так много информации, что он мог разобраться в своих мыслях, только быстро говоря. Ань Чжэ услышал, как Полли пробормотал: 

– Чего они хотят? Получить самую мощную частоту? Или они чувствуют, что генератор магнитного поля может излучать определённую волну?

– Или, или… – его глаза расширились. – Существует ли абсолютно стабильная частота?

Он схватил листок бумаги. 

– Доктор Цзи однажды сказал мне, что на Северной базе был обнаружен совершенно инертный образец.

Он поднял аппарат связи.

Ань Чжэ спокойно наблюдал за происходящим. Полли сказал много вещей, которых он на самом деле не понял. Тем не менее, кое-то он всё-таки понял. Как давно у него появилось собственное сознание? Он не мог вспомнить. Должно быть, это случайное отклонение, небольшая рябь в этом грандиозном колебании.

Таким образом, появился он. Это его судьба. Позже он встретил Ань Цзэ. Судьба человечества подобна музыкальному произведению, которое постоянно менялось.

Ань Чжэ закашлялся и встал со стула. Если он не обращал внимания, то о боли не стоило упоминать. Полли слышал, как он встал, и даже в момент возбуждения Полли всё ещё говорил с ним мягким тоном: