64.

17 дней спустя

Цветочный и слегка фруктовый запах амариллисов ударяет мне в нос, когда я вхожу в сады поместья моего дяди. Вся территория оживлена, полна цветов и прекрасно подстриженной травы. Она ухожена и радует глаз – полная противоположность статуэткам на территории моего поместья, которые не имеют абсолютно никакого смысла. Но дело в том, что я не настолько забочусь о том, чтобы их убрать, так что, думаю, они останутся там, пока не сгниют и не отвалятся.

Мейв задержался у ворот поместья с несколькими охранниками, так что я решила двигаться дальше, поскольку дядя Чейз назначил нам с ним встречу, чтобы мы ели миндальное печенье и кофе на его лужайке примерно в 10:30 утра. Сейчас 11:12, так что я уже довольно опаздываю.

Когда он на днях пригласил меня в его поместье на кофе, я чуть было не отказала ему, учитывая его дурацкое гребаное решение продать Lure. Я могу злиться на него, презирать его, но, в конце концов, он моя семья – и последний в ней, – поэтому я не смогла найти в себе сил отказать в его просьбе.

Я поворачиваю налево и выхожу на лужайку, и мои волосы вместе с лавандовым летним платьем развеваются в стороны, когда поток воздуха проносится мимо меня. Трава у моих ног колышется от ветра и ласкает мои лодыжки, когда я иду дальше по лужайке. Солнце прямо надо мной, и хотя я предпочитаю более пасмурную погоду нынешней, мне сегодня очень нравится тепло на моей коже.

–Вот ты где! - говорит дядя Чейз.

Я прикрываю глаза рукой, чтобы защитить их от ослепительных солнечных лучей, затем смотрю вперед. В тени стоят белые стулья и стол. Разнообразные бисквиты и миндальное печенье разложены на изящной посуде, а кофейник с кофе установлен прямо в центре стола. Территория окружена охраной, но они остаются на почтительном расстоянии от объекта.

Я машу дяде, затем направляюсь к нему.

–Твои сады потрясающие, - говорю я вместо приветствия.

–Разве нет? - Он раскрывает мне объятия, поэтому я сокращаю расстояние между нами и обнимаю его.

Он целует меня в макушку, и когда мы отступаем, он улыбается мне сверху вниз.

На нем бежевые брюки и красная футболка поло, и я знаю, что здесь немного темнее, но я все еще вижу круги вокруг его глаз и то, какими заметными выглядят складки на его лице. Он выглядит уставшим, и я не знаю, то ли это из-за того, что на него действует отсутствие мамы, то ли из-за выборов. Держу пари, что и то, и другое.

–Ты уверен, что хочешь это сделать? - Спрашиваю я его. –Ты выглядишь измученным, дядя Чейз; тебе нужен отдых.

–Чепуха. Я позвал тебя сюда, потому что хотел провести с тобой немного времени, и это именно то, что мы собираемся сделать. ‐ Он подходит ко мне сзади, затем выдвигает для меня стул.

Я не могу удержаться от смешка, когда усаживаюсь, и когда он делает то же самое, я беру кофейник и наполняю наши чашки кофе.

–Я рад, что ты пришла, - говорит он мне. –У меня сложилось впечатление, что ты какое-то время не захочешь меня видеть.

Я вздыхаю, затем ставлю кофейник на место.

–Не обольщайся, я все еще злюсь на тебя. И я здесь не ради тебя сегодня, а только ради миндального печенья, которое ты мне обещал. Они слишком соблазняют меня для моего же блага, и ты тоже это знаешь.

Он смеется, и в уголках его глаз появляются морщинки.

–Что ж, я рад, что ты здесь, независимо от причины.

Я улыбаюсь, затем беру лимонное печенье с одной из тарелок, прежде чем откусить от него. Высоко вверху раздается птичье щебетание, и я замечаю несколько бабочек, порхающих над лужайкой. Их черные крылья с розовыми пятнами создают прекрасный контраст с окружающей зеленью, и когда одна из них садится на траву рядом со мной, я замечаю, что все ее тело розовое, с черными пятнами по бокам.

–Я не знала, что у нас здесь есть бабочки в виде розовых роз, - говорю я дяде Чейзу, затем доедаю печенье, прежде чем взять кокосовое макарун.

–Очаровательные, не правда ли? - говорит он, прежде чем доесть булочку, которую держал в руках. –Я видел их довольно много раз во время своих дневных прогулок по поместью. Я могу распорядиться, чтобы одну из них поймали для тебя, если ты захочешь ими владеть.

–Нет. ‐ Я поворачиваюсь к нему лицом так быстро, что это заставляет его удивленно хихикнуть. –Извини. ‐ Я немного смеюсь, затем качаю головой. –Просто я бы не хотела держать ее в клетке. Это было бы несправедливо по отношению к ее природе. ‐ Я снова смотрю на бабочку, и ее бархатистые крылья сияют на солнце, когда она взлетает вслед за остальными.

–У твоей матери никогда не было склонности к этим вещам.

Я снова смотрю на дядю Чейза, и он указывает на стол перед нами.

–И это тоже, если уж на то пошло, - добавляет он, усмехаясь про себя.

Я доедаю миндальное печенье, прежде чем ответить на это.

–Я полагаю, она всегда смотрела на общую картину, а не на те, что поменьше, которые составляли суть всего этого.

Он кивает.

–У нее действительно были мечты, которые были слишком смелыми даже для моего воображения.

–Но ты все равно помог ей достичь их.

–Конечно, помог Она была и всегда будет моей семьей.

Я протягиваю руку и сжимаю одну из его рук, затем беру свою чашку и откидываюсь на спинку стула. Делая глоток теплого кофе со сливками, я пытаюсь не застонать от его декадентского и орехового вкуса. Он крепкий, и это то, что мне определенно было нужно.

–Чем ты занималась все эти дни? - Спрашивает дядя Чейз, затем тяжело выдыхает. –Я был так занят, что даже не проверил, как ты.

Я отпиваю еще немного кофе, затем ставлю чашку на стол.

–Ты молодец, не волнуйся. ‐ Я смахиваю клубничное печенье с тарелки справа от меня, а затем поворачиваюсь плечом к дяде. –Я подумываю о том, чтобы завести модный блог. Может быть, еще и канал на YouTube. У меня так много идей, которые я хочу высказать, и пока я этим занимаюсь, я, возможно, смогу помочь людям, которые ищут совета в моде.

Это еще не то, что я наметила, но я обсуждала такую возможность с Джулианом. Я думаю, что это вторая лучшая вещь для привлечения, особенно потому, что это поможет мне утвердиться в качестве публичной фигуры, прежде чем я смогу запустить свой собственный бренд в будущем. Что ж, по крайней мере, на данный момент это моя конечная цель.

–Это хорошо, сладкая горошинка, - говорит дядя Чейз, затем кивает. –Я с нетерпением жду возможности увидеть, что ты сделаешь с этой идеей.

Я улыбаюсь ему, затем отправляю в рот последний кусочек миндального печенья.

–Мне потребуется некоторое время, чтобы все подготовить. Но да, мне не терпится увидеть, к чему это меня приведет.

–Твоя мать гордилась бы тобой, - размышляет он, затем вздыхает.

Я усмехаюсь, еще до того, как осознаю, что сделала это.

–Ее никогда по-настоящему не заботил мой вклад или цели. Она всегда была слишком занята тем, что считала правильным, и никогда не обращала никакого внимания на то, что я должна была сказать.

Дядя Чейз изучает меня несколько мгновений, затем кладет руки на стол и наклоняется вперед.

–Так вот почему ты приказала ее убить? - он спрашивает так небрежно, что мне требуется минута, чтобы полностью смириться с вопросом.

Весь мой гребаный мир поворачивается вокруг своей оси, когда я в шоке смотрю на него, и мое сердце выходит из-под контроля, а дыхание учащается.

Я открываю рот, затем закрываю его. Я открываю его снова, затем пытаюсь успокоиться, прежде чем смогу заговорить. Мне холодно – так холодно. Мои руки, мои ноги. Гребаное все.

Я понимаю, что моя задержка с ответом на него может показаться подозрительной, поэтому я сглатываю и качаю головой, притворяясь сбитой с толку.

–О чем ты говоришь? - Мой голос немного дрожит, но я надеюсь, что это незаметно.

Дядя Чейз смеется, и это грубый жест – что-то совсем непохожее на его обычное поведение.

–Я не дурак, Сигнетт. Ты действительно думала, что тебе сойдет с рук убийство моей сестры? Ты серьезно думала, что я настолько наивен? - Он насмехается надо мной. –У меня были люди, которые расследовали это дело со дня ее аварии. И все, что выяснила моя команда, указывало на одну вещь, и только на одну... ‐ Он наклоняется еще ближе, затем смотрит на меня со скрежетом зубов. –Ты.

Мои руки дрожат, поэтому я сжимаю их в кулаки на коленях.

– Дядя Чейз, это не правда...

–О, просто заткнись уже. ‐ Он встает, и в тот же миг охранники вокруг нас начинают приближаться ко мне. Они направляют на меня свои пистолеты, и один из них хватает меня за руку, прежде чем поднять на ноги.

–Не прикасайся ко мне! - Я вырываюсь из его хватки, затем свирепо смотрю на своего дядю. –А я-то думала, что это обычная посиделка.

–Хотя, не так ли? - холодно говорит он.

Я слышу шаги, за несколько секунд до того, как один из охранников из команды Мейва выводит его на лужайку. Он приставляет пистолет к голове Мейва, и когда я пытаюсь подойти к нему, он очень незаметно качает мне головой.

Мое дыхание теперь ледяное из-за того, как быстро бьется мое сердце, а во рту почти грязно из-за того, насколько внезапно стало сухо.

Не обращая внимания на оружие, я поворачиваюсь лицом к дяде, и когда он смотрит на меня с отвращением, я сильнее сжимаю руки и делаю шаг к нему.

–Она заслужила смерть, - говорю я, затем моргаю, когда у меня щиплет глаза. –Она заслужила каждую частичку того, что с ней случилось.

–Она этого не заслужила. ‐ Он вторгается в мое личное пространство, сердито глядя на меня сверху вниз, пока я киплю от злости на него. –Она не заслужила. ‐ Его глаза затуманиваются, и его гнев превращается в печаль.

–Она смеялась надо мной, когда ее телохранитель пытался изнасиловать меня, - говорю я ему, затем сглатываю, преодолевая комок в горле. –Она засмеялась и захлопала в ладоши. Она получала удовольствие от моих просьб о помощи, ни на секунду не думая, что я ее дочь.

Кажется, он ошеломлен моим признанием. Но это лишь на мгновение, потому что его любовь к ненормальной сестре вскоре пересиливает всю его рациональность, и он снова превращается в проныру, которым он и является.