56.

–Из любви к... ‐ Дорран отходит от меня и поворачивается, чтобы посмотреть на маму, когда она в очередной раз выдвигает шкаф.

Я свирепо смотрю на нее, но она не сводит с него глаз.

–Неужели ты не можешь увидеть свою дочь счастливой хоть одну гребаную минуту? - он задает вопросы, а затем издевается над тем, что сказал. –Конечно, ты не можешь. Это одна из причин, почему ты умрешь сегодня ночью. Ты чертовски взволнована? Потому что я чертовски уверен в этом.

Я смотрю на Тоби и на густой поток крови, который окружает его, и представляю свою маму на его месте. Не будет ошибкой с моей стороны сказать, что я с нетерпением жду, когда она истечет кровью, но более того, я взволнована возможностью стать свидетелем процесса, который приведет к этому.

Мама заваливается набок и начинает отодвигаться от Доррана, и давайте просто скажем, что это... неловко.

Он поднимает руки в притворном поражении, заставляя мои губы дрогнуть.

–Ты буквально подняла весь этот шум, чтобы привлечь мое внимание, а теперь ты отдаляешься от меня? - говорит он ей, и когда она качает головой и продолжает отодвигаться от него, он вздыхает и прижимает каблук одного из своих ботинок к ее связанным лодыжкам.

Она плачет, на что он закатывает глаза.

–У меня нет времени на это дерьмо, - бормочет он. –Давай выведем тебя из этой комнаты, чтобы я мог покончить с тобой навсегда. ‐ Он хватает ее за волосы и начинает тащить к двери, не обращая внимания на ее прерывистые рыдания.

Как ему и следовало.

–Дорран?

Он останавливается на мой голос.

Я подхожу к нему.

–Я недостаточно отчетливо слышу ее крики, - говорю я.

Он моргает, затем издает удивленный смешок.

–Тогда окажи честь, - заявляет он и мотает головой в сторону мамы.

Я делаю шаг назад и смотрю на нее сверху вниз, и когда ее заплаканные глаза впиваются в мои, я подмигиваю ей, прежде чем стянуть клейкую ленту с ее рта со всей силой, на какую только способна.

Она вскрикивает от боли, и это приятный звук, хотя и короткий.

Дорран ухмыляется мне, затем продолжает тащить ее в коридор. Она все это время кричит и проклинает, и это настолько неэффективно, что меня это даже не беспокоит.

Сука. Пизда. Шлюха. Идеальные прозвища для «Ущербной принцессы», я полагаю.

Мы входим в главный тренажерный зал, и я замечаю два металлических стула в центре комнаты. Они расположены таким образом, что обращены друг к другу, а рядом с одним из этих стульев стоит деревянный стол, на котором стоит хирургический поднос. В этом лотке есть пара плоскогубцев, и я могу только представить, как Дорран собирается использовать их на моей матери. Если он вообще решит их использовать, то есть.

Мейв и Соло стоят у одной из стен в комнате, наполовину затененные темнотой, в то время как Джейс и остальная команда заняли другие углы комнаты.

–Господи, придурок. Что с тобой там произошло? - Говорит Мейв, многократно оглядывая Доррана, явно потрясенный количеством крови на нем.

–Ему было весело, вот что случилось, - отвечает Соло, затем хихикает, когда Дорран делает ему щелчок.

–Если ты планируешь проводить с нами время, то тебе нужно привыкнуть видеть Доррана таким, - говорит Джейс. –Он наш постоянный мясник, на случай, если ты не знал.

–Да, и мне не терпится выпотрошить следующую свинью, - добавляет Дорран, одаривая Джейса чересчур широкой улыбкой. –Хочешь стать добровольцем, моя дорогой?

Алекс фыркает, и Джейс хватает его за промежность, прежде чем одними губами сказать Доррану: –Пошел ты.

Мейв смотрит на них, затем качает головой и скрещивает руки на груди.

–Какого хрена я вообще спросил? - бормочет он себе под нос, заставляя нас смеяться.

Дорран подталкивает маму в сторону Варши, затем усаживается на стул, рядом с которым стоит деревянный стол.

–Подготовь ее, - приказывает он Варше.

Алекс присоединяется к ней, держась за маму, пока Варша развязывает ей руки. Затем он толкает маму на стул напротив Доррана, и Варша пристегивает ее запястья к подлокотникам. Как только они заканчивают, двое отступают назад и присоединяются к Джейсу. Чувствуя себя не в своей тарелке, я подхожу к Мейву и встаю рядом с ним.

–Ты в порядке? - спрашивает он, затем осматривает меня с головы до ног. –На тебе кровь.

–Не моя.

–Я так и понял. ‐ На его лице появляется задумчивое выражение, но он отмахивается от него и кивает вперед. –Эти люди еще безумнее, чем я себе представлял, - шепчет он. –Но я должен сказать, однако: Миранда никогда не выглядела так хреново, как сейчас.

Я хихикаю.

–Настоящая икона моды, не так ли?

Он издает горловой звук, на который я смеюсь.

–Может, вы двое перестанете хихикать? -Соло шипит рядом с Мейвом. Последний пытается протестовать, но Соло выгибает бровь, успокаивая его.

–Эй, Ледж, какой у нас тут план? - Спрашивает Варша, и мы трое снова обращаем наше внимание вперед. –Чтобы дерьмо не вышло боком, нам придется обставить ее смерть как несчастный случай.

–Ты смеешь говорить обо мне так, как будто я мертва! - Мама усмехается надтреснутым голосом. –Ты ничто по сравнению со мной. НИЧТО.

–О, черт возьми, - бормочет Мэйв, затем направляется к маме. Он подходит к ней, и когда она сердито смотрит на него, он отводит правую руку назад и бьет ее в челюсть.

При ударе изо рта у нее хлещет кровь, и воздух наполняет звук, похожий на скрежет, когда ее кресло отъезжает назад. Для человека, который завоевал состоятельных инвесторов одним движением брови, у нее сейчас не совсем все хорошо в одиночку.

–Отойди в сторону, Маверик, - говорит Дорран своим фирменным, чересчур спокойным голосом.

Мейв стискивает зубы, сжимая руку в кулак. Он смотрит на маму с такой ненавистью, что у меня начинает болеть в груди. Он презирает ее за все, что она сделала со мной; за то, как она обращалась со мной.

–Ты не заслуживаешь такой дочери, как Сигнетт, - говорит он ей. –Черт возьми, ты не заслуживаешь ничего. Слава, деньги, насильно заработанное уважение – ты не заслуживаешь ничего из этого. ‐ Он ворчит и снова бьет ее. И еще раз. И каждый раз, когда он это делает, у нее идет кровь.

Я чувствую влагу слез на своих щеках, только когда Соло кладет руку мне на плечо, сжимая его.

–Держи себя в руках, малыш, - уверяет он. –И даже не думай отводить взгляд. Ты будешь наблюдать за тем, что с ней делают, и ты будешь наблюдать за этим, пока мы с ней не закончим.

Я киваю, согретая его словами и добротой в его глазах.

Он слегка улыбается мне, затем убирает руку с моего плеча.

–Маверик. ‐ Предупреждение в голосе Доррана ясно, и этого достаточно, чтобы изменить атмосферу в комнате.

Мейв как раз в середине нанесения очередного удара по и без того покрытому синяками и опухшему лицу мамы, но останавливается, когда он тоже чувствует перемену. Он поднимает руки по швам, затем плюет маме под ноги, прежде чем вернуться ко мне.

–Чувствуешь себя хорошо? - Спрашиваю я, затем смотрю на красноту вокруг костяшек его пальцев. –Кроме этого, я имею в виду.

Он шмыгает носом и проводит рукой по рту.

–Очень.

Я замечаю, как подрагивает его челюсть, когда он смотрит вперед, и скованность в его позе. Решив оставить его в покое, я вздыхаю и сосредотачиваюсь на Дорране.

Он встает на ноги, не сводя глаз с мамы, и начинает придвигать свой стул ближе к ее. Звук металлического скрежета по бетону эхом разносится по комнате, сгущая воздух от напряжения.

По ее подбородку стекает кровавая слюна, и она почти замкнулась в себе. Но когда она видит, как близко к ней подобрался Дорран, она издает слабый звук протеста. Он, конечно, игнорирует это, и как только он удовлетворен новым расположением своего стула, он также придвигает стол поближе.

Мамины глаза почти комично расширяются при виде плоскогубцев.

–Не делай этого, - прохрипела она. –Еще есть время; не делай этого, Дорран.

–И что, отпустить тебя? Забыть о том, чему ты позволила случиться сегодня вечером, и что ты делала с Сигнетт все эти годы? - он возражает, затем склоняет голову набок. –Я так не думаю.

Мама начинает всхлипывать, затем вздрагивает, когда это действие причиняет ей боль.

–Больно, не так ли? - Вопрос слетает с моих губ прежде, чем я успеваю подумать об этом.

Все в комнате смотрят на меня, включая маму.

–Когда ты хочешь плакать, но не можешь, потому что знаешь, что будет только больнее, если ты это сделаешь, - продолжаю я. –Но эти соленые слезы все еще просачиваются, заставляя синяки на твоей коже гореть... ‐ Я сглатываю комок в горле и сжимаю челюсти, чтобы унять дрожь в подбородке. –Это чертовски больно, мам, и это только усиливается. Это ломает тебя изнутри, заманивает в бесконечный круг страха – как осознанного, так и иного.

Дорран встречается со мной взглядом, и я вижу в нем признание моих слов и того значения, которое они имеют для нас обоих.

–Сигнетт... ‐ Лицо мамы искажается, когда она плачет. –Мне так... жаль, моя сладкая. Пожалуйста, прости меня. Прости меня, и я обещаю быть тебе лучшей матерью. Забери меня отсюда, и я клянусь тебе, что я изменюсь. Я сделаю все, что ты от меня хочешь, но просто... пожалуйста, просто забери меня отсюда.

–Ты серьезно, блядь, ведешь переговоры со своей дочерью прямо сейчас? - Джейс шипит и делает шаг вперед, но Алекс удерживает его.

–Я прошу у нее прощения, - возражает мама.

–Когда ты так близка к тому, чтобы встретить свой конец? Это круто, Миранда, - возражает Алекс. –Из всех случаев, когда ты могла бы извиниться или даже отговорить себя от нападения на Сигс, ты выбрала сейчас, чтобы искупить свои проступки.

–Ты мне не нужна, мама, - честно говорю я. –Только не после того, как ты причинила мне столько шрамов за эти годы, просто чтобы заставить себя чувствовать себя лучше. Ты обращалась со мной как с врагом, а не как со своей собственной плотью и кровью, которой я, блядь, являюсь. Ты заставила меня почувствовать себя уязвимой и напуганной в моей собственной шкуре, и теперь ты хочешь, чтобы я простила тебя? - Я смеюсь. –Нет. Только не это. Ты заслуживаешь всего, что происходит с тобой прямо сейчас, и ты заслуживаешь этого, потому что ты жестокий, самовлюбленный человек, и тебе нужно заплатить за весь ущерб, который ты мне причинила.