28.

Мои каблуки вдавливаются в плюшевый серый ковер, когда я поворачиваю налево и вхожу в другую часть коридора – на этот раз немного более приглушенную, чем предыдущая.

Дядя Чейз недавно сказал мне, что все это пустое пространство скоро превратится в столовую, подобную той, что уже есть на этом этаже, но пока этого не произойдет, мне придется терпеть головокружение, возникающее при хождении по кругу в этом богом забытом месте.

Я потираю руку от холода вокруг меня. Пространство так отличается от всего остального в «Imperia», как будто эта часть коридора является своего рода совершенно отдельным объектом.

Я перевожу дыхание и собираюсь сделать шаг вперед, но немного спотыкаюсь, когда мозолистая рука обхватывает мое запястье и разворачивает меня с неожиданной силой.

Я ахаю, и мой клатч падает на пол с глухим стуком. Я обнаруживаю, что меня прижимают к холодной, как лед, стене, оклеенной обоями, мои руки подняты над головой, а мерцающие, всеохватывающие глаза смотрят на меня сверху вниз.

–Маленький Лебедь, - он почти поет эти слова , декламирует их с мучительным желанием. –Ты такая чертовски красивая.

Его комплимент заставляет меня краснеть, но я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме него, потому что мой Бог, он выглядит еще более захватывающим в костюме, чем в своей обычной майке и джинсах. Угол его острой челюсти подчеркивается здесь, в свете ламп, и ухмылка на его полных губах возбуждает меня.

Его гладкая грудь вздымается, а ухмылка становится шире, когда он видит, что я разглядываю его.

–Полагаю, тебе нравится то, что ты видишь? - говорит он. –Хотя я должен сказать: я впечатлен, что ты нашла меня так рано. Я имею в виду, я знал, что рано или поздно ты это сделаешь, но такой уровень скорости заслуживает восхищения.

–Какого хрена ты здесь делаешь? - Вполне вероятно, что во мне все еще сохранилась толика здравого смысла, чтобы спросить его о его присутствии здесь сегодня вечером, и не полностью отдаться ему. Я заслуживаю гребаную медаль.

Дорран выставляет колено вперед и разводит мои ноги, затем подходит еще ближе, отпускает мои руки и заключает меня в свои объятия.

–Я здесь по договору, - говорит он как ни в чем не бывало, но в этом нет абсолютно ничего случайного, потому что...

–Ты здесь – на територии моего дяди – чтобы убить кого-то? - Я задаю вопрос. Возможно, мой голос прозвучал немного скрипуче, но само собой разумеется, насколько это понятно.

Дорран одаривает меня слегка расстроенной улыбкой.

–Тебе страшно, Маленький Лебедь? - Он наклоняется, и наши носы соприкасаются. –Мне нравится исходящий от тебя запах страха. В моей работе это считается годным товаром, и то, что ты показываешь его вот так... ‐ Он поднимает колено и касается им моего нижнего белья. –Это так чертовски возбуждающе.

–Только потому, что на тебе костюм, не означает, что ты должен быть формален в своих словах, - говорю я ему.

Он хихикает.

–И тут я подумал, что смогу привлечь тебя своим обширным словарным запасом.

Я задерживаю дыхание и сглатываю.

–Дорран... ‐ Я кладу руки ему на грудь. –Просто... ‐ Я вздыхаю. –Кого ты здесь собираешься убить?

–Не твою мать или дядю, это точно, - размышляет он.

Я стискиваю зубы и сжимаю в кулаке его рубашку.

–Не связывайся со мной, черт возьми. ‐ Я слегка толкаю его. –Расскажи мне.

–Ризвана Хафиз, Томас Этос и Андрес Салазар, - говорит он. –Однако мы уже разобрались с Андресом, так что у нас остались только двое других мужчин.

До этого момента я только представляла, что Дорран выполняет свою работу, но теперь – в этот самый момент – дерьмо стало слишком реальным, и хотя я беспокоюсь о его безопасности, я не могу не восхищаться тем, что он делает. Он в рабочем режиме, и я настолько заинтригована одной лишь мыслью о том, что он будет здесь, чтобы покончить с реальными жизнями. Но это не так.

Иисус, возьми руль.

–Ты их знаешь? - Спрашивает Дорран.

Я моргаю, глядя на него.

–А?

Он поджимает губы, как будто пытается сдержать улыбку.

–Убиваемых – ты знаешь их, Сигнетт?

Я хмурю брови.

–Ммм, не совсем. У меня были с ними очень краткие вводные беседы, но нет, я мало что о них знаю. Однако они гораздо более богаты, чем некоторые другие представители здешней элиты.

Дорран усмехается.

–Имеет смысл. Эти придурки переправляют женщин богатым клиентам по всему миру. Они, блядь, купаются в деньгах. ‐ Он потирает рукой челюсть. –Они были готовы отправить еще одну группу женщин за пределы границ США, но хорошо, что Валид и его команда взломали координаты местоположения, прежде чем это...

–Подожди, - обрываю я его, и мои глаза расширяются от удивления. –Какое, черт возьми, отношение ко всему этому имеет Валид?

–Он наш клиент, - говорит мне Дорран. –Он тот, кто заказал убийства.

Я открываю рот, но ничего не произношу.

Нужно усвоить много информации. Эти обеспеченные люди торгуют женщинами, и Валид хочет их смерти.

Может быть, я и не святой человек, но не думаю, что когда-либо хотела набить свои карманы, разрушая жизни других людей.

Лишение женщин их власти и независимости – просто для того, чтобы играть с ними и обращаться с ними как с объектами – это окончательный билет, сделанный своими руками, в самые глубокие камеры ада. И я так рада, что Дорран и его команда присутствуют здесь сегодня вечером ради смерти Андреса, Томаса и Ризваны.

–Ты, кажется, удивлена, - замечает Дорран.

–Я... ‐ Я качаю головой. –Это просто так...

–Невероятно?

–Напряженно, - говорю я. –И Валид на самом деле хороший парень в этой ситуации? Но он... он трахает мою маму.

–Я знаю.

–Ты знаешь?

Дорран смеется.

–Я почти уверен, что все в Риверсайде знают, Сигнетт.

Я фыркаю.

–Туше. - Затем я вспоминаю свой разговор с Валидом, состоявшийся сегодня вечером. –Мы говорили ранее – он и я, - сообщаю я Доррану. –И, я не знаю, он казался обеспокоенным, увидев шрам на моем лице. Типа, действительно обеспокоенный.

Дорран напрягается, и его поведение меняется.

–Он прикасался к тебе? - спрашивает он с кипящим гневом в голосе.

–Нет. ‐ Я закатываю глаза. –Но он хотел. Однако Мейв остановил его.

–Я бы сделал гораздо больше этого, - выдавливает он сквозь зубы.

Я хихикаю.

–Я знаю. ‐ Я прикусываю нижнюю губу, когда зацепляю пальцем пояс его брюк, затем притягиваю его ближе. –Скажи мне, что ты принял меры предосторожности и был осторожен, придя сюда сегодня вечером, - шепчу я ему в губы, хотя его опьяняющее тепло мешает мне мыслить здраво.

Он проводит пальцем по левой бретельке моего платья и спускает ее с моего плеча, его гнев теперь забыт. Затем он отодвигает ткань от моей левой груди и до боли сжимает мой сосок, заставляя меня вскрикнуть.

–Тебе станет легче, если я скажу ”да”? – он шепчет в ответ, но с легкой ухмылкой.

–Да. ‐ Я закрываю глаза и вдыхаю каждый его выдох. –Черт возьми, скажи мне.

Он наклоняется и берет мой сосок в рот, посасывает его, затем грубо дергает зубами, прежде чем снова приблизить свое лицо к моему.

–Соло позаботился об этом, - говорит он, затем прижимается своей твердой длиной к моему животу. –Черт возьми, Маленький Лебедь, ты сводишь меня с ума.

Я улыбаюсь и открываю глаза.

–И мы еще даже ничего не сделали, - говорю я.

–О, но я собираюсь это сделать, потому что, черт возьми, если я позволю тебе уйти, не отдав свою прелестную киску под мое командование. ‐ С ухмылкой он встает передо мной на колени, шире раздвигает мои ноги и перекидывает мою правую ногу себе на плечо. –Никаких барьеров, помнишь? - вспоминает он мое требование во время нашей предыдущей встречи.

–Никаких барьеров, - признаю я. У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю, как он поднимает мое платье через V-образный вырез, и когда он стонет, увидев серебристый атлас моего нижнего белья, я двигаю бедрами вперед, молча прося его избавить меня от моих гребаных страданий.

Меня не волнует, если кто-то зайдет к нам прямо сейчас. Я прошла точку возврата с этим человеком. Я одурманена им; возвышена самой его сущностью.

–Подержи это для меня, - приказывает Дорран, имея в виду приподнятый вырез на моем платье.

Я делаю, как мне сказали, затем задерживаю дыхание, когда он небрежно отодвигает мое нижнее белье в сторону, раздвигает губки моей киски и наклоняется, чтобы поцеловать мой клитор.

–Дорран... ‐Я стону и свободной рукой запускаю пальцы в его завитки.

Он хватает меня за задницу и подтягивает бедра вперед, затем берет мой клитор в рот, прежде чем прикусить его зубами.

Я выгибаю спину от восхитительного давления и от тупой, пульсирующей боли в ребрах из-за все еще заживающих синяков, затем сильнее сжимаю его волосы, когда он попеременно лижет и сосет мой холмик.

–Не своди с меня глаз, Маленький Лебедь, - говорит он, встречаясь со мной взглядом. –Я хочу, чтобы ты смотрела, как я трахаю тебя своим языком. ‐ Его теплое дыхание касается моей ноющей киски, заставляя мои ноги немного дрожать.

Дорран проводит носом по моему бутону, проводит языком по моей щели, затем обводит им вход, прежде чем ввести его внутрь.

–Черт! - Я кричу. –Сильнее, Дорран. ‐ Я не спускаю с него глаз и наблюдаю, как его голова раскачивается взад-вперед с каждым неумолимым толчком его языка.

Звук соприкасающейся с моим возбуждением влажной кожи заполняет тишину вокруг нас, и это так чертовски грязно, но в то же время так чертовски горячо, что я ухмыляюсь Доррану.

Он отвечает на это, затем погружает свой язык внутрь меня, заставляя меня подняться на цыпочки, когда волна горячего удовольствия прокатывается по мне.

Я крепче сжимаю его волосы, затем покачиваю бедрами в такт его языку.

Дорран стонет.

–Правильно, милая, - говорит он. –Оседлай мое лицо. Вот так. Используй меня без ограничений.

Я двигаюсь быстрее, и он вытаскивает из меня свой язык, прежде чем снова приблизить рот к моему клитору. Он сосет его, теребит, затем повторяет, заставляя меня терять ощущение всего вокруг.