― О, да. Наверное.

― Земля вызывает Тею. ― Он щелкнул пальцами. ― Что происходит? ― Он подошел ближе и заглянул в открытый футляр. ― Это новая виолончель?

― Да, ― сказала я оцепенело, но быстро добавила: ― Или нет. Не совсем.

― Тебе нужен кофе? ― спросил он. ― Потому что я ничего не понимаю.

― Это Grancino. ― Я вздохнула, когда он посмотрел на меня непонимающим взглядом. ― Это семнадцатый век.

― Антиквариат.― Он потянулся, чтобы потрогать ее, и я с криком отбросила его руку. ― Ой! Извини. Она дорого стоит?

Я сглотнула и повторила сумму, которую Google показал мне в ответ на мой запрос.

― Полмиллиона, плюс-минус.

Таннер сделал шаг назад, как будто оказался за бархатным канатом в музее. Затем он опустился на табурет рядом со мной и мы уже вместе продолжили пялиться на инструмент. Через минуту он наконец заговорил:

― Итак, когда ты сказала - богатый…

― Богатый. ― Честно говоря, я даже не представляла, насколько он обеспечен, но это, вероятно, было хорошим показателем состояния его банковского счета.

― И он влюблен в тебя, ― добавил Таннер.

Это вывело меня из оцепенения.

― Что? Нет! Я только что с ним познакомилась.

― Сколько бы ни было у тебя денег, ты не посылаешь кому-то подарок за полмиллиона долларов просто так.

― Моя виолончель треснула, ― напомнила ему, но даже я понимала, что мои доводы неубедительны.

Таннер ткнул пальцем в платье, лежащее у меня на коленях, и я передала его ему. Он взял его в руки и присвистнул.

― А это?

― Для нашего сегодняшнего свидания, ― тихо ответила я.

― Значит, ты идешь. ― Это был не вопрос. Мы оба посмотрели на виолончель, потом на платье. Я должна пойти.

Джулиан не оставил мне выбора.