― О, да. Наверное.
― Земля вызывает Тею. ― Он щелкнул пальцами. ― Что происходит? ― Он подошел ближе и заглянул в открытый футляр. ― Это новая виолончель?
― Да, ― сказала я оцепенело, но быстро добавила: ― Или нет. Не совсем.
― Тебе нужен кофе? ― спросил он. ― Потому что я ничего не понимаю.
― Это Grancino. ― Я вздохнула, когда он посмотрел на меня непонимающим взглядом. ― Это семнадцатый век.
― Антиквариат.― Он потянулся, чтобы потрогать ее, и я с криком отбросила его руку. ― Ой! Извини. Она дорого стоит?
Я сглотнула и повторила сумму, которую Google показал мне в ответ на мой запрос.
― Полмиллиона, плюс-минус.
Таннер сделал шаг назад, как будто оказался за бархатным канатом в музее. Затем он опустился на табурет рядом со мной и мы уже вместе продолжили пялиться на инструмент. Через минуту он наконец заговорил:
― Итак, когда ты сказала - богатый…
― Богатый. ― Честно говоря, я даже не представляла, насколько он обеспечен, но это, вероятно, было хорошим показателем состояния его банковского счета.
― И он влюблен в тебя, ― добавил Таннер.
Это вывело меня из оцепенения.
― Что? Нет! Я только что с ним познакомилась.
― Сколько бы ни было у тебя денег, ты не посылаешь кому-то подарок за полмиллиона долларов просто так.
― Моя виолончель треснула, ― напомнила ему, но даже я понимала, что мои доводы неубедительны.
Таннер ткнул пальцем в платье, лежащее у меня на коленях, и я передала его ему. Он взял его в руки и присвистнул.
― А это?
― Для нашего сегодняшнего свидания, ― тихо ответила я.
― Значит, ты идешь. ― Это был не вопрос. Мы оба посмотрели на виолончель, потом на платье. Я должна пойти.
Джулиан не оставил мне выбора.