Глава 23

Драго

Терпеть не могу больницы.

Запах вокруг вызывает у меня самые худшие воспоминания.

Перевожу взгляд на спящую рядом Сиенну. Когда проснулся, она лежала на кровати рядом со мной, уткнувшись лицом мне в шею и крепко сжимая мое плечо. Она даже не пошевелилась, когда пришел врач и начал говорить о моих ранах. Я не дал женщине продолжать и велел ей вернуться, когда моя жена проснется. Мне все равно, даже если она мать Аджелло, никто не смеет будить мою Сиенну.

Я убираю спутанные пряди с лица Сиенны. Я готовился умереть, но мысль, что придется оставить ее, была для меня невыносимой. Поэтому цеплялся за жизнь одной лишь силой воли. Если бы Сиенна не поехала со мной в той машине и не умоляла меня взглядом продолжать бороться за жизнь, я, вероятно, умер бы еще в дороге.

Дверь в комнату открывается, и внутрь входит Адам. Я прижимаю палец к губам, давая ему знак замолчать.

– Все живы, – говорит он, но поскольку я ничего не слышу, он, скорее всего, произносит слова одними губами. – У Рельи задета артерия, но с ним все будет в порядке.

Я киваю и замечаю отпечаток зубов на его предплечье. – Люди Богдана начали кусаться, когда у них закончились патроны? – шепчу я.

– Э – э, это ваша жена. – Он переминается с ноги на ногу. – Я пытался удержать ее, пока парни грузили вас в машину.

Приподняв бровь, я смотрю на ангельское личико прижавшейся к моему боку жены. Маленькая проказница.

– Что с Богданом?

– Мертв. Сиенна выстрелила ему в глаз. Клянусь, если бы не видел этого своими глазами, ни за чтобы не поверил.

Да, моя блистательная жена способна на многое, мы даже не представляем на сколь многое. Не могу дождаться, когда проведу всю жизнь, открывая всё новые и новые грани в ней.

– Тара и Кева ждут снаружи. Можно им войти?

– Нет. Скажи им, что со мной все в порядке, и пусть зайдут примерно через час.

После ухода Адама смотрю на спящую жену. Она начинает просыпаться.

– Я слышал, ты начала кусать моих людей. – Я поглаживаю ее носик. – Может, тебе стоит поменьше играть с моими собаками, Сиенна? Они плохо на тебя влияют.

Ее губы дрожат, и она крепко зажмуривает глаза. Когда снова открывает их, в темно – карих глазах стоят слезы.

– Внимательно следи за моим ртом, Драго, – выдыхает она. – Так ты не пропустишь ни слова.

– Хорошо.

– Мне пришлось прижимать руки к твоей ране на груди, чтобы ты не истек кровью. Можешь себе представить, каково это – смотреть, как любовь всей твоей жизни умирает у тебя на глазах? Следить за каждым твоим вздохом, гадая, не станет ли он последним? Если бы не эта чертова машина, отслеживающая твое сердцебиение, я бы ударила тебя по лицу, – выпаливает она, и слезы текут по ее щекам. – Если ты еще раз посмеешь выкинуть что-нибудь подобное, я тебя убью.

Я улыбаюсь и приподнимаю ее подбородок для поцелуя. – Должен сказать, когда представлял себе момент твоего признания мне в любви, это не включало в себя угрозы убийством.

– А следовало бы. – Она гладит меня по волосам. – Я люблю тебя. Но ты и так это знал.

Я прикусываю ее нижнюю губу. – Да. Я вижу тебя всю, моя Сиенна. И всегда так будет. Почему тебе было так трудно признаться в любви?

Она тихо вздыхает, и ее печальные глаза встречаются с моими.

– Глупо, но я считала, что если никогда не признаюсь в своих чувствах к тебе, с тобой ничего не случится, – отвечает она. – Люди, которых я люблю, часто страдают по моей вине.

– О чем ты говоришь?

– О моих родителях. Об Асе.

– Твои родители умерли, когда ты была ребенком. Ты никак не могла нести ответственность за их смерть. Я много лет имею дело с твоим братом и изучал его прошлое. Mila, твои родители попали под перекрестный огонь и пали жертвой амбиций жадного человека. Старый дон Нью – Йорка ни черта не сделал, чтобы защитить своих людей. В том, что случилось с твоими родителями и сестрой, нет твоей вины. Мы уже говорили об этом, малышка.

Слеза скатывается по ее щеке. – Ты чуть не умер из-за меня. Ты встал между мной и...

– Нет. – Я прижимаю палец к ее губам. – Это моих рук дело. Я начал всю эту заваруху с Богданом и сам отвечаю за последствия. Ты не имеешь к этому никакого отношения. Понимаешь?

– Тогда, пожалуйста, перестань провоцировать людей. Не думаю, что смогу пережить это снова, потому что каждый раз, когда закрываю глаза, вижу тебя в крови. – Ее губы дрожат. – Я так испугалась, Драго. Никогда в жизни мне не было так страшно.

– Я постараюсь. – Провожу рукой по ее груди и спускаюсь к поясу ее салатовых леггинсов. – Но сначала нам нужно стереть эти образы из твоей памяти и заменить их другими.

Глаза Сиенны вспыхивают. – Ты же не серьезно?

– Ты хочешь, чтобы я мучился от боли? Мой член тверд, как гребаной стальной прут, с тех пор как я проснулся и увидел тебя прижимающейся ко мне.

Ее взгляд скользит по моей обнаженной груди, бинтам, обмотанных вокруг торса и пресса, и останавливается на массивной выпуклости в моих боксерах.

– Тебе придется быть сверху в этот раз, – добавляю я.

Сиенна прикусывает нижнюю губу, и я чуть не теряю над собой контроль. – Не думаю, что это хорошая идея, Драго.

– Я сказал, – беру ее за подбородок двумя пальцами и поворачиваю ее голову лицом к себе, – садись. На мой член. – Я надавил пальцами чуть сильнее. – Сейчас же, Сиенна.

Ее взгляд не отрывается от моего, пока она снимает леггинсы и оранжевые трусики, которые сочетаются с ее бантиком, затем стягивает мои боксеры с бедер, освобождая возбужденный член. После перекидывает через меня ногу и, держась руками за край кровати с двух сторон, располагается прямо над моим членом.

– Это полное безрассудство, – бормочет она. – Что, если у тебя разойдутся швы?

Нащупав рукой ее клитор, начинаю медленно его массировать круговыми движениями. Меня не волнуют эти чертовы швы. Мне плевать на все, я хочу немедленно войти в свою жену. После всего случившегося невозможно игнорировать потребность соединиться самым плотским образом. Мои пальцы покрываются влагой, но я продолжаю ласкать жену, наблюдая, как она судорожно втягивает воздух.

– Произнеси мое имя, – настаиваю я и щипаю ее за клитор.

– Драго, – стонет она, но я не расслышал полностью.

– Громче.

Сиенна смотрит на меня сверху вниз, и ее волосы падают на лицо. – Мы в больнице!

– Я сказал, – снова щипаю ее за клитор, на этот раз сильнее, – громче.

– Драго!

Я впитываю звук своего имени в себя, затем вынимаю палец из жены и, обхватив ее за талию, притягиваю к себе. Смесь боли и удовольствия пронзает меня, когда она принимает мой член в себя. Я чувствую напряжение в мышцах и стягивание швов на коже, но не обращаю внимания на боль и покалывание и сосредотачиваюсь на жене, тяжело дышащей надо мной. Такая красивая. И моя.

Мой член еще и наполовину не вошел в нее, а ее внутренние мышцы уже сжимаются вокруг него. Она переносит большую часть своего небольшого веса на руки. Блистательная шалунья осторожничает, пытаясь облегчить мне задачу. Не получится.

Взяв ее за талию, я приподнимаю Сиенну, а затем опускаю на свой член. Из моей груди вырывается стон, когда я полностью погружаюсь в ее сладкое тепло.

– Драго! – Сиенна ахает и пытается подняться, но я удерживаю ее на месте, наслаждаясь теплом ее лона.

– Не смей слезать с моего члена, – рявкаю я. – А теперь трахни меня, или, клянусь богом, я вырву эти гребаные трубки и уложу тебя на спину.

Качая головой, Сиенна наклоняется ко мне: – Ты мазохист, любовь моя.

– Не спорю. – Я вхожу в нее снизу, и один шов расходится.

Мое имя срывается с губ Сиенны, наверное, это крик, потому что я улавливаю часть звука. Я наблюдаю за покачиванием ее бедер, и каждое движение приближает меня к краю.

Дверь в палату внезапно распахивается, и внутрь врывается медсестра. Да, Сиенна действительно кричала. При виде нас женщина выпучивает глаза, в шоке прижимая руку ко рту.

– Вон отсюда! – рычу я. – Сейчас же!

Медсестра перекрестилась и со всех ног бросилась вон из палаты.

– Драго, – тяжело дыша, спрашивает Сиенна, насаживаясь на мой член. – Кто-то только что вошел к нам?

– Конечно, нет, mila moya. – Я нажимаю большим пальцем на клитор. – А теперь кончи для меня, моя сверкающая звездочка.

Сиенна запрокидывает голову, и ее тело сотрясается от оргазма.

– Вот моя девочка, – стону я и кончаю в нее, чувствуя, как расходятся еще несколько швов.