[2] Цитата из «Дао дэ цзин», глава 22.

Лао-цзы и Чжуан-цзы [3] покинули этот мир, но, по мнению живых, даже если они действительно собрались соперничать, им по крайнем мере следовало сделать вид «отсутствия соперничества», потому что делать свои злые намерения очевидными каждому было невероятно глупо.

[3] Основоположники даосизма.

Хэлянь Ци послушно отбывал наказание дома, но Цзян Чжэн дрожал от страха. Ни императорские войска, ни Чжоу Цзышу не отступали. Старый император, измученный болезнью, скорбел по уходящей весне, и никто не осмеливался беспокоить его, однако строящий из себя скромность второй принц ухитрился создать кое-какие неприятности.

Образ сбившегося с пути второго принца глубоко укоренился в сердцах людей. Лян Цзюсяо, обладающий чувством ответственности на уровне «великого героя», никак не мог успокоиться в поместье Цзян. Вспомнив свои страдания в княжеской резиденции, он полностью отдался защите господина Цзяна.

Он был очень беззаботным и честным. В свободное время он любил болтать ни о чем и смеяться, налаживая хорошие отношения со всеми членами семьи Цзян. Цзян Юйцин больше всего восхищался такими народными «героями» из-за их полезной способности быстро мыслить. Через несколько дней они с Лян Цзюсяо уже обнимали друг друга за плечи.

Четырехлетняя дочь Цзян Чжэна, Цзян Сюэ, была маленьким бедствием, способным залезть на крышу и снять с нее черепицу, маленькой обезьянкой, которая весь день следовала за большой обезьяньей задницей Лян Цзюсяо. Она была слишком юна, чтобы что-то подозревать, поэтому оказалась единственным человеком поместья, который неосознанно сохранял беззаботность.

Лян Цзюсяо был храбр, поэтому однажды забрал Цзян Сюэ из поместья, чтобы «покрасоваться» перед Чжоу Цзышу, но случайно столкнулся с Хэлянь И и только разозлил своего шисюна.  Вечно спокойный Чжоу Цзышу вдруг достал плеть и пробежал за ним половину столицы.

Малышка Цзян Сюэ, не знающая страха, простодушно просмотрела на Хэлянь И. После долгого соревнования в гляделки с Его Высочеством наследным принцем она протянула к нему свои маленькие пухлые ручки, улыбнулась молочными зубами и звонко сказала:

– Обними!