После полного высыхания она становилась бесцветной и безвкусной. Если поместить ее в еду, напитки или распылить в воздухе, никто не сможет заметить. Без антидота человек, вдохнувший эту пудру, проваляется без сознания пять или шесть дней, но это время для него не будет похоже на кому. Под действием наркотика он будет видеть долгие красивые сны о вещах, что желал больше всего. Отсюда она и получила свое название.

Даже с антидотом У Си знал, что Цзин Ци потребуется не менее шичэня, чтобы проснуться. Опустив голову, он мягко вытер капли с чужого рта, проведя по губам кончиками пальцев, и вдруг остановился. Мягкость губ Цзин Ци заставила его сердце учащенно забиться.

Человек, по которому он тосковал дни и ночи, теперь лежал в его объятьях без малейшего проблеска сознания. Сердце У Си зачастило, дыхание стало неровным. Словно зачарованный, он медленно опустил голову, приподнял подбородок Цзин Ци и приблизился, чтобы поцеловать губы, что только что обожгли его пальцы.

Следом за кончиками пальцев жаром обдало все тело; он почувствовал, как вся его душа покоряется этому чувству. Цзин Ци неосознанно задышал тяжелее из-за его слегка агрессивного поцелуя. У Си казалось, что он чувствовал каждую косточку чужого тела, которое он так крепко прижимал к себе… но этого все еще было недостаточно.

Между ними не осталось воздуха, но У Си хотел быть еще ближе. Жажда, бушевавшая в нем, не была утолена, требуя чего-то еще.

С того момента, как У Си, не достигнув и одиннадцати лет, приехал в столицу, вся его жизнь была проста и расписана по часам: занятие боевыми искусствами, медицинская практика, учеба, наблюдение за возней Цзин Ци. Он никогда не испытывал что-то подобное к человеку, но в этот момент, руководимый инстинктами, поднял руку и пошарил ей вокруг. Начиная с воротника, он принялся расстегивать пуговицы Цзин Ци одну за другой.

Очень скоро в складках одежды показалась белая тонкая кожа изнеженного князя Наньнина. У Си протянул руку и коснулся его узкой, теплой талии, словно пробуя, но оказался пленен ей и больше не мог отпустить.

Цзин Ци, казалось, был сделан из фарфора, но был не настолько холоден и в то же время не настолько разгорячен, как У Си. Теплота его тела была в самый раз.

Выглядел он весь тоже идеально. Прядь волос выбилась из прически и мягко упала на его ключицы; этот черно-белый контраст был удивительно красив.

У Си, кажется, сошел с ума.

Ему казалось, что все его тело горело и от него исходил ненормальный жар. Он вспомнил тот сказочный сон, полный трогательной нежности, мечты и реальность в его голове пересеклись, струна в разуме оборвалась, и он подчинился инстинкту наклониться ближе…

В этот момент Цзин Ци вдруг двинулся. У Си испугался, тупо уставившись на него, и замер на какое-то время.

Цзин Ци, однако, не проснулся. «Жизнь во сне», похоже, начала действовать, и он выглядел так, словно действительно о чем-то мечтал. Он медленно нахмурил свои красивые брови, но вскоре снова расслабился. Легкая, неуверенная улыбка появилась в уголках его губ, но кончики бровей опустились, и следом его лицо окутало печалью.

У Си, вздрогнув, посмотрел на человека в его собственных руках, одежда которого была в полном беспорядке. Румянец спал с лица шамана, мгновенно сделав его мертвенно-бледным. Быстро накинув всю одежду обратно, он застегнул все пуговицы, положил Цзин Ци на кровать, накрыл одеялом и выскочил из комнаты, словно обратившись в бегство.