Глава 23. «Отвергать дар - непочтительно»

Цзин Ци замер на одном месте, а У Си наконец понял, что, видимо, сказал что-то совсем не то, и искренне попытался объясниться:

— Я не имел в виду, что ты выглядишь как женщина. Я просто похвалил твою красоту.

Уголок рта Цзин Ци слегка изогнулся в саркастической улыбке.

— Искренне благодарю за комплимент.

У Си почувствовал необъяснимую радость, поднявшуюся в груди.

Цзин Ци раздраженно закатил глаза и сел.

Когда Цзи Сян подал У Си чай, он сказал:

— Ты вовремя, мне нужно спросить кое-что важное.

У Си — с выражением «Говори все, что известно, не утаивая ничего» на лице — кивнул:

— Спрашивай.

Цзин Ци слегка удивился. Сам он был недоверчивым и мнительным человеком, потому откровенность У Си была для него неразрешимой загадкой. По правде говоря, Цзин Ци был лжецом, который мерил других по себе, но он не смог удержаться от еще одной проверки:

— Не боишься, что я буду расспрашивать о секретных техниках твоего народа или вроде того?

— Откуда у тебя время и желание интересоваться этим? — спросил У Си.

Цзин Ци безоговорочно согласился и удивленно подумал: «Оказывается, этот маленький стальной человечек лучше всех понимает меня». Он собирался кивнуть, как вдруг У Си продолжил:

— Если бы у тебя было свободное время, то ты бы уже выбежал на улицу, чтобы выпить вина и развлечься.

Цзин Ци нечего было на это ответить. У Си же расхохотался — на его обычно спокойном и невозмутимом лице внезапно появилась озорная улыбка, придав облику необыкновенной живости.

— Что ты хочешь знать? Спрашивай, — сказал У Си.

Из-за этих слов Цзин Ци почувствовал себя человеком, который нарочно затевает ссору, потому беспомощно улыбнулся и спросил:

— Что это за группа ищущих себе смерти убийц, с которой мы встретились в том переулке?

У Си на мгновение замер. Улыбка медленно стерлась с его лица, но после короткой паузы он все же ответил:

— Этих людей называют Темными Шаманами. Ты знаешь, что в Южном Синьцзяне круглый год гораздо жарче, чем здесь. Густые леса простираются во все стороны, плотная стена ядовитых испарений заслоняет горизонт, да еще и болот огромное количество. Места много, а вот населения куда меньше, чем у вас в Дацине. Повсюду бесчинствуют ядовитые твари. Каждый из нас владеет несколькими искусствами, которые помогают изгнать яд с помощью яда. Кроме того, каждая семья располагает колдовскими техниками, которые не используются в обычные дни. Разве не поэтому вы боитесь нас?

— Не смотри так на меня, когда говоришь это. Я не боюсь, — Цзин Ци надул губы.

Будто желая проверить правдивость его слов, маленький соболь с тихим писком проскользнул в дверь. Несколькими прыжками он забрался на письменный стол Цзин Ци, оставил на белоснежной сюаньчэнской бумаге [1] парочку черных следов от крохотных лапок, после чего, не стесняясь, начал грызть страницы книги. Цзин Ци вздохнул и поспешно схватил зверька за шкирку, чтобы спасти книгу от его клыков. Вытащив из рукава платок, он небрежно вытер грязные лапки и снова опустил соболя на стол, позволив ему играться с бумагой и кистями.

Наблюдая за этим, У Си нахмурился и холодно спросил:

— Почему ты позволяешь этому грубияну безобразничать?

Маленький соболь, самозабвенно развлекаясь, запоздало вздрогнул и боязливо взглянул на У Си. Затем, свернувшись клубочком, он открыл пасть и стал оглядываться по сторонам, переводя крошечные глазки с одного человека на другого. Цзин Ци добродушно улыбнулся, поднял зверька и игриво почесал его под подбородком:

— Возможно, он думает, что меня легче запугать... Хм, ты продолжай рассказ о Темных Шаманах.

— Однако наше колдовство или искусство приручения ядовитых существ используются исключительно для самообороны и никогда для неоправданных целей, — продолжил У Си. — К слову, некоторые колдовские техники чрезвычайно жестоки. Они не используются, если речь не идет о полном разорении и гибели семьи. Применение их ради убийства тем более запрещено. Тот, кто это делает, сокращает собственную жизнь.

Цзин Ци был знаком с подобными делами, потому, услышав рассказ У Си, тотчас понял, что основная проблема заключалась в борьбе за власть между последователями «правильного» пути и отступниками.

— Если верить твоим словам, то люди из клана Темных Шаманов наносят вред людям просто так? — спросил он.

У Си кивнул:

— Говорят, много лет назад жил Великий Шаман по имени Лу Эрха. Он усыновил двух близнецов и воспитал из них молодых шаманов. Одного из них звали Э Чжи, а другого — Му Цзяту. Они воспитывались одинаково и изучали одно и то же. Му Цзяту имел доброе сердце, но Э Чжи пристрастился к черной магии, а другое изучал кое-как. Он особенно любил запираться в комнате и создавать опасные вещи. Разумеется, Великий Шаман Лу Эрха больше благоволил Му Цзяту и думал сделать его своим преемником. Зависть сподвигла Э Чжи использовать колдовство во вред Му Цзяту. Он не ожидал, что из-за недостаточной подготовки колдовство обернется против него самого и сделает его непохожим ни на человека, ни на черта. Лу Эрха в порыве гнева изгнал его.

Цзин Ци издал тихий смешок, но не стал прерывать его и лишь про себя подумал, что все не обязательно было именно так. «Удача делает князем, неудача — разбойником» — подобными изречениями можно было обмануть только простодушных жителей отдаленных земель. С точки зрения Цзин Ци, Му Цзяту очевидно обладал более изобретательным умом, в то время как Э Чжи, возможно, изучал слишком много разных вещей, в результате чего несколько отупел и навлек на себя участь быть не похожим ни на человека, ни на черта.

— Однако Э Чжи не умер, — продолжил У Си. — Он бродил по лесам, пока его сердце пропитывалось ненавистью и обидой. Благодаря своим талантам он основал клан Темных Шаманов, все последователи которого следовали темному пути. С тех пор появилось правило, что каждый Великий Шаман может иметь только одного преемника.

Цзин Ци счел это очень правильным решением, подумав, что такое правило ввели, очевидно, чтобы предотвратить не изменение детей к худшему, а убийство ими друг друга.

— Эти Темные Шаманы всегда так бесчинствуют у вас на родине? — спросил он.

У Си покачал головой:

— Нет. Слышал, двадцать лет назад между нами и кланом Темных Шаманов произошло серьезное столкновение. Великий Шаман повел за собой людей и нанес им поражение, в результате чего клан Темных Шаманов вынужден был отступить на земли ядовитых испарений. Они бесследно исчезли [2] на столь долгое время, что я посчитал их вымершими. Кто бы мог подумать, что...

В полной тишине Цзин Ци над чем-то размышлял, а У Си не мешал ему. Какое-то время спустя Цзин Ци позвал Пин Аня и сказал:

— От моего имени отправляйся к молодому господину Чжоу и узнай, кто руководит охранными войсками на территории Южного Синьцзяна и каково его происхождение.

Пин Ань повиновался приказу и откланялся. Очевидно, в последнее время он часто имел дело с Чжоу Цзышу и успел привыкнуть.

— Это Чжоу Цзышу? — не удержался от вопроса У Си.

— Да, он. Если хочешь что-то узнать, разыщи его — точно не прогадаешь, — рассмеялся Цзин Ци.

У Си кивнул и больше ни о чем не спрашивал. Он бросил взгляд на небо и сказал:

— Собираешься вздремнуть? Тогда я пойду.

— Никакого сна, — махнул рукой Цзин Ци. — Мне нужно выйти ненадолго. Тебе есть чем заняться?

— Я тренируюсь, — кивнул У Си.

Цзин Ци бросил на него взгляд:

— Разве люди не занимаются боевыми искусствами утром или вечером? Почему ты тренируешься в такое время?

— Утром и вечером я тоже тренируюсь, — ответил У Си. — Если ты не зовешь меня на улицу, то я весь день занимаюсь, не считая четырех часов на сон.

Цзин Ци уставился на У Си широко раскрытыми глазами, изумленный и лишенный дара речи. Он тотчас ощутил стыд за самого себя и лишь долгое время спустя смог сухо кашлянуть:

— Ты... кхм, почему ты не сказал об этом раньше? Я бы не звал тебя развлекаться, если бы знал, что это отнимает время твоих тренировок.

На лице У Си расцвела улыбка:

— Все хорошо. Когда ты приглашаешь меня прогуляться, я встречаю множество вещей, которых никогда раньше не видел. Это делает меня счастливым.

— Почему ты тратишь столько сил на тренировку? — не удержался от вопроса Цзин Ци.

На этот раз У Си улыбнулся и не ответил. Цзин Ци заметил, что за последнее время этот ребенок будто бы стал выше, а черты его лица приобрели еще большую силу. На первый взгляд он напоминал взрослого мужчину. В невероятно черных глазах отражались смелость и особое упрямство — исчезли первоначальные гнев и ненависть, осталась одна лишь решимость.

Впервые Цзин Ци осознал, что в будущем этот упрямый ребенок определенно не останется на дне болота, а скорее достигнет вершины мира. Он тяжело вздохнул и в конце концов необдуманно спросил:

— Позже я собираюсь посетить дворец первого принца. Присоединишься ко мне?

Как и ожидалось, У Си застыл. Лишь спустя долгое время он покачал головой и молча пошел прочь.

Про себя Цзин Ци тяжело вздохнул: «Может ли нынешняя столица империи в самом деле вместить в себя настолько искреннюю любовь и ненависть?».

Хэлянь Чжао раздумывал, зачем Цзин Ци приходить к нему, с того самого момента, как получил приветственную карточку.

О дружеских отношениях между ним и князем Наньнина не могло быть и речи. В конце концов, когда Цзин Ци вошел во дворец, Хэлянь Чжао уже женился и жил в собственной резиденции. Иногда они встречались, но после тех быстрых взглядов у Хэлянь Чжао осталось впечатление, что этот человек просто «маленький прилипала, следующий за третьим братом».

Повернувшись, он обратился к стоящей в стороне служанке:

— Позови управляющего Чжо.

Чжо Сылай, управляющий делами дворца первого принца, формально занимал должность управляющего, но на самом деле приходился старшему принцу первым советником. Будучи ростом около восьми чи [3], он обладал невероятно красивой внешностью. Увидев его впервые, Хэлянь Чжао не удержался от еще нескольких тайных взглядов. Еще более ценным было то, что этот Чжо Сылай был не обычной пустышкой с красивым лицом: он легко плел интриги, а также знал наизусть каноничные книги и исторические сочинения. Хэлянь Чжао знал о его планах достичь большего. Жаль только, что происходил он из семьи торговцев.