— Президент Фэй, ты мало тренируешься.

Ло Вэньчжоу втащил Фэй Ду в гостиную и бросил на ближайший диван. Длинные ноги юноши при этом ударились о чайный столик, и подготовленные для Ло Чэна и Му Сяоцин мандарины в вазе рассыпались и покатились по всему полу, но никому до этого не было дела.

Ло Вэньчжоу разорвал рубашку Фэй Ду, достойную бережного обращения в химчистке. Отлетевшая пуговица чиркнула мужчину по подбородку и улетела в неизвестном направлении. Ло Вэньчжоу прижал руку к груди Фэй Ду. В конце концов это тело было молодым, его отличала способность к быстрому восстановлению и хороший метаболизм. От застарелых шрамов остались только неглубокие следы, которые можно было разглядеть лишь при ярком свете.

— С помощью переводной татуировки ты скрывал шрамы от электрошока. Ты не боялся сжечь свои внутренние органы? Не боялся случайно тихо умереть в пустом подвале вашего дома? — Ло Вэньчжоу с жалостью посмотрел на него. — В тот день, когда мы уехали из больницы Хэнъай, если бы я не вытащил тебя, что бы ты сделал с собой?

Фэй Ду с малых лет влился в компанию богатых детишек, и ему был практически не ведом стыд; ведь пока он был счастлив, то и обнажаться было не зазорно. Однако сейчас Ло Вэньчжоу разорвал не просто рубашку, а кожаный мешок, в который были обернуты его плоть и кости. Впервые в жизни Фэй Ду почувствовал невыразимый испуг и, согнув в панике колени, ударил его:

— Отпусти...

Ло Вэньчжоу не стал уклоняться. Твердые колени с глухим болезненным стуком врезались в его тело, но капитан стерпел это. Фэй Ду замер, упустив возможность для контратаки, тем самым, позволив Ло Вэньчжоу раздвинуть и прижать его колени. Суставы Фэй Ду затрещали, и он подсознательно закрыл глаза.

На какое-то время они оба застыли в позе, предвещающей насилие, однако Ло Вэньчжоу не тронул и волоска на его голове.

— Я бы очень хотел... — после этого Ло Вэньчжоу вздохнул, опустил голову и, нежно поцеловав пересохшие губы юноши, тихо произнес: — Раскрой свое злое сердце и яви темные помыслы.

После этих слов он ослабил хватку, взял тонкое одеяло с кресла-качалки рядом с диваном и накрыл им Фэй Ду. Устало помассировав лоб, мужчина произнес:

— Уже поздно. Сходи, прими душ и ложись спать. Я вернусь... вернусь в свою комнату...

— Раньше этот подвал принадлежал Фэй Чэнъюю, — Фэй Ду вдруг тихо заговорил, оставаясь при этом совершенно неподвижным. — Фэй Чэнъюй был садистом. Если моя мать нарушала хоть одно из его «правил», он тащил ее в подвал и наказывал.

Ло Вэньчжоу тут же остолбенел, его сердце бешено забилось, и он машинально затаил дыхание. Он тайком сделал два глубоких вздоха, чтобы успокоиться, и тихо спросил:

— Что за правила?

— Многого я ясно не вспомню. Например, он не разрешал ей разговаривать с посторонними, даже с домработницей и уборщиками. Ей запрещалось смотреть в глаза другим, прикасаться к книгам и смотреть телепередачи без его разрешения... У нее был фиксированный распорядок дня: она вставала в семь утра, садилась завтракать в восемь, в полдевятого начинала ухаживать за цветочными вазами, составляя новые букеты. Если она опаздывала хотя бы на минуту, он тащил ее в подвал. Удар электрическим током - ерунда, это было самое легкое наказание, — тихо сказал Фэй Ду. — Фэй Чэнъюй считал это способом выразить свою любовь. Ты должен не только обладать телом человека, но и получить власть над его разумом, поместить его в стеклянную вазу и заставить каждую ветвь расти так, как ты того пожелаешь. Он считал это своим достижением. Совершая подобное, он не избегал меня, в подвале даже был детский письменный стол.

Ло Вэньчжоу вдруг стало немного трудно дышать:

— Он ведь... неужели он...

— Истязал меня? — Фэй Ду немного помолчал, а затем продолжил: — Нет, я ведь его наследник. Фэй Чэнъюй даже думал, что я его частичка. Он бы ничего мне не сделал.

Ло Вэньчжоу понемногу успокоился и вздохнул с облегчением. Он тихо подошел и сел рядом с Фэй Ду.

— С тех пор, как я осознал себя, я хотел освободиться от него, но это было лишь желанием. Я ничего не делал, пока она не покончила с собой, — тихо сказал Фэй Ду. — Она оказалась заперта в дьявольской ловушке, а рядом с ней был лишь равнодушный я. Ее психика не выдержала длительных издевательств. Помимо депрессии, у нее развилась глубокая паранойя, она все время думала, что в воздухе полно зондов, следящих за ней. Даже оставаясь наедине со мной, она боялась сказать что-нибудь нарушающее «правила» Фэй Чэнъюя. Он наказал ей каждый вечер перед сном читать мне в течение часа. Два года через темы для чтения она внушала мне идею «свободы»... Наверно я был слишком холоден? Дочитав последнюю книгу, она наконец показала мне, что если человек не может быть свободным, то лучше умереть.

— Извини, — словно в бреду сказал Фэй Ду. — Я с самого начала знал, что она покончила с собой. Я не соглашался с заключением о самоубийстве и упорно настаивал на расследовании, чтобы с помощью полиции доставить неприятности Фэй Чэнъюю и им.

— ...им? — спросил Ло Вэньчжоу.

— Ты знаешь о паразитизме? — сказал Фэй Ду. — Я снабжаю тебе питательными веществами и углеводами, а ты обеспечиваешь меня защитой и микроэлементами... За Фэй Чэнъюйем стоял такой паразитический зверь².

1. 细水长流 - xì shuǐ cháng liú

маленький ручей далеко течёт (обр. в знач.: a) соблюдать бережливость; копейка рубль бережет; б) настойчивость ведёт к успеху; в) терпеливо, шаг за шагом.

2. На самом деле здесь и далее Прист описывает модель симбиотических отношений, когда партнерство выгодно обеим сторонам, но почему-то она назвала ее паразитизмом. Пожалуй, оставим этот момент на усмотрение автора^^