Словно пытаясь вернуть себе привычное ощущение безопасности, Чэнь-Чэнь, засеменив ножками, быстро ворвалась в квартиру.

Фэй Ду взял отвертку из рук Ло Вэньчжоу. Он привычным движением поднял крышку коробки счетчика и снял перегоревший предохранитель, а затем несколько раз обернул оба конца предохранительного провода и осторожно зажал. Ему не понадобились плоскогубцы, он отрезал небольшой кусочек от провода с помощью конической головки шлицевой отвертки. Юноша пару раз потянул предохранитель из стороны в сторону, чтобы убедиться, что тот надежно установлен, и нажал на переключатель.

Из комнаты позади него послышался звуковой сигнал. Холодильник и кондиционер воскресли одновременно. Весь процесс ремонта занял не больше минуты, Ло Вэньчжоу рядом с ним не успел даже зажечь сигарету во рту.

Глядя на уверенные движения юноши, Ло Вэньчжоу накрыло неожиданное осознание того, что Фэй Ду окончательно покинул категорию подростков, являясь теперь абсолютно взрослым мужчиной.

Мнение об этом молодом человеке у капитана Ло всегда было несколько противоречивым. Во времена разногласий Ло Вэньчжоу считал Фэй Ду опасным бедствием: непослушным придурком, способным взорваться в любой момент. К тому же парень напрашивался на неприятности, стоило только ему открыть рот.

Но в те редкие моменты спокойствия, он необъяснимым образом вновь напоминал того хилого мальчишку, свернувшегося калачиком у ворот огромного особняка. Иногда Ло Вэньчжоу беспокоился о нем, иногда просто не мог не опекать, но то была лишь забота, свойственная старшему брату, она не отвлекала его мыслей.

Возможно, всему виной стала недавняя вызывающая выходка Фэй Ду на лестничной площадке, но двойственная точка зрения Ло Вэньчжоу об этом молодом человеке неожиданно претерпела изменения, сливаясь воедино. Ошибки и заблуждения уравновесили друг друга, в конце концов, внося немного объективной ясности. Фэй Ду не был ни опасным социопатом, ни жалким мальчишкой. Прежде всего, он был мужчиной, к тому же очень привлекательным, умным и тактичным молодым человеком, нагло скрывающимся за маской фальшивой добродетели. Весь его облик, казалось, кричал: «добро пожаловать в мою постель».

Ло Вэньчжоу думал, что если бы это был не Фэй Ду, а всего лишь незнакомец, встреченный им на улице или в баре, то, возможно, парень мог бы надолго занять его мысли.

Но... почему условие: «если бы это был не Фэй Ду» должно было играть хоть какую-то роль?

Погрузившись в глубокие размышления о жизни, Ло Вэньчжоу пребывал в некоторой рассеянности даже во время еды. На обеденном столе Тао Жаня не хватало места, и, поскольку многие блюда просто некуда было поставить, их приходилось то и дело передавать по кругу, разделяя на всех. Ло Вэньчжоу случайно положил большой кусок «сахарной свиной рульки» в маленькую тарелку рядом с рукой Фэй Ду. Лишь выложив мясо, мужчина неожиданно вспомнил о том факте, что молодой господин не ест ничего «ниже колена животного».

Ло Вэньчжоу замер. Однако, не успев вымолвить и слова, он увидел, как Фэй Ду легонько потыкал блюдо кончиками палочек для еды, нахмурился и на некоторое время уставился на свиную ногу, после чего с отвращением на лице положил кусок мяса в свою тарелку. В тот момент юноша напоминал кота-патриота Ло Иго, нюхавшего импортный кошачий корм.

Ло Вэньчжоу:

— ...

Ну, конечно же, вся эта чушь про «мясо ниже колена» и так называемый «фарингит» была не более чем забавой этого мелкого ублюдка.

Помимо сотрудников муниципального Бюро, среди всех гостей Фэй Ду и Чан Нин принадлежали к категории самых общительных и разговорчивых людей. Они сразу же влились в компанию, совсем не выглядя посторонними. Мгновенно уловив атмосферу, Лан Цяо принесла две бутылки красного вина. Всем совершеннолетним присутствующим досталось от нее по наполненному бокалу, и они с энтузиазмом поздравили заместителя капитана Тао со вступлением в ряды ипотечных рабов.

Лан Цяо безошибочно уловила сильный «односторонний сигнал» между Тао Жанем и Чан Нин. И немедленно решила воспеть импровизированный «гимн восхваления зам. капитану Тао» перед лицом интересующей его молодой особы. Из уст коллеги прозвучал эмоциональный рассказ о преданности Тао Жаня своей профессии, его любви к жизни, а также к маленьким животным. Она продолжила перечислять все непревзойденные сражения вице-капитана Тао против жестокого босса Ло, совершенные во имя защиты слабых и обездоленных «лакеев» от его непредсказуемой ярости. Наконец, под пристальным взглядом Ло Вэньчжоу, одаривающего девушку фальшивой улыбкой, она решила сменить тему, придумав из ниоткуда для Тао Жаня целую армию поклонниц. Тао Жань пришел в такой ужас, что поспешил сложить руки и принялся умолять эту благодетельницу не уничтожать окончательно его незапятнанную репутацию.

— Брат Тао действительно очень терпелив, — своевременно вмешался Фэй Ду, чтобы разрядить неловкую атмосферу. — В будущем, когда у Тао Жаня появятся дети, он станет образцовым отцом. В детстве я доставлял ему немало хлопот.

Тао Жань покраснел до кончиков ушей и замахал руками.

Чан Нин с любопытством посмотрела на него.

Фэй Ду сделал глоток красного вина:

— Моя мама умерла очень рано, а брат Тао был полицейским, расследующим ее дело. Отец тогда был слишком занят, поэтому не интересовался моим воспитанием, и Тао Жань взялся присматривать за мной. На самом деле в то время я был уже подростком, даже если бы никто не заботился обо мне, голодная смерть мне не грозила. Но только благодаря брату я узнал, что такое «настоящая жизнь». Сестрица, не думай, что он всегда такой бестолковый, на самом деле все его мысли заняты заботой об окружающих.

Выслушав от собравшихся искреннюю похвалу в адрес Тао Жаня, у Чан Нин не осталось сомнений в том, насколько хорошо заместитель капитана Тао ладит с коллегами. Не удержавшись, она повернулась к нему и весело рассмеялась.

Терпимость к алкоголю Тао Жаня ограничивалась «одной чашей вина». Осушив более половины бокала, зам. капитана Тао сразу же почувствовал сильное головокружение, усугублял ситуацию и тот факт, что девушка его мечты дарила ему свою улыбку. Это привело мужчину к полной потере мыслительной функции, и под воздействием смущения он принялся нести вздор:

— Нет-нет, на самом... на самом деле все совсем не так! Я не единственный, кто заботился о малыше Фэй Ду. Все мы беспокоились о нем. Даже мой шифу, узнав о его судьбе, часто расспрашивал меня... Ах, кто же еще... Вэньчжоу, пусть он никогда не признается в этом, но на самом деле он много раз тайно ходил проведать тебя, и эту твою игровую приставку он дал мне, чтобы...

Как только Ло Вэньчжоу понял, что разговор заходит куда-то совсем не в ту сторону, он немедленно пнул Тао Жаня под столом. Однако было уже слишком поздно.

Остатки равновесия, которые Тао Жань еще умудрялся сохранять, развеялись словно дым, благодаря резкому тычку от начальства. Мужчина повалился на бок, утянув за собой ближайшую неразобранную картонную коробку с барахлом.

Всевозможная профессиональная и развлекательная литература, папки, записные книжки и блокноты с грохотом вывалились на пол.

Фэй Ду и Ло Вэньчжоу неподвижно замерли на своих местах в углах стола.

Бессердечная Лан Цяо ткнула Ло Вэньчжоу локтем:

— Это правда? Босс, ты действительно сделал это? Ой, как неловко...

Ло Вэньчжоу:

— ...

Ты понимаешь всю неловкость сложившейся ситуации, но продолжаешь говорить об этом во всеуслышание?!

Под тяжелым взглядом Фэй Ду он закашлялся и, собравшись с силами, пошел собирать содержимое картонной коробки, которую уронил Тао Жань. По всей видимости, наивно пытаясь замять этот инцидент.

— Ты безнадежен. Стоит тебе перебрать, как ты начинаешь молоть всякую ерунду! — Ло Вэньчжоу резко сменил тему разговора, а затем поднял пожелтевший блокнот и стряхнул с него пыль. — Эй, откуда у тебя старая записная книжка шифу?

Прежде чем он успел договорить, из записной книжки выпал карандашный портрет. На рисунке был изображен мужчина с правильными, изящными чертами лица, однако в его взгляде даже с листа бумаги ощущалась некая мрачная подавленность.

На рисунке была указана дата — более двадцати лет назад. Также в углу стояла подпись:

«У Гуанчуань — тела шести девочек по-прежнему не найдены».