— И вы считаете, что это уместно - просто врываться в чью-то частную собственность? - я попыталась собраться с мыслями.

— Люси нас впустила, - заметил Уайтли. Он включил чайник и прислонился к столешнице, скрестив руки.

— А сидеть и разговаривать с подростком без присмотра опекуна - также позволительно? - начала я, но не успела договорить, как детектив Вэйн перебила меня.

— Люси уже больше восемнадцати, я полагаю? Если она хочет, чтобы мы остались, думаю, мы должны уважать это.

Я разочарованно выдохнула. Черт. Я повернулась к сестре.

— Скажи им уйти, Люси. Нам ничего от них не нужно, и все это - недоразумение.

Она уставилась на меня, закусив губу. Я видела, как в ней зреет признание. Я не могла позволить ей озвучить его.

— Люси Берк! Перестань тратить время полиции и скажи им, чтобы они уходили. Deirfiúr⁷, - пробормотала я волшебное слово.

Я не задумывалась о том, что подумают детективы об ирландско-гэльском слове. Я следила только за реакцией Люси. Это слово стало для нас мантрой. До смерти папа разбавлял свою речь ирландско-гэльским лексиконом, и deirfiúr было нашим шифром, обозначающим, что ей нужно выслушать меня, несмотря ни на что. Deirfiúr. Сестра.

Из глаз Люси выкатилась слеза, когда она посмотрела на детективов.

— Моя сестра права. Я иду спать, а она уходит. Сейчас не лучшее время для чаепития. Извините за суматоху. Я была растерянной, усталой, даже не понимала, что говорю... - она встала и пожала худыми плечами. — Я плохо соображала.

На её пижаме были изображены котята, и в эту секунду она выглядела такой юной и беспомощной, что мое сердце разбилось. Обе наши жизни, какими мы их знали, оборвались сорок восемь часов назад.

— Вы слышали ее. Пожалуйста, уходите и больше никого из нас не беспокойте, - отрывисто сказала я и выжидающе открыла входную дверь.

Детективы обменялись долгими взглядами. Похоже, у них тоже был свой язык. Раздражающе медленно они собрали свои вещи.

— Если ты так уверена, Люси. Но не забудь позвонить, если передумаешь, - сказала детектив Вэйн, пристально глядя на меня, пока проходила мимо. — Думаю, мы скоро увидимся с Вами, мисс Берк.

— А я нет.

Я закрыла за ними дверь и заперла ее, а затем посмотрела в глазок на детективов, стоящих в холле снаружи. Они задержались, разговаривая между собой так тихо, что я не могла расслышать их слов. Наконец они отошли, и я прислонилась к двери, мое сердце бешено колотилось.

— О чем ты думала? - я повернулась к Люси.

Вместо того, чтобы удариться в слезы, она сердито уставилась на меня в ответ.

— Я думала о том, чтобы сказать правду – тебе стоит как-нибудь попробовать!

— Ты сейчас серьезно? Ты хоть представляешь, что тогда произойдет?

Люси пожала плечами с высокомерием, присущим юности, которой у меня никогда не было. Сколько я себя помню, у меня не было привилегии вести себя по-детски или безответственно. Я присматривала за Люси с тринадцати лет, и внезапно на меня навалилась такая усталость.

— Полиция арестует этих убийц и защитит нас, - сказала Люси.

У меня вырвался сдавленный смешок.

— Верно. Потому что полиции всегда удается защитить свидетелей, а плохих парней всегда ловят, да? Не будь таким ребенком. Ты должна быть сильнее этого.

Во взгляде Люси лишь ярче полыхнул огонь.

— Такой же сильной, как ты? Я никогда не захочу быть такой, как ты.

Ее слова больно ужалили, а ее гнев разжег мой собственный.

— И что, черт возьми, это значит?

— Безрадостная, одинокая, трудоголик, в постоянных тревогах. Ты никогда не делаешь ничего веселого, ты никогда не смеешься, ты никогда не перестаешь быть долбаной занудой!

Я вздрогнула от этой словесной пощечины. Слезы боролись с яростью внутри меня.

— Что бы ты ни думала обо мне, полиция нас не защитит. Ни у тебя, ни у меня не хватит сил одолеть Ренато Де Санктиса, и он убьет тебя. Он предупредил меня, что сделает это, если мы обратимся к копам, и я готова поспорить, что он человек слова.

Люси тяжело сглотнула и покачала головой.

— Ты просто боишься его, как и все...

— Ты - причина, по которой все это происходит, - вкрадчиво перебила я. Это были ужасные слова, но ее жестокая вспышка откровенности разорвала что-то внутри меня. — Эта опасность, эта угроза... все это из-за тебя.

Я шагнула ближе к младшей сестре. Моя самая большая любовь и, одновременно с этим, самое тяжелое бремя. Забота о ней всегда была и привилегией, и долгом. Сегодня вечером обиды всей моей жизни выплеснулись наружу.

— Потому что ты не смогла остаться в стороне от неприятностей. Мы оказались в этой передряге из-за того, что ты впустила в нашу жизнь жалкого неудачника-наркодиллера. Поскольку ты понятия не имеешь, на что похож реальный мир – и, возможно, это моя вина. Если хочешь знать, почему я все время работаю, из-за чего постоянно переживаю – посмотри в зеркало. У меня есть ребенок, о котором я никогда не просила, и он даже не может быть благодарным. Я защищала тебя всю свою жизнь, даже когда сама была ребенком. Так что мне так и не довелось им стать. Может, пришло время покончить с этим? Обеспечивай себя сама, обратись в полицию, если так хочешь… Посмотрим, сколько ты продержишься. Но не звони мне, когда полиция примет заявление и отправит тебя подальше, без защиты, чтобы ты сама о себе позаботилась, пока они будут вести расследование. И уж точно не звони мне, когда Семья Де Санктис отвезет тебя на склад в доках и приставит пистолет к твоей голове.

Лицо Люси побледнело, когда я излила на неё всю свою ярость. Я крутанулась на пятках, хотя ее обиженное лицо впечаталось в мою память. Никогда не забуду это выражение.

Затем направилась обратно в свою комнату, мой праведный гнев быстро иссяк. Захлопнула дверь, опустилась на пол, свернувшись в клубок. И, впервые за все время, сколько себя помню, я заплакала.

Я рыдала взахлеб.

К тому времени, как я добралась до работы, моя голова раскалывалась. Мне было страшно оставлять Люси одну, вдруг она решит вернуться к копам, но я не знала, что еще делать. Нам нужны были деньги, и чаевые с этой работы спасали нас каждый месяц. Я не могла пропустить смену в последний момент. Оставалось только надеяться, что моя нехарактерная вспышка вразумила ее.

Итак, я убрала волосы назад, промыла опухшие глаза прохладной водой, нанесла немного макияжа и вышла из дома, чтобы стать взрослой. Пока что это был полный отстой.

Я уже увидела пять знакомых врачей из больницы, и они также заметили меня. К их чести, все были дружелюбны и приветствовали меня, но я все равно чувствовала себя незначительной.

— Шарлотта! - крикнул мне веселый голос через всю комнату, пока я кружила с графином воды.

Стиснув зубы, я направилась в ту сторону. Доктор Дэн и его чертова ухмылка. За столом собралась толпа из его приятелей по Принстону.

Он похлопал по сиденью рядом с собой.

— Уверена, что не хочешь присоединиться к нам? - парень одарил меня тем, что, по его мнению, было очаровательной улыбкой.

— Я работаю, как ты, наверное, уже догадался. - я подняла тяжелый графин с водой. — И ношу это с собой не просто как аксессуар.

Некоторые из его друзей захихикали, а улыбка Дэна стала натянутой.

— Да, я вижу. Ну, когда у тебя будет время, я возьму коктейльную карту, - сказал он мне, а затем повернулся к своим друзьям. — Она одна из интернов в больнице, вы знаете таких. Никогда не получит диплом, дрянная семейная ситуация...

Я вцепилась в графин и всерьез задумалась, не вылить ли его Дэну на голову. Желание было таким сильным, что я с минуту не могла сдвинуться с места. Вместо этого, как мазохистка, стояла там и слушала, как он ужасно обо мне отзывается, прежде чем вырвать себя из оцепенения, его слова звенели у меня в ушах. Я не могла позволить себе устроить сцену и потерять работу или испортить свою репутацию среди присутствующего персонала больницы.

Мне ничего не оставалось, кроме как уйти. С каждым шагом в противоположном направлении моя истерзанная гордость разрывалась все сильнее. Такими темпами у меня вообще не останется никакого достоинства.

Я попыталась собраться. Эй, я все еще могу плюнуть в еду Дэна. Попытка утешить себя провалилась. Я бы никогда так не поступила. Я была из тех людей, которые могут принять удар и продолжить идти дальше. Это было утверждение, которое я ненавидела. Меня рано научили подставлять другую щеку. В последнее время казалось, что на обеих моих щеках видны следы от подошв, учитывая количество людей, которые перешагнули через меня.

Самокритичные, мрачные мысли кружили в моей голове, пока я пробиралась через пустой танцпол, однако я резко замерла при виде опоздавшей пары, проходящей через банкетные двери так, словно это место принадлежало им.

Я остановилась как вкопанная, чувствуя себя так, будто случайно ударилась головой или потеряла сознание и у меня начались галлюцинации. Не может быть, чтобы Ренато Де Санктис только что вошел в двери в смокинге, привлекая к себе всеобщее внимание.

Он оглядел толпу, его классически красивые черты лица выглядели такими же величественными, как всегда, и казались отстраненными. В нём была врожденная отчужденность, которую богатые люди вроде Дэниела с удовольствием культивировали бы, но никогда не смогли бы постичь.

Его смокинг был выполнен в люксовом стиле на заказ, который я видела только у высокопоставленных лиц, а темные волосы с легкой проседью отражали свет и сияли. Его оливковая кожа тоже сияла. Он был рожден, чтобы носить официальную одежду и выглядеть в ней как бог. Он также был человеком, который накануне угрожал моей жизни и хладнокровно застрелил двух мужчин - идеальными, точными выстрелами в голову, прямо рядом со мной. У меня до сих пор звенело в ушах от хлопков.

Графин с водой запотел в моих руках и чуть не выскользнул. Я крепче сжала его и стала уходить с танцпола. Я не могла бродить по залу всю ночь. Мой непосредственный начальник удивился бы, почему я не вернулась на кухню. Направляясь к краю столов, я, наконец, заметила женщину рядом с Ренато.