ГЛАВА 6

Где Сэм угоняет машину

Наш усатый водитель, молча, стоял у открытой задней двери чёрного "Мерседеса" с серебристым капотом и крышей.

— Сэр. Мадам.

Клайв протянул руку, чтобы помочь мне сесть, но всё это было театром для тех, кто смотрел. Посмотрите, какие мы люди! Он обошёл машину сзади и сел с другой стороны. Это было самое странное заднее сиденье, которое я когда-либо видела. Там было два отдельных сиденья с консолью посередине, на которой находился встроенный планшет. Пространство для ног... тут было настоящее пространство для ног, плюс экраны для каждого сиденья, на случай, если мы захотим что-то посмотреть во время поездки. Сиденья были обиты мягкой кожей и снабжены соответствующими подушками.

Я повернулась к Клайву.

— Эта машина теперь в моём списке способов обанкротить тебя.

Водитель сел в машину и влился в поток машин.

— Не хотите ли поднять экран?

— Да, пожалуйста.

Когда экран скользнул вверх, я наклонилась вперёд и добавила:

— Ничего личного.

Водитель ухмыльнулся мне в зеркало заднего вида, прежде чем экран полностью поднялся. Это было тёмное тонированное стекло, но не совсем непрозрачное, что создавало впечатление уединенности.

Два бокала шампанского стояли на консоли, ожидая нас. Проведя пальцем по планшету, Клайв включил классическую музыку. Привычка. Ему нравилась музыка, но ещё больше ему нравилось, что наши голоса были приглушены на случай, если кто-нибудь подслушивает. Он взял бокал и протянул его мне, прежде чем взял второй. Чокнувшись хрусталём, он сказал:

— У меня уже есть "Майбах". Он был доставлен незадолго до того, как мы поженились. Будем считать, что он твой.

— Не-а. Никаких подачек. Я хочу выбрать свой собственный. Зная тебя, это всё чёрное, внутри и снаружи.

Я провела рукой по мягкой коже. Я могла бы жить здесь.

— А вот и нет. Он изумрудно-зелёный с серебристым верхом. Я заказал его, думая о тебе, — он сделал глоток. — И ты разоришь нас, а не меня.

— Да, да. Сколько стоит одна из этих малюток? — спросила я, поправляя подушку.

— Немного больше двухсот тысяч.

Я поперхнулась шампанским и тут же села неподвижно, не желая ничего испортить.

— Ты с ума сошёл? Ты потратил двести тысяч на машину? Какого хрена? С такими деньгами ты мог бы сделать в мире столько всего хорошего.

Я ведь не пролила на кожу, не так ли?

— Как ты знаешь, я довольно щедро жертвую на различные благотворительные цели, но у меня также есть пара навязчивых идей: ты и машины.

Он бросил на меня взгляд, который я не смогла толком прочесть.

— Найти радость в жизни бывает редкостью. Ты будешь упрекать меня за то, что я потворствую этой радости?

Боже, когда он так выражался. Клайв как-то сказал, что долгоживущие бессмертные часто испытывают своего рода недомогание по поводу жизни, исчезая в тени своей прежней сущности. Они видели и делали уже всё и теряли интерес. Если смехотворно дорогие машины делали его счастливым и удерживали его здесь, в нашей совместной жизни, как я могла сказать ему, что это неправильно?

— Нет, и сделано хитро.

— Откинься назад и расслабься. Нам предстоит трёхчасовая поездка до Кале.

Это была самая комфортная и расслабляющая поездка, которую я когда-либо совершала. Мы с Клайвом говорили о том, где будем жить, о местах, которые хотели бы посетить, о людях, с которыми он хотел меня познакомить. Всё это было так невероятно мило и нормально, что я почти забыла настоящую причину, по которой мы здесь.

Водитель доставил нас в гавань и припарковался возле причала, где в ожидании стоял человек в белой униформе. Клайв вышел и поговорил с мужчиной, пока водитель доставал багаж из багажника. Клайв вернулся через несколько минут, пожал водителю руку и поблагодарил его. Водитель сунул деньги, которые передал ему Клайв, в карман, а затем кивнул нам обоим и уехал.

— Сэм, это капитан Джеймс.

Клайв поднял два моих чемодана, в то время как капитан нёс чемодан Клайва.

— Привет. Спасибо, что перевозите нас сегодня вечером.

Я последовала за ними по причалу, чувствуя себя неуютно из-за ощущения, что дорога пружинит подо мной.

— Конечно, миссис Фицуильям. Мы рады видеть вас обоих на борту.

В темноте светилась огромная яхта. Другой человек в белой униформе бросился вниз по трапу и взял чемоданы, которые нёс Клайв. Мы последовали за мужчинами на лодку, и нас передали другому члену экипажа.

— Мистер и миссис Фицуильям, хотите экскурсию?

— В этом нет необходимости, — сказал Клайв. — Мы хотели бы отчалить, как только вы будете готовы.

— Конечно, — сказала женщина, кивнув нам обоим, а затем направилась вверх по лестнице на второй уровень.

— Внутри или снаружи? — спросил меня Клайв.

Я посмотрела через стекло на возмутительный интерьер. Тёмное дерево, хрустальные светильники, элегантная мебель, огромный букет цветов на приставном столике. Это было похоже на плавучий особняк. На палубе стоял длинный диван в форме подковы.

— Давай, исследуем, — сказала я, хватая его за руку.

Мы прошли по палубе в носовую часть яхты, и нашли ещё одну большую зону отдыха со столами и стульями. Интерьер на этой стороне судна больше походил на комнату для курения. Мягкие коричневые кожаные диваны и кресла, хьюмидор на центральном столе, барная стойка вдоль стены; это выглядело заманчиво, но я продолжала двигаться.

Обогнув судно, я поднялась по лестнице на второй уровень. Стало холоднее и ветренее ещё до того, как яхта начала двигаться, но она была открыта звёздам. На носовой и кормовой палубах были красивые зоны отдыха, но я выбрала носовую. Я хотела посмотреть, как Англия обретает форму.

Мы остановили свой выбор на мягком зелёном диванчике с беспрепятственным видом на воду и далёкий берег. Как только мы сели, яхта пришла в движение. Очевидно, это была чья-то работа — присматривать за нами.

Появился стюард.

— Могу я принести вам шампанского? Клубнику?

— Клубника это здорово, но можно мне вместо неё горячий шоколад?

— Конечно.

— Не могли бы мы также принести плед и... — Клайв взглянул на меня — паштет с гренками. Возможно, мясную нарезку.

— Сию минуту, сэр, — мужчина указал на фонарики, висевшие над нами. — Включить или пусть будут выключенными?

— Оставьте их выключенными. Мы наслаждаемся ясным ночным небом.

Стюард кивнул и вернулся внутрь судна, оставив нас на холодном ветру под звёздами.

— Когда ты в последний раз был дома?

Я уютно устроилась поудобнее, подняв воротник своего пальто-свитера, чтобы закрыть нижнюю половину лица от ветра.

Клайв держал меня за руку, поворачивая её то так, то эдак, наблюдая, как звёздный свет отражается от голубого бриллианта в моём обручальном кольце.

— Мы должны были купить тебе пару перчаток.

Он поднёс мою руку к губам и поцеловал пальцы.

— Это было очень давно.

Стюард вернулся с подносом, на котором стояли две кружки, графин с водой и два стакана, тарелка с клубникой и ассортимент вкусных закусок. Он поставил поднос на стол перед нами, а затем вытащил из-под мышки толстый плед.

— Если можно.

Он встряхнул плед цвета морской волны и протянул его Клайву.

— Спасибо. Пока всё.

Клайв накрыл нас мягким, тёплым пледом, а затем протянул мне кружку.

Я сделала глоток и вздохнула. Вкусно. Я быстро расправилась с едой, пока Клайв любовался звёздами. Набив живот, я прислонилась к Клайву и проследила за его взглядом. Звёзды были такими яркими и чёткими, что казалось, я могу поднять руку и дотронуться до них. Мы никогда не видели такого неба у себя дома; слишком много светового загрязнения. Здесь, посреди Ла-Манша, мы плыли одни между морем и звёздами.

— После того, как я убил Этвудов, — пробормотал Клайв, — я хотел уйти как можно дальше от воспоминаний. Тогда путешествовать было сложнее. Лошади, как правило, не хотят иметь мертвецов на своих спинах. Я довольно долго жил в Лондоне. Выросшему на ферме было трудно приспособиться. Так много людей, живущих столь близко друг к другу. Грязь, нищета, преступники. Это было волнующе и тошнотворно одновременно.

— Тогда я этого не понимал. Борьба за пропитание и укрытие не поддаётся созерцанию, но я ужасно горевал. Вся моя семья, моя ферма, моя жизнь — всё исчезло. То, что осталось, это бессмысленная, жгучая жажда и стремление выжить, независимо от того, кому придётся пострадать. Я бы превратился в монстра.

Он оглянулся.

— Я должен был быть героем, тем, кто помогал людям, кто сражался на стороне правых. Вместо этого я прятался в тени, питаясь от слабых, невинных. Я стал хуже Этвудов.

— Нет, — оборвала я его. — Ты делал всё, чтобы выжить. Ты причинял людям боль не из спортивного интереса. Ты не нападал и не насиловал. Ты совсем не похож на этих людей.

Уголок его рта приподнялся, но в выражении его лица не было юмора.

— Откуда тебе знать? Тебя там не было.

— Нет, я не была, но я знаю тебя. Подросток, который встал перед мчащейся лошадью, чтобы спасти ребёнка, не стал злобным и жестоким просто потому, что его питание изменилось.

Он порывисто выдохнул.

— Это было нечто большее.

— Но так ли это было? Я знаю, кем ты был, благодаря воспоминаниям Летиции о тебе, и я знаю, кто ты сейчас. Ты, правда, ожидаешь, что я поверю, что ты был садистом-социопатом в течение нескольких столетий, а потом вдруг восстановил свои моральные принципы? — я покачала головой. — Я на это не куплюсь.

В кармане Клайва зазвонил телефон. Это был Рассел. Покачав головой, Клайв притянул мою руку к своим губам для ещё одного поцелуя, прежде чем ответил ему. Даже несмотря на шум двигателей и свист ветра, я могла слышать разговор обеих сторон.

— Сир, мы с Годфри сняли комнаты в гостинице "Ныряющая Табуретка". Годфри говорит, что вы знаете владельца и, возможно, сможете вытянуть из него больше информации, чем смогли мы.

— Интересно. Его имя?

Клайв протянул мне вторую чашку какао. Он остыл, но был неплох.