32

32





Его толстый, твердый член высвобождается, и я обхватываю его ртом. Так что это уловка. И я отвлекаю его. можете подать на меня в суд. Я хватаю его за бедра и втягиваю член в горло.

— Айла, — рычит он. Kindle выскальзывает у него из рук и падает на пол. Он такой большой, такой широкий, он заполняет мой рот и давит на мой язык. Я сглатываю, и он стонет. Я приподнимаю голову, и головка его члена упирается мне в заднюю стенку горла. У меня срабатывает рвотный рефлекс. Мышцы его бедер подрагивают. У него вырывается стон. В следующую секунду он убирает волосы с моего лица, затем проводит рукой по затылку. Я поднимаю взгляд и обнаруживаю, что он пристально смотрит на меня.

Не разрывая связи, я притягиваю его к себе так глубоко, как только могу, затем отстраняюсь. Его член балансирует между моими губами. Я двигаюсь вперед, и он проскальзывает мне в глотку. Он отпускает мои волосы только для того, чтобы положить одну руку полку с книгами выше, а другой обхватить меня за горло.

— Черт. — Его грудь поднимается и опускается. — Я никогда не смогу насытиться ощущением, как ты заглатываешь мой член. — Его хватка усиливается. Я отстраняюсь, затем двигаюсь вперед, и на этот раз он встречает меня своим собственным толчком.

Слезы выкатываются из уголков моих глаз. У меня изо рта течет слюна. Он удерживает меня на месте, обхватив за шею, пока трахает мой рот. Он продолжает толкаться внутрь и наружу. Его серебристо-серые глаза становятся темнее, пока не кажутся почти янтарными. Пока в них не начинает отражаться то, что нас окружает. Я вижу в них себя. Вижу, как это вызывает румянец на его щеках. Его челюсть сжата, а на виске пульсирует вена. Тепло исходит от его тела, превращая воздух между нами в ад. Пот выступает у него на плечах, и я осознаю, как влага стекает по моей спине. Мы — часть одного организма, одна непрерывная мысль о вожделении, страсти и сексуальном желании, с которыми я никогда раньше не сталкивалась. И никогда больше не столкнусь лицом к лицу. Затем, просто так, он выходит из меня

Он отпускает мою шею только для того, чтобы наклониться и поднять меня на ноги. Он прижимается своими губами к моим и крепко целует меня. Я чувствую его вкус и запах моря, смешанный с его более глубоким мускусным ароматом.

— Я чувствую свой вкус на тебе, ты знаешь, как это сводит меня с ума?

Он отодвигает мой купальник в сторону, просовывает руки мне под ягодицы и приподнимает меня. Я обхватываю его ногами, и одним плавным движением он оказывается внутри меня. У меня перехватывает дыхание. Мой взгляд расширяется. Я достаточно влажная, чтобы он мог легко проникнуть в меня, и все же он настолько широкий, что я не могу принять его полностью. Он удерживает меня, давая мне время привыкнуть. Сердце пропускает удар, еще один. Он смотрит мне в глаза и, должно быть, чувствует, что боль от его вторжения ослабевает, потому что он подает бедра вперед и погружается внутрь до упора.

Я задыхаюсь, и у меня перехватывает дыхание. Он так глубоко, что я как будто чувствую его у себя в горле. Я открываю рот, но не могу произнести ни слова.

— Держись, детка.

Я цепляюсь за его плечи, и он начинает двигаться. Он входит в меня с целеустремленной сосредоточенностью. Его пристальный взгляд встречается с моим. Его ладонь обхватывает мой затылок. Он проникает в меня так, словно это самое последнее, что он собирается сделать перед смертью. Разве нет животных, которые устраивают брачный пир, а затем настолько изнемогают от усталости, что умирают? Не то чтобы я сравнивала его с животным. Хотя он и зверь. Мой зверь. Грубиян, который трахает меня с такой свирепостью, что я уверена, он собирается вытрахать из меня душу.

— Лиам... — выдыхаю я. — Лиам.

Он приоткрывает губы, выходит из меня до тех пор, пока его член не оказывается у входа моей киски. Затем он толкается вперед и проникает в меня. Я мгновенно испытываю оргазм. В один момент я смотрю на него, а в следующий — проваливаюсь сквозь пространство. Искры вспыхивают у меня перед глазами, и я уверена, что немного умерла. Действительно, немного мерла. Вот насколько интенсивны ощущения, проходящие через меня.

Я не чувствую своих конечностей. Я — осколок света, несущийся сквозь пространство, над континентами, под водой и снова поднимающийся вверх. Затем, так же внезапно, я возвращаюсь в свое тело. Моя грудь кажется тяжелой, но на самом деле я никогда не чувствовала себя легче. Я прижимаюсь к нему, обхватив ногами его талию.

И все же он сверлит меня взглядом. Его плечи промокли от пота, дыхание перехватывает. Бам-бам-бам, его сердце грохочет в груди, отражая мое учащенное, разгоряченное чувство. Толчки проходят сквозь меня, пока он продолжает входить в мою киску. Его бедра изгибаются, ягодицы скользкие от пота. Мои мышцы болят и протестуют. Я больше не могу за него держаться. Я не могу. Меня удерживает сила его чудовищного члена и его подражание электрической батарейке в том, как он трахает меня, этими движениями внутрь и наружу, которое, кажется, продолжается, продолжается и продолжается.

Откуда-то из глубины души я призываю последние остатки своей энергии. Сжимаю свои внутренние мышцы вокруг его члена. Из его горла вырывается рычание. Его член набухает еще больше, становясь невероятно массивным. Он проникает в меня с такой силой, что его яйца шлепаются о мою задницу. Полка, на которой я балансирую, сотрясается. Книги падают на нас, вокруг нас, и я уверена, что он собирается просверлить меня насквозь... С хриплым криком он опустошается внутри меня.

Все его тело содрогается. Он прижимается своим лбом к моему. Его дыхание обжигает мою щеку, жар его тела, словно печь, пригвождает меня к месту. Это и его член, который все еще пульсирующий внутри меня, как будто живет своей собственной жизнью. Его плечи сгибаются, а грудная клетка вздымается. Оставшаяся энергия от нашего гребаного секса пульсирует в нем и, как следствие, во мне.

Он сильнее наваливается на меня всем своим весом. Еще одна книга соскальзывает с полки над нами и с треском падает на землю.

Он делает глубокий вдох, затем отстраняется. Чавкающий звук его мокрой от пота плоти, отделяющейся от моей, громко разносится в пространстве.

— Божья коровка. — Он наклоняется так, что его лицо оказывается на одном уровне с моим. — Ты в порядке? — Его голос звучит так же грубо, как я себя чувствую.

Я отворачиваюсь, не желая встречаться с ним взглядом. Если я это сделаю, никто не знает, что он прочтет в моих глазах.

— Айла? — Его голос звучит более настойчиво. — Ответь мне, детка. Я причинил тебе боль? Я немного увлекся.

Я качаю головой.

— Я в порядке, — наконец шепчу я.

— Я не сделал тебе больно, не так ли?

— Сделал. Но в хорошем смысле.

Он проводит носом по моему подбородку и отводит прядь моих волос в сторону.

— Ты уверена?

Я киваю.

— Тогда почему ты не смотришь на меня?

— Потому что... — Я прикусываю внутреннюю сторону щеки. — Потому что я не хочу, чтобы ты видел, как я потрясена тем, что только что произошло. — Несмотря на все мои усилия, мой голос срывается.

— Айла, детка. Все в порядке. Ты можешь развалиться на части в моих объятиях, и я не буду тебя осуждать.

И именно из-за этого мне еще труднее довериться тебе. Я не хочу тебя разочаровывать. Я не хочу разочаровать себя. Я не хочу, чтобы весь мир думал, что ты женился на ком-то вроде меня, когда ты можешь получить намного лучше.

И-и-и, вот оно что. Причина, по которой я не смогла рассказать ему о себе. Дело не в том, что он осудит меня. Дело в том, что мир говорит мне, что я ему не подхожу. И я бы поверила в это, потому что глубоко внутри я сама в это верю. Слезы текут из моих глаз, и я начинаю дрожать.

— Айла, детка... — Он притягивает меня еще ближе. Я утыкаюсь лицом в его шею и вдыхаю его запах, пытаясь отогнать все эти мысли о недостойности, которые душат меня изнутри.

Он через многое прошел. По сравнению с этим, честно говоря, я еще легко отделалась. И все же, кажется, именно я страдаю от шрамов, которые ношу внутри. Это как-то связано с тем, что он мужчина? Лучше ли они разбираются в том, как разделить прошлое от настоящего? Я имею в виду, Лиам может быть засранцем, но он также зарекомендовал себя как человек, который искренне заботится обо мне. Я знаю. Эти отношения между нами начинались как фарс, и он все еще ожидает ребенка от нашего союза, но в остальном... Он удивляет меня на каждом шагу своей вдумчивостью, способностью читать мои мысли и тем, как интуитивно он, кажется, угадывает, чего я хочу. Как прямо сейчас, когда он укачивает меня в своих объятиях и круговыми движениями проводит по моей спине. Я ослабляю хватку и начинаю соскальзывать вниз, но он поддерживает меня ладонями под ягодицы. Он задевает книжную полку, и с полки падают еще две книги.

— Черт, — ругается он, затем поворачивается и, не выходя из меня, подходит к дивану. Он садится, а я на нем в позе наездницы. Он прижимает мое лицо к своему плечу, продолжая водить кругами по моей спине. Это только заставляет меня плакать сильнее, мое затрудненное дыхание становится хриплым. Черт возьми, я так устала жалеть себя, и все же я не могу удержаться от того, чтобы позволить слезам течь по моим щекам.

— Детка, прекрати. Пожалуйста. Твои слезы убивают меня.

Я шмыгаю носом, но не могу перестать плакать.

— Расскажи мне что-нибудь, чего ты никогда никому не рассказывала.

— А?

— Побалуй меня, — бормочет он.

Это его способ приучить меня к мысли о том, что я могу рассказать ему о том, что у меня на уме? На самом деле, это неплохая тактика. Я прикусываю внутреннюю сторону щеки.

— Я уже говорила тебе, как мне понравился «Свадебный переполох» и героиня Дженнифер Лопес в нем?

Он кивает.

— Ну, я смотрела не только ромкомы. Мне также понравились Донни Дарко, Затерянный в переводе и 8-я миля.

Он насвистывает.