— Где твоя аптечка?

— На кухне, в шкафчике справа.

Мы направляемся в именно туда.

— Садись. — Она указывает на стул у обеденного стола в дальнем углу. Я поднимаю брови, но решаю подыграть. И только потому, что я наслаждаюсь ее вниманием.

Она хватает аптечку, затем поворачивается и подходит ко мне. Тем временем я сажусь на табурет и прижимаю руку к сердцу. Она объясняет, что ей нужно, затем тянется к моей ладони. Чтобы прочистить рану, она должна подойти ближе, а чтобы подойти еще ближе, ей нужно войти в пространство между моими бедрами. Кроме того, когда она тянется к моей руке, ее грудь упирается прямо мне в лицо. Мило. Мой член твердеет. Трепет удовлетворения пробегает по мне.

Черт возьми. Быть так близко к ней гораздо интереснее, чем гоняться за очередной сделкой на миллион долларов. Я хорошо и по-настоящему облажался. Я знал это, но это... прямо здесь — она в моем пространстве, сосредоточена на моей раненой ладони, прижимает к ране ватный тампон, быстро промывает рану, дует на нее и извиняется за то, что причинила мне боль, когда я вздрагиваю, сосредоточившись на заботе обо мне — это пьянящее чувство. Это возбуждает больше, чем просмотр порно. Это почти так же возбуждающе, как раздевать ее, что я прямо сейчас и делаю своими глазами.

Я опускаю взгляд вниз по ее спине к изгибу ягодиц. Она тянется за мазью, и подол платья, которое на ней надето, задирается вверх по бедрам. Я протягиваю руку и кладу ладонь своей неповрежденной руки на открытую кожу. Она замирает. Проходит мгновение, другое. Затем она продолжает свои действия. Она намазывает мазь на мой порез, затем начинает обматывать бинтом мою ладонь.

— Может быть, нам нужно отвести тебя к врачу. Возможно, тебе придется наложить швы.

— Рана уже перестала кровоточить. Кроме того, единственное, что мне нужно, это чтобы ты поцеловала ее и все будет хорошо.

Она бросает на меня косой взгляд.

— Оу, ты большой ребенок.

Я позволяю своим губам опуститься.

— Мне больно. Мне нужно немного внимания.

Она прикусывает внутреннюю сторону щеки.

— Я думаю, все это время ты притворялся. Тебе ведь на самом деле не очень больно, не так ли?

Она затягивает повязку, и мою руку пронзает боль. На этот раз я вздрагиваю по-настоящему.

— Ну вот, все готово. — Восхищается она своей работой.

— Ты все еще не поцеловала ее, — замечаю я.

— И я все еще думаю, что тебе нужно наложить швы.

— Я едва почувствовал порез, — признаюсь я. — Крови было больше, чем того требует небольшая рана. — Я провожу рукой дальше по ее юбке, и она вздрагивает.

— Лиам, — предупреждает она.

— Божья коровка. — Я ухмыляюсь.

Я провожу пальцами по краю ее трусиков, и она резко втягивает воздух.

— Лиам, не надо, — говорит она тихим голосом.

— Почему нет? Я уже трахнул тебя. Попробовал твою задницу и завладел твоим ртом. Я исследовал каждое отверстие в твоем теле, которое имеет значение. Так почему я не могу прикоснуться к тебе?

— Потому что, — она тянется за дезинфицирующим средством и протирает им ладони. — Я не передумала. Я думаю, что это было ошибкой. Я думаю, нам следует вернуться на материк и разойтись.

— Смотри на меня, когда говоришь это, Айла.

Она колеблется, затем поворачивается, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Я думаю, нам следует расстаться.

Я выгибаю бровь. Я не хочу этого говорить, но если это единственный способ заставить ее остаться, тогда я приведу все аргументы, которые попадутся мне под руку. Я не против грязной игры.

— Ты уже извлекла выгоду из контракта. Вокруг свадьбы достаточно шума в средствах массовой информации, твой бизнес уже получил желаемое. Если ты сейчас уйдешь, это будет нарушением контракта.

Она бледнеет.

— Ты... ты собираешься заставить меня соблюдать условия контракта прямо сейчас?

— Особенно сейчас, — я наклоняюсь ближе, пока мои губы почти не касаются ее, — Учитывая, что ты, возможно, уже беременна моим ребенком. Не говоря уже о том факте, что я не могу даже помыслить о том, чтобы отпустить тебя.