Я колеблюсь. Мне трудно просто сказать об этом. Но я не могу принять предложение Эбби и не рассказать ей.

— Я беременна, — говорю я наконец. — И я не хочу, чтобы отец был вовлечен в это. Так что будет лучше, если я просто уеду. Хотя бы на время.

— Черт, — вздохнула Эбби. — Ладно, да. Просто приезжай, как только захочешь. У меня есть подруга, которая очень хороший акушер, я могу свести тебя с ней. Мы все уладим, хорошо? А хорошие художники могут зарабатывать здесь сумасшедшие деньги. Возможно, ты сможешь позволить себе и то, и другое!

Я не могу не рассмеяться.

— Сомневаюсь. Но оптимизм полезен.

Оптимизм улетучивается, как только я кладу трубку. Веселый голос Эбби, звучащий в моем ухе, поднял мне настроение, но реальность обрушивается на меня с такой силой, что у меня перехватывает дыхание.

Когда я поднимаюсь наверх, боль в груди возвращается. Невозможно думать о том, чтобы упаковать все вещи, которые здесь находятся, и я говорю себе, что вернусь за большей их частью. Вместо этого я собираю то, что мне нужно, – чемодан с одеждой и личными вещами, те немногие семейные реликвии и несколько фотографий, которые хранил мой отец. Горсть книг - его любимых и моих. Ракушки с пляжа. Я забираю воспоминания и оставляю то, что могу заменить.

Удивительно, но воспоминания всей жизни помещаются в два чемодана вместе со всей моей одеждой.

Я оставляю красное платье, которое купил мне Данте. Я еще раз провожу пальцами по пунцовому шелку, прикусываю губу и сглатываю слезы, собираясь уходить. Эбби сказала, что я могу приехать, как только захочу, и от ожидания легче не станет.

Если я останусь здесь еще дольше, то уехать будет намного сложнее.

Я загружаю два чемодана и оборудование для татуировки на заднее сиденье машины, закрываю дверь и стараюсь не оглядываться.

Только когда я перебираюсь на водительское сиденье и вижу, как отъезжает Мустанг, очень похожий на машину Данте, слезы наконец переполняют меня.

Я прижимаюсь лбом к рулю, пытаясь подавить их, но не могу. Рыдания вырываются наружу, слезы за себя, за свою жизнь и за все, что я потеряла за последние шесть месяцев. Я завожу двигатель и включаю передачу, злясь на себя. Некоторые из этих слез из-за Данте, и я чувствую себя идиоткой, позволяя себе плакать из-за него.

Я всегда знала, что все закончится. С самого начала наши отношения были как тикающие часы. Никто, кроме меня, не виноват в том, что я позволила себе так много чувствовать, что теперь мне кажется, будто мое сердце вырывают из груди.

Снова и снова, ведя машину, я спрашиваю себя, правильно ли я поступаю. Правильно ли это, обманывать Данте, лишая его возможности узнать своего ребенка. Если все эти решения я принимаю сама, то это не тот путь, по которому я должна идти. И каждый раз, когда я думаю о том, чтобы повернуть назад, я вспоминаю жизнь, которую ведет Данте, и все причины, по которым я не хочу в ней участвовать.

Это правда, что сказал Брендан, - Данте никогда не говорил, что все должно быть именно так. Но я не могу представить, что он откажется от всего этого ради меня. Не могу представить, что он изменит все в своей жизни только ради того, чтобы мы могли быть вместе, даже теперь, когда речь идет о ребенке.

Может быть, особенно теперь, когда есть ребенок.

На полпути к Сиэтлу я останавливаюсь в отеле, чтобы немного отдохнуть. Незнакомая комната никак не успокаивает мое беспокойство, и я ворочаюсь, просыпаясь с ощущением, что зря потратила сто пятьдесят долларов, не получив никакого отдыха. Я принимаю душ, надеваю чистую одежду и делаю все возможное, чтобы не заплакать снова. Такое ощущение, что я оставила свое сердце в Лос-Анджелесе, причем не по одной причине, и в моей груди просто пустота.

Если уж на то пошло, мне хочется просто онеметь.

К тому моменту, когда я останавливаюсь перед зданием, в котором живет Эбби, я чувствую себя совершенно истощенной. Я пишу ей сообщение, чтобы она знала, что я здесь, и через пять минут вижу знакомую высокую худую девушку с длинной брюнетистой косой, которая бежит ко мне с восторженной улыбкой на лице.

— Эмма! — Она обнимает меня, едва не выбивая из меня дыхание тем, как сильно она меня сжимает. — Я так рада, что ты добралась. Поездка прошла нормально? Ты выглядишь измотанной.

— Спасибо, — язвительно говорю я, вытаскивая второй чемодан из машины. — Я измотана. Я плохо спала.

— Я приготовила комнату для гостей. Надеюсь, здесь тебе будет лучше спать. Пойдем, у меня есть остатки еды, которые я могу разогреть, а потом ты можешь спать. Мы поговорим завтра, когда ты немного отдохнешь.

— Ты просто моя спасительница. — Я поставила чемодан на пол и обняла ее в ответ. — Мы так долго не разговаривали, а ты просто позволила мне приехать и остаться. Не знаю, чем я смогу отплатить тебе.

— Ты уже отплатила. Компания будет очень кстати, мне нравится жить одной, но иногда становится одиноко. Пойдем, — снова уговаривает Эбби, беря один из чемоданов и кладя руку мне на плечо. — Нет смысла стоять здесь.

Она помогает мне занести вещи в ее квартиру на четвертом этаже старинного каменного здания и ставит чемоданы в маленькую, аккуратно оформленную комнату для гостей. У окна стоят растения в горшках, на кровати лежит яркое пуховое одеяло, и от всего этого веет жизнерадостностью. Я говорю себе, опустившись на край кровати, что, возможно, я найду способ быть счастливой здесь.

Я смогу устроить свою жизнь в Сиэтле. Я не беспокоюсь об этом. Последние четыре года я упорно трудилась, чтобы стать художником настолько хорошим, что смогу найти работу где угодно. И я знаю, что Эбби поможет мне встать на ноги. Вопрос в том, смогу ли я устроить жизнь, которой хочу жить.

Я хочу этого ребенка, но я не хочу, чтобы мой ребенок был всем, ради чего я существую. Это не будет хорошей жизнью ни для кого из нас. Я должна найти способ двигаться дальше.

— Думаю, я просто посплю, — говорю я Эбби. — А поем позже.

— Ты уверена? — Она слегка хмурится, на ее лице написано беспокойство. — Очень важно, чтобы ты была здорова...

Я немного смеюсь, несмотря на себя. Эбби - любительница йоги и диетолог, а когда она жила в Лос-Анджелесе, то помогала управлять тренажерным залом. Я уже вижу, как она прокручивает в голове список добавок, которые мне могут понадобиться.

— Обещаю, я съем все, что ты мне дашь, как только проснусь. Мне просто нужно постараться заснуть. — Теперь, когда я здесь, с кем-то знакомым, а не в гостиничном номере, я уже чувствую, как на меня накатывает усталость.

Как только Эбби уходит, и я ложусь, я не успеваю даже забраться под одеяло, как уже окончательно засыпаю.