— Я думал, что единственным поводом для празднования будет моя голова на пике, — ответил Максим.
— Я думал, что единственным поводом для празднования будет моя голова на пике, — ответил Максим.
Уэстон прижимал меня к себе, пока мои пальцы ног не коснулись земли.
— Клятва — это одно и то же, не так ли?
Максим рассмеялся.
Хa. Хa. Я закатила глаза, а затем сделала паузу.
— Подожди. Ты берешь в залог какую-то несчастную леди? — ошеломленно спросила я Максима.
Какая бедная девушка, — подумала я, бросив взгляд на шестерых его людей, которые стояли немного дальше по причалу.
— Цена, которую приходится платить за один голос короля, — сухо сказал Максим.
Я нахмурилась, но потом поняла, что ему, должно быть, пришлось заключить сделку с некоторыми из этих королей, чтобы получить их право голоса за использование Магов, которые были у них в подчинении, чтобы отменить проклятие. Должно быть, именно поэтому ему требовалось так много времени, чтобы получить то, что он хотел, — ему приходилось ублажать каждого из них.
Титан рядом со мной издал веселый вздох, повернувшись к Максиму, как будто ему понравилась эта идея — только потому, что Максиму она бы не понравилась.
— С какой стати какому-либо отцу хотеть заложить тебе свою дочь? — спросила я, моргая, прогоняя остатки тумана в голове.
Мое сердцебиение замедлилось, дыхание выровнялось.
— Хочешь верь, хочешь нет, — невозмутимо произнес Максим, — но я — находка.
Может быть, как один из тех мужчин-шлюх, но не как муж. Но я не думала, что он сочтет это оскорблением, поэтому промолчала.
— Я хотел поздравить тебя со смертью твоего отца, но ты избегаешь меня с тех пор, как приехал в город, — сказал Максим Уэстону.
Я моргнула. В этом утверждении было много неправильного.
— Ты ожидал чего-то другого?
Максим покачал головой, проведя большим пальцем по губе, слегка удивленный.
— Я получил твою записку ранее. Я здесь.
Я нахмурилась, меня охватила некоторая неуверенность. Зачем Уэстону говорить Максиму встретиться с ним в какой-то южной таверне, не меньше, чем в доках? Принцы сюда не спускались. Хотя я знала, что это были не обычные принцы.
Когда я смотрела на них сейчас — Максим в белом, Уэстон в черном, они выглядели как противостояние добра и зла. Но оба были на стороне злодеев. В этом темном переулке была приятная атмосфера для... раньше, но теперь, окруженный как Титанами, так и Неприкасаемыми, я решила, что мне нужно немного света. Три фонаря у края причала внезапно вспыхнули, наполнив все вокруг оранжевым сиянием.
Они оба посмотрели на меня, но я только скучающе рассматривала свои ногти.
— Как давно ты знаешь об этом? — Уэстон спросил Максима, наклонив голову в мою сторону.
Что, Максим только что написал ему записку, в которой говорилось: «Мертвая девушка, которую ты похитил, разгуливает в Симбии?» Он не сообщил ему никаких подробностей?
Я вдруг почувствовала себя посторонним, без приглашения, поэтому подумала: почему бы не позволить этим двум джентльменам разобраться во всем самим?
— Я просто собираюсь... — начала я, делая шаг в сторону, чтобы уйти, но Уэстон схватил меня за руку, даже не взглянув в мою сторону. — Или нет, — пробормотал я.
— Достаточно долго, — протянул Максим.
Я неодобрительно нахмурилась. Он был лжецом. Он знал об этом два дня, максимум. Но я не собиралась ввязываться в это, это уж точно.
Уэстон издал веселый вздох, который вовсе не был веселым, и потер подбородок — вероятно, чтобы занять руки и не швырнуть ножи где-нибудь поблизости от Максима.
— Не так уж приятно находиться на другой стороне, не так ли? — спросил Максим.
— Довольно смертоносно, — серьезно выпалил Уэстон. После минутного молчания, воцарившегося вокруг нас, он сказал: — Ты можешь проголосовать.
Я моргнула.
— Я думала, ты не король?
Уэстон взглянул на меня.
— Я посредник до начала турниров.
Ха. Это был еще один способ сказать, что я просто целовалась с временным королем? Черт возьми… Подожди, пока я не расскажу об этом бабушке. Она бы мне никогда не поверила.
Мне было интересно, как Максим отнесся к необходимости работать с Уэстоном, чтобы получить свой голос в совете. Держу пари, ему это не очень понравилось. Хотя я находила это забавным.
— Вот так просто? — не веря своим ушам, спросил Максим. — И чего мне это будет стоить? Это, — он кивнул мне, — было моим рычагом воздействия. Но, похоже, она больше не является таким уж хорошим рычагом воздействия, когда она даже не знает, что такое моногамия.
Мои глаза расширились.
— Моногамия? Что...
Максим многозначительно посмотрел на меня, и я поняла по этому взгляду, что это была услуга, на которую он решился. Технически, это было недействительно теперь, когда он не выполнил мои условия и не сказал Уэстону, что я здесь. Но, взглянув на Неприкасаемых, стоящих на скамье подсудимых, я поняла, что на самом деле я была не в том положении, чтобы предъявлять требования. Он контролировал две тысячи человек, которые были предупреждены, что Royal Affair — это не обычный бордель. Я вздохнула, соглашаясь с его игрой.
— Как будто ты знаешь значение этого слова, Принц а-ля гарем.
— Ты одержима моим гаремом, не так ли?
Я имела в виду, я не думала об этом все время... Но я догадывалась, что в этой идее было что-то притягательное и наводящее на размышления. Как он сделал выбор? Он предпочитал одну другой? Он звал одну в свою комнату или две...? Мои щеки вспыхнули.
— Может быть... Подожди, нет.
Максим тихо рассмеялся, а я почувствовала, как взгляд Уэстона обжег мне щеку.
Я скрестила руки на груди, ладонь Уэстона все еще была в одной, и устремила пристальный взгляд на Максима.
— Мне не нравится твой гарем. Мне жаль твою невесту; тебе придется перерыть всех других женщин, чтобы найти ее.
Я была уверена, что улыбка, которой он одарил меня, была именно той, которую он использовал, чтобы заманивать женщин в ловушку своим "покровительством’.
— Тогда мне просто придется идти по одной, не так ли?
— Фу, бедняжка...
— Прекрати, — слова Уэстона прорезали воздух. Он посмотрел на меня вопросительно, по-другому, мрачно, как будто поверил, что я действительно была добровольцем в постели Максима.
Дело в том, что я воображала, что могла бы переспать с Максимом, если бы пришлось. Я была уверена, что он знал, что делал, учитывая весь этот опыт; но проблема заключалась в том, что я не думала о Максиме в этом смысле.
Он был сверхпривлекателен, но это было все, что у меня было: красивое лицо... И если бы он захотел ходить рядом со мной без рубашки, я бы не жаловалась. Но так же, как и у Уильяма, не было знакомой одышки, которую я испытывала всякий раз, когда находился рядом с неким безымянным Титаном. Я предположила, что мне просто нужно найти кого-то, кого я ненавидела так же сильно, как и его, и я снова смогла бы чувствовать то же самое. Просто у меня был небольшой сбой в мозгу, вот и все.
Но если Уэстон поверил, что я не девственница, что я переспала с Максимом и многими другими, то это то, что он мог думать. Девушка с фермы была девственницей. Сестра была опытной, даже если ей приходилось лгать об этом.
— Итак, что это будет? — Максим поднял бровь.
Мой желудок скрутило от мимолетного взгляда, которым одарил меня Уэстон; это напоминало грязное предательство, и сердце невольно упало в груди.
Я выдохнула, когда Уэстон толкнул меня перед собой, как преступницу перед мировым судьей. Но этот взгляд все еще проникал в мой разум, сожаление жгло мой желудок, и я не могла найти того раздражения, которое должна была испытывать.
— Это, что бы это ни было, черт возьми, — сказал он с горечью, — это сделано.
От этого резкого требования у Максима отвисла челюсть. Скрестив руки на груди, он посмотрел на меня, а затем с едва заметной вспышкой разочарования ответил:
— Договорились.
Максим соперничал с моей матерью как актер, но я была только рада, что все — что бы это ни было — прошло более гладко, чем я ожидала. Возможно, все остались бы живы. Теперь, если бы только я могла расстаться с Уэстоном полюбовно, я могла бы чувствовать себя довольной ситуацией. Это было завершение, в котором я нуждалась... не так ли?
Но, увы, я была девушкой, играющей в мужскую игру, и это обернулось тем, что я укусила себя за задницу.
— Ты сможешь проголосовать, как только твоя охрана выведет ее из города.
Чтобы полностью осознать слова Уэстона, потребовалось мгновение. Время остановилось в моем сознании, пока после пары неглубоких вдохов все не вернулось на круги своя, и серьезность, смысл не стали ясны. Он стоял совсем рядом со мной, и голос, от которого меня всего мгновение назад бросало в дрожь, теперь превратился в холодную фразу, как будто он действительно был судьей, а я — скромным простолюдином. Мое преступление: оказаться не в той таверне, не в том городе и не в то время. Его приговор: изгнание.
Я стояла совершенно неподвижно, мой душеприказчик стоял у меня за спиной.
Смятение скручивало и скручивало меня изнутри. Самый главный вопрос в моем сознании: почему? Почему его волновало, что я сделала? Где я это делала? Почему он считал, что имел право голоса в этом вопросе?
По какой бы то ни было причине, он спланировал это еще до того, как поцеловал меня сегодня вечером. Отправив Максиму ту записку, я многое прояснила.
— Далеко от юга. Север, запад, мне все равно. Но я не хочу видеть ее здесь снова. Сделай так, чтобы это произошло, и тогда ты получишь свой голос.
Я смотрела на Максима, мой разум оцепенел, тело все еще было ошеломлено требованием Уэстона.
— Готово.
Какое-то мрачное веселье захлестнуло меня.
Меня только что разыграли, и, черт возьми, это сработало.
У меня перехватило горло, я сглотнула и посмотрела на звездное небо.
Одно я знала точно: я пока не могла уехать из города. Я могла бы перевестись в другой дом Сестер с небольшими проблемами, но Сестричество не было тем, что удерживало меня здесь. Единственная возможность избавиться от Судьбы, о которой я знала, была настолько хороша. В "Книгах из колодца" была реальная документация об изменении Судьбы вспять, в отличие от других мистических сущностей, таких как Лейк Клэр. Это был мой лучший шанс.