– Хорошо, – я улыбнулась. 

Я была здесь до конца дня; я могла бы также наслаждаться этим. Я возвращалась в гостиницу с чувством, что мужчины собираются начать предлагать мне плотские действия. Я никогда не носила такой маленькой одежды, и мне казалось, что моя бабушка вот-вот выскочит из-за угла и отругает меня. Но никто не обращал на меня внимания; женщины сновали мимо со своими корзинами для белья, а дети визжали, пробегая мимо меня.

Женщина сказала, что зайдет в гостиницу позже, и я решила вздремнуть перед этим. Кровать была такой мягкой для моей недавно разгладившейся кожи, что я отключилась через несколько минут после того, как легла.

Я проснулась от звона цепей. Рабыня ставила поднос с едой на столик рядом с кроватью, и я поблагодарила ее, прежде чем она ушла. Солнце начинало садиться, когда я услышала тихий стук в дверь. Женщина из бань вошла так, как будто это была ее комната всю ее жизнь.

– Я поняла, что никогда раньше не говорила тебе своего имени. Ты можешь называть меня Розой, - сказала она.

– Каламити, - ответил я, ожидая, что на ее лице отразится замешательство, но она только улыбнулась, казалось, на мгновение задумавшись.

– Я буду называть тебя Эмити, хорошо?

Я улыбнулась и кивнула. Некоторые соседские девчонки называли меня так, в то время как другие называли меня Кэл. У Каламити было плохое значение , так что я не жаловалась.

– Эмити, у тебя есть любовник?

Я чуть не подавилась едой, не ожидая личного вопроса. Здесь было уместно открыто говорить о любовниках? Или даже иметь их?

– Нет, - сказала я, но это прозвучало как вопрос.

– Это однозначное “нет"? - спросила она.

Я кивнула, и она выпустила длинный кусок кожи из своего сжатого кулака. 

– Когда женщина посещает сильвианский фестиваль, она должна показать, доступна ли она. Занятая женщина будет носить кусок кожи на безымянном пальце, который обвязывается вокруг запястья. Женщина, которая... доступна, носит кожу вокруг предплечья .

– Почему предплечье? – спросила я, когда она начала обвязывать его вокруг моего.

– Потому что за это легко ухватиться, - заявила она.

Я моргнула. 

– Что?

– Она обвязана так, что оставляет петлю, чтобы мужчине было легко схватить ее... и притянуть тебя.

Она улыбнулась.

Я нахмурилась. 

– Я не хочу, чтобы мужчины притягивали меня.

– Расслабься, Эмити. Они этого не сделают, если ты сама этого не захочешь.

– Тебе действительно не стоит повязывать это мне на руку, потому что я недоступна.

– Значит, ты занята? - спросила она, продолжая завязывать кожу интересным способом. 

От нее пахло лимонами и пачули, травами, которые часто использовала моя бабушка.

– Ну, нет.. Но прямо сейчас я недоступна.

– Ты либо занята, либо доступна; между нет ничего.

Я вздохнула и позволила ей закончить. Прямо сейчас мне не нужно было внимание мужчин, особенно тех, кто меня притягивал, что бы это ни означало. Ни один мужчина не захотел бы следовать за мной через всю страну и вмешиваться в мои проблемы.

Улыбка тронула мои губы, когда я поняла, что один из них уже следовал за мной. Я не видела Уэстона с тех пор, как он уехал, сняв для нас комнаты. Часть меня беспокоилась, что он просто собирался бросить меня где-нибудь. Другая часть думала, что он не из тех мужчин, которые сбегают. Если бы я ошиблась, и он где-нибудь меня поймал, тогда у меня бы все получилось. Возможно, в горах я была полной дрянью, но я не была полной слабачкой.

Я могла постоять за себя.

Мне нравилось думать.