ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

УБИЙЦЫ И ПЕСНИ

Я разделась до льняной рубашки и забралась в постель. Матрас в гостинице был бугристым и более неудобным, чем мой тюфяк в Алжире, но я так устала, что заснула крепким сном.

Пока прекрасный голос не вторгся в мои сны.

От этого у меня по спине и рукам пробежали мурашки. Она пела песню с таким совершенным ритмом, что окутала мое тело гармоничным одеялом. Оно было теплым и мягким на моей коже, когда закручивало меня в свою паутину. Мои глаза распахнулись по собственной воле. Сквозняк ударил по моим голым ногам, и деревянный пол был шершавым, когда песня вытолкнула меня за дверь.

Тоненький голосок в глубине моей головы кричал на меня, но я не могла его слушать. Песня была слишком теплой. Слишком идеальной.

Ритм понес меня по коридору и лестнице. Я наткнулась на что-то твердое и теплое, но не такое теплое, как песня. Глубокий голос прервал ритм. Я попыталась обойти препятствие. Я не хотела слышать ничего другого, кроме этой песни. Я не могла.

Моя грудь сжалась от страха, что это покинет меня, и когда меня удержали сильные руки, я оттолкнула их.

Песня стихла, и это оставило меня дрожащей и опустошенной. Страшный пот покрыл мое тело, когда в груди началась сильная боль. 

Когда рука снова обвилась вокруг моей талии, я боролась с захватом. Я говорила что-то неразборчивое и царапала руку, мешавшую мне слушать песню. Но хватка была слишком крепкой.

Песня? Она покидала меня. Так пусто.

Я дрожала от холода и чувствовала, как слезы текут по моим щекам. Мое сердце разрывалось, боль была невыносимой. Я схватилась за грудь, тщетно борясь с захватом.

Мое лицо было мокрым от слез, когда я осознала, что песня закончилась. Ясность медленно возвращалась ко мне, когда боль уменьшилась.

Чья-то рука крепко обнимала меня за талию, удерживая в вертикальном положении, пока мои пальцы едва касались пола. В груди у меня колотилось от смятения и неуверенности.

– Во что ты вляпалась? - спросил знакомый голос позади меня. 

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что это.

Голос убийцы.

– Что ты со мной сделал? – я выдохнула. 

У меня подкосились ноги, и я не знала, смогла бы я встать, если бы он не поддерживал меня. Я огляделась, пытаясь понять, где нахожусь. Лестничная клетка гостиницы была темной, так как ее освещало только одно настенное бра. Идеальное место для убийства. . .

– Похоже, ты нажила врага в лице Саккара. Я бы собрал вещи и уехал, как можно быстрее, – сказал он, его хватка все еще была крепкой, а голос звучал так близко к моей шее, что у меня по спине пробежали мурашки.

Он прижимался ко мне сзади, и я даже не могла понять, что он говорил, поскольку узнала тесный контакт. Я не думала, что был хотя бы дюйм моей спины, который не касался бы его. Я выдохнула, когда он пошевелился, и каждое мое нервное окончание было сверхчувствительно к этому движению.

Румянец уже покрыл мою кожу, но она стала теплее от раздражения, когда я вспомнила, что шла навстречу своей смерти или смерти Алирии, а меня больше беспокоил жар тела убийцы. Мне нужно было, чтобы он опустил меня, чтобы я могла, возможно, сформировать какие-то мысли.

Я была сбита с толку, а теперь и раздражена на саму себя, и понятия не имела, откуда у меня взялась сила духа, чтобы сорваться на убийцу . 

– Значит, я твоя следующая жертва? - нагло спросила я.

Его рука сжалась вокруг меня, и я втянула воздух. 

– Если бы я собирался убить тебя, ты бы уже была мертва, - сказал он резко.

Я с трудом сглотнула.

 – Тогда отпусти меня.

Он убрал руку, и я вскочила на ноги; и, к счастью, я могла стоять. Я оперлась о стену, когда мужчина начал подниматься по ступенькам, напевая мелодию. Он покачивался, и когда он посмотрел на меня, его глаза загорелись.

– Ну, если ты не ангел, тогда я король! - весело пробормотал он невнятно.

 – Сколько за ночь, дорогуша?

У меня отвисла челюсть. Он думал, что я проститутка? Меня никогда раньше в этом не обвиняли. Но и я никогда не стояла одна на лестнице гостиницы с убийцей. Я оглядела пьяного мужчину от его налитых кровью глаз до нетвердых ног и внезапно задалась вопросом, как моя мать могла это выносить. Или почему она оставила именно этого.

Я уже собиралась отчитать этого человека, когда убийца заговорил:

– Она занята на ночь.

Что?

У меня даже не было времени возразить, прежде чем он схватил меня за запястье и потащил вверх по лестнице. 

– Что, черт возьми, ты делаешь! – я зашипела, пытаясь вырвать свое запястье из его хватки.

– Которая из них твоя? – спросил он, указывая на двери по обе стороны коридора.

Я схватилась за дверную ручку в одной из комнат, чтобы он не потащил меня по коридору. 

– Я не буду с тобой спать! 

Ручка выскользнула у меня из руки от рывка за другое запястье. 

– Я уверена, что здесь доступно много проституток. Вам нужно только пройти по улице!

 Я опустила ноги на пол, но почувствовала только тупую боль от занозы, когда он тащил меня по деревянным половицам.

Он открыл одну дверь, и я услышала женский крик, прежде чем он закрыл ее. Когда он открыл мою дверь, мое сердце колотилось так сильно, что было трудно расслышать его слова.

– Твоя? – спросил он.

– Нет! – я солгала.

Он толкнул меня, и я ввалилась в свою комнату. Я развернулась, готовая начать драться и звать на помощь. Почему я не начала этого до того, как он привел меня в мою комнату, было выше моего понимания. Паника была ненадежной.

Он мгновение смотрел на меня, держа руку на дверной ручке, его тяжелый взгляд встретился с моим, когда мое дыхание участилось от беспокойства.

Он оглядел маленькую комнату, прежде чем сказать:

– На твоем месте я бы убрался из Кэмерона.

Затем он вышел и захлопнул за собой дверь.

Мне показалось, что за мной захлопнулась крышка гроба.

Я с трудом сглотнула и попыталась контролировать свой пульс. Очевидно, у мужчины были какие-то проблемы, но он знал о песне и о том, что случилось со мной, и мне нужно было узнать больше, чтобы я могла предотвратить повторение этого. Я несколько минут ходила взад-вперед перед дверью, прежде чем набралась достаточно смелости.

Я хлопнула дверью, выходя, и открыла единственную дверь в коридоре, через которую он перескочил, когда, вероятно, забавлялся моей паникой.

Я чуть не развернулась и не ушла, потому что на нем не было рубашки, но я не смогла, потому что была очарована. На его спине было самое изысканное клеймо, которое я когда-либо видела. Голова волка, воющего на луну, заняла место между его лопатками. Мех на его шее ощетинился и зашевелился, как будто он был живым.

Это было волшебство. И я видела волшебство всего несколько раз, когда шоу проходили через Элджера. Бабушка могла творить простые чары, но ничего подобного.

Я заметила шрам шириной с лезвие на его боку, когда он обернулся. Клеймо, состоящее из трех черных колец вокруг его предплечья, заставило меня остановиться. Это было похоже на клеймо Титанов, но я не могла быть уверена. Он одевался не как Титан, и его волосы были слишком длинными, почти достигая плеч.

Но у него наверняка было такое же телосложение.

Мои глаза обрели собственный разум и прошлись по его телу. От его широких плеч до мускулистых рук и живота, похожего на стиральную доску. Мое лицо вспыхнуло, когда я проследила за дорожкой волос на нижней части его живота, пока она не исчезла за поясом его брюк.

Мое сердцебиение участилось, когда я поняла, насколько я была не в своей тарелке. Мысль о том, что он мог размозжить мне череп одной из своих рук, заставила меня нервно сглотнуть.

Какого черта я здесь делаю?

– Полагаю, ты ожидаешь, что я тебе заплачу? - спросил он. 

И я была рада отвлечься, даже если не понимала, о чем он спрашивает.

Мои брови нахмурились. 

– Что?

– Я испортил тебе ночь с пьяницей, так что могу с таким же успехом заплатить тебе.

Моя бабушка всегда говорила мне, что я вспыльчива и что мне нужно научиться контролировать это. Я всегда игнорировала ее комментарии. Может быть, если бы я прислушивалась к ее совету, я бы не сузила глаза и не огрызнулась:

– Я похожа на проститутку?

Очевидно, потребовалось всего два раза, чтобы меня приняли за шлюху, чтобы я разозлилась настолько, что забыл все, чему меня учила бабушка. И теперь я поняла, почему она это делала . . .

Я ожидала быстрой смерти от ножа после этого, потому что кто в здравом уме разговаривает с убийцей, как с идиотом? Но он только опустил взгляд на мое тело. Я тоже посмотрела вниз, понимая, что потеряла всякий здравый смысл. Я забыла, что на мне была только рубашка с длинными рукавами, доходившая мне до бедер. 

Я прикусила губу, чувствуя, как жар приливает к моим щекам. У меня не хватило ума одеться, прежде чем ворваться в его комнату? Всего несколько минут назад он притворился, что собирается "воспользоваться моими услугами", игнорируя все мои протесты, как будто это была просто игра, в которую играли все проститутки.

Дело в том, что я больше беспокоилась о песне и о том, когда она начнется снова, чем о том, что на мне было надето.

По крайней мере, рукава прикрывали мои манжеты.

Я отодвинула в сторону охватившую меня уязвимость и посмотрела на него. 

– Послушай, мне нужно знать, что произошло. Я не выберусь из города, если даже не буду знать, что меня преследует .

Он скрестил руки на груди, и я пыталась не пялиться на его тело, действительно пыталась, но винила во всем его. Джентльмен уже надел бы рубашку. Но я догадывался, что убийцы не следуют этим правилам, и я была своего рода лицемеркой.

– Саккары поют свою песню любому разуму, какому пожелают. Это побуждает тебя идти к ним или к определенным действиям. Когда связь разрывается, боль становится сильной физически и эмоционально. Некоторым требуются дни, чтобы прийти в себя. Теперь, что я хочу знать, так это почему они хотели тебя. Обычно они тихие люди и никого не беспокоят, если их не спровоцировать.

– Я не знаю, - неопределенно ответила я, оглядывая комнату.