ГЛАВА 1

Я ненавижу ходить в колледж.

Не то чтобы моим родителям было наплевать, какие курсы я посещаю. Они заботятся только о том, чтобы я получила степень по связям с общественностью.

Особенно после того, как я провалилась на первом курсе колледжа.

Поэтому они платят хрен знает сколько денег (они могли бы назвать мне точную сумму за обучение, я уверена) за то, чтобы я проспала занятия по журналистике, изучая профессию, которую я никогда не хотела.

К черту мою жизнь, да?

Почти каждый день я езжу из своей квартиры в Уолнат-Крик в школу искусств Диабло-Хилл. Университет находится между Сан-Франциско, Оклендом и моим внутренним желанием убить себя. Я трачу свое время и считаю недели, дни, часы и наносекунды до выпуска.

У меня осталось два месяца и двенадцать дней до того, как я освобожусь. Два месяца и двенадцать дней, прежде чем мне придется столкнуться с суровой, неумолимой реальностью: я понятия не имею, что хочу делать со своей жизнью. На данный момент мой самый большой план на будущее состоит из пиццы на вынос и повторного просмотра первых шести сезонов «Сынов анархии» . Сейчас я поддерживаю моногамные, нисколько не тревожные отношения с творчеством Чарли Ханнэма.

(Не судите.)

Сегодня вторник, поэтому я с трудом зарабатываю сон после занятий по творческому письму и этике. Я всегда сплю в журналистских репортажах. Это дерьмо заставит гиперактивного ребенка храпеть весь Хэллоуин. Чарли и я как раз собирались воссоздать ту часть, где он оплодотворяет Тару Ноулз (хотя я должна отметить, что наша химия на экране гораздо более яркая), когда я чувствую, как острый локоть упирается мне в ребра.

Ладно, этот толчок точно не от Чарли. Ой.

— Просыпайся, дурочка.

Я медленно поднимаю голову, вытирая слюну с подбородка, пытаясь разлепить веки. — Что случилось? — Я спрашиваю владельца локтя

— Последнее задание. — Мой лучший друг, Шейн Кинни, кивает на доску в передней части комнаты. Его спутанные светлые волосы развеваются, словно он в чертовой рекламе Head and Shoulders.

Я моргаю, глядя на доску. — Я слишком сонная, чтобы расшифровать все буквы и слова.

— Это называется предложение. Господи, Блэр. Ты должна начать брать меньше ночных смен у Неда. 

— Мне нужны деньги. Продукты дорогие. — Я стягиваю толстовку, чтобы закрыть лицо. К счастью, занятия закончились, и все запихивают ноутбуки в рюкзаки. Шейн потягивается, сжимая кулаки и зевая. Лицемер. Ему тоже скучно. Его пупок нахально выглядывает из-под рубашки, и я тычу в него указательным пальцем, издавая забавный звук.

— Ты могла бы вернуться к своим родителям, — предлагает он, когда я встаю. — Это сэкономит тебе немного денег.

— Ныряние в мусорных контейнерах тоже сэкономит мне деньги, но я не настолько отчаянная, чтобы делать это.

— Ты хочешь сказать, что предпочла бы быть бездомной, чем жить со своими родителями?

— Я говорю, что мы могли бы поговорить об этом, выпивая двойную порцию эспрессо на улице.

— Не знаю, Би. Похоже, тебе нужно больше, чем кофе, чтобы пережить день. —  Он подмигивает мне и усмехается, поднимая обе наши сумки.

Я ударяю его по плечу тыльной стороной ладони. — Серьезно, травка в школе?

— Подними меня, Скотти! — Его улыбка становится шире, когда мы вливаемся в поток студентов, идущих по коридору.

Как только мы берем кофе и садимся на нашу обычную укромную красную скамейку в углу главного двора, Шейн достает пачку сигарет, которую он хранит специально для самокруток. Она загорается и передает косяк мне. Я делаю долгую затяжку, закрывая глаза и наслаждаясь солнечным светом.

— Так какое у нас задание? — наконец спрашиваю я.

Шейн дает мне задание. Судя по всему, пока я была занята переживанием горячих сцен с CH, профессор Пенниман, которая без ума от своих репортажных заданий, поставила перед нами самую большую задачу: подробный рассказ из двух тысяч слов на тему, которая нам совершенно чужда.

Шейн объясняет: — Она случайным образом назначает каждому из нас тему, но хочет поменяться гендерными ролями. По сути, она сказала, что парни могут ожидать написания всякой ерунды вроде любовных романов и послеродовой депрессии, а девушки будут копаться в таких вещах, как маслкары и шутеры от первого лица. Мы получим наши отдельные темы по электронной почте сегодня к 22:00. И, о да, обмен запрещен.

— Круто. Я и так ненавижу журналистику, а теперь мне приходится писать на тему, к которой я, скорее всего, не хочу иметь никакого отношения.

— Да, но ты ненавидишь все. Может быть, пришло время немного расшириться. —  Шейн стучит своим бедром в Levi по моему. Шейн занимается журналистикой. Он спокойно прошел весь университетский опыт. На самом деле, он был тем, кто предложил мне пройти этот курс, чтобы он мог помочь мне с этим курсом.

На нем его обычная форма: джинсы, ботинки Timberland и футболка с чем-то забавным. Сегодня на его рубашке написано: «Отойди, кофе. Это работа для алкоголя». От него всегда пахнет корицей, одеколоном Abercrombie и возможностями. Всегда.

Шейн безумно милый, но он просто не для меня. Он мне как брат, которого у меня никогда не было, и я бы хотела, чтобы все так и оставалось.

— Чем ты занимаешься на этих выходных? — Он косится на меня своими бирюзовыми глазами.

Я пожимаю плечами. — Я работаю в пятницу вечером. Я, наверное, посплю весь день в субботу, потом сверну блант и наверстаю упущенное в ходячих мертвецах или что-то в этом роде. 

— Хочешь компанию?

— Может ли компания привезти бутерброды с авокадо, яичным салатом и чипсы из сладкого картофеля из Pinder’s?

— Сможет ли Флойд Мейвезер увернуться от удара? — Шейн широко раскрывает руки с ухмылкой.

— Я понятия не имею, кто это, но я рискну и предполагаю, что ответ — да.

— Ты убиваешь меня, Би. — Он смеется, обхватывая рукой мое плечо и заключая меня в дружеские объятия, свободной рукой взъерошивая мои волосы. — Что мне теперь с тобой делать?

— Грязные, непослушные вещи, которые заставят краснеть мою сестру-близнеца? — Я выгибаю бровь и изображаю дьявольский смех.

Шейн спрыгивает с красной скамейки, как будто его ударили. Стиснув зубы, он шагает к бетонному мусорному баку, отбрасывая следы нашего удара. — Мне нужно идти, — говорит он мне.

Я кашляю, задаваясь вопросом, почему моя маленькая шутка разозлила его. Как будто я нажала не ту кнопку.

***

Только почти в полночь я вспоминаю о нашем задании по журналистскому репортажу. Между покупками в Таргет, посещением родителей и ранней сменой у Неда мне удалось забыть об обещанном электронном письме.

Я запускаю свой пятилетний Dell, и мне приходит в голову, что я, наверное, единственный человек моложе тридцати в районе залива, у которого нет Макбука. Иззи, моя близняшка, говорит, что двадцатитрехлетняя девушка, работающая над чем-то еще, — это самая крутая вещь, которую она когда-либо видела. Но втайне я верю, что я намного круче всех остальных, потому что мне плевать на то, что думают другие.

Мой экран электронной почты, наконец, украшает меня своим присутствием и уведомляет меня о двух непрочитанных сообщениях. Один от профессора Пенниман, а другой от Шейна. По-видимому, он покончил с тем, что расстроило его ранее сегодня.

Сначала я открываю письмо профессора Пенниман:

Мисс Стерн:

В соответствии с моими инструкциями в классе, я хотела бы статью объемом не менее 2000 слов, исключая заголовок, по теме ниже. От этого задания зависит вся ваша оценка, поэтому, пожалуйста, отнеситесь к нему так же серьезно, как и я. Я хочу, чтобы вы взяли интервью у людей, которые работают в этой отрасли. Следуйте за ними, чтобы понять все тонкости их работы. Ваша статья должна быть сдана в первый день экзаменационной недели, 1 июня. Это должно дать вам достаточно времени для выполнения задания.

Пожалуйста, НЕ отвечайте мне по электронной почте, звоните или иным образом обращайтесь ко мне по поводу изменения темы. Вы можете запросить дополнительные указания или разъяснения по поводу самого задания, но тема является обязательной.

Тема: ММА

Я морщу нос. И что такое ММА? Инициалы кажутся смутно знакомыми. Может государственное учреждение?

Я записываю три письма, чтобы не забыть погуглить их, а затем дважды щелкаю по электронному письму Шейна. Он хочет знать, какая у меня тема и почему я не отвечаю на сообщения. Ой, я поставила сотовый на беззвучный режим, когда ужинала с родителями. Домашние правила.

Я включаю телефон и вижу сообщение от Шейна с тем же вопросом.

Я набираю : ММА. Втф?

Шейн отвечает почти сразу: Смешанные боевые искусства. Повезло тебе. Мой сосед по комнате Джош тренируется в тренажерном зале ЭЛВ в Конкорде.

Я отвечаю: ЭЛВ? Больше инициалов?

Шейн переводит: Экстремальная лига воинов. Джош говорит, что тебе лучше поискать другой спортзал, потому что в этом полно придурков. Во всяком случае, я зашел на их сайт. Поговори с генеральным менеджером/тренером Доусоном.

Он вставил номер телефона спортзала.

Затем он пишет: Не забудь нашу субботнюю вечеринку TWD. ПОГОВОРИМ ПОЗЖЕ.

Я понимаю, что он отключился еще до того, как рассказал мне свою тему. Может быть, он был так занят, помогая мне, что забыл. Эта мысль заставляет меня улыбнуться. Где бы я была без Шейна?

Мы всегда были друзьями. Он вырос на той же улице и был моим самым близким другом, сколько я себя помню. Когда Шейн какое-то время путешествовал по миру после школы, я чувствовала, что мне не хватает кого-то. Я не совсем светская бабочка, и Шейн всегда был рядом со мной. Даже когда мы были детьми, и Эйден, ленивый мальчишка с нашей дороги, построил крепость на дереве и пригласил всех (включая Шейна и Иззи), кроме меня, прийти и поиграть, Шейн предпочитал оставаться со Скучной Блэр. Мы ловили светлячков банками, и, поскольку моя мать была обеспокоена и виновата в том, что я мало общаюсь, она позволила нам совершить набег на кухню и объедаться сладостями.