Девушка замирает на месте, поворачивается ко мне, ее темные глаза округляются.
— Сестра?
Я точно знаю, что у меня нет сестры, но все равно не могу устоять перед ее знакомым притяжением.
— Лэджи? — говорю я, поднимаясь со стула. — Я Джесса.
Ее тонкие брови сходятся вместе.
— Но...
Я продолжаю, не обращая внимания на сбивчивые слова Араньи.
— Я здесь ради тебя. — Я не говорю, чего я действительно хочу. Вместо этого я говорю самое важное. — Ты помнишь свою семью?
Она быстро моргает, и ее невинность так сильна. Я не могу позволить ему забрать ее, развратить, превратить в одну из своих девочек. В этот момент, несмотря на неослабевающую боль в моей душе по мужу, я клянусь спасти ее из этого места.
— Папасито забрал меня у сестер...
— Я нашел Лэджи у сестер Святого Сердца в Сальвадоре, — перебивает он, и я поднимаю на него глаза, ненависть пылает в моей груди. — Мне потребовались годы, но я нашел твою семью.
— Я искала много лет, но так никого и не нашла. — Я не могу скрыть антипатию в своем голосе.
— Пожалуйста, давайте присядем. — Он машет рукой вокруг стола, не обращая внимания на мое отвращение. — Разве ты не счастлива, моя любимица? Это доказывает, что у каждого есть кто-то в этом мире.
— Если бы только у тебя кто-то был. — Кислота капает с моего языка, когда я возвращаюсь на свое место, но это ложь. Мне не хочется причинять кому-либо боль, чтобы добраться до него. Я подойду к нему вплотную и буду причинять ему как можно больше боли, медленно вгрызаясь в него.
— Твоя сестра сердится на меня. — Глаза Араньи притворно печальны, и он поднимает брови, как будто я его ранила.
— Почему она сердится, папа? — Голос Лэджи такой приятный. Я смотрю, как она выдвигает тяжелый деревянный стул.
Я была милой девочкой в Майами, пока бандит не застрелил мою бабушку, когда она попала под перекрестный огонь конкурирующих наркобаронов. Меньше чем за год я стала тем, кем являюсь сейчас, — убийцей.
— Я забрал кое-что у твоей сестры. Что-то очень ценное.
— А ты не можешь вернуть? — Она смотрит на меня настороженными темными глазами.
— Боюсь, что нет, — говорит Аранья. — Боюсь, что эта драгоценность ушла навсегда.
Я скрежещу зубами. Я не хочу этого слышать.
— Надеюсь, мы скоро сможем поговорить, — говорю я, протягивая ей руку.
Ее глаза быстро пробегают по моему лицу, затем она опускает взгляд, как бы смущаясь.
— Что случилось?
— Тебя обидели, — тихо говорит она, и я вспоминаю свою побитую щеку и рассеченную губу. На полсекунды я задумалась о том, что надо вступить в схватку с Папасито. Но вместо этого я просто говорю: — У меня опасная работа. Со мной все будет в порядке.
Она с любопытством смотрит на меня, и я понимаю, что у нее много вопросов. Но она лишь говорит:
— Надеюсь, мы скоро сможем поговорить.
Я киваю.
— Можно я тебя обниму?
Она делает шаг вперед, обнимая меня, и я прижимаю ее маленькое тело к себе. Это хорошее объятие, теплое и заботливое. Я думаю о том, что когда-то давно я потеряла свою семью. Я переношусь на шесть лет назад, когда у меня появилась новая семья. Ощущение второй потери заставляет меня затаить дыхание. Эта девушка может быть не моей крови, но я приму предложение Араньи. Она может стать моей, и я заставлю его заплатить за любой вред, причиненный ей... так же, как и за моих настоящих родственников.
— Спокойной ночи, — говорит она, отступая назад.
Я глажу ее по руке.
— Спокойной ночи, Херманита.
Она улыбается, и я смотрю, как она идет к двери и выходит, оставляя нас наедине: я стою возле своего кресла. Аранья стоит рядом с пустым креслом Лэджи. Он наблюдает за мной. Мои глаза медленно перемещаются, пока не встречаются с его глазами, и я вижу его удовлетворение. Он думает, что теперь у него есть власть. Он думает, что любовь делает меня слабой.
Я буду счастлива показать ему обратное.