25

Найт

— Сын... неожиданный сюрприз.

Мой отец отрывается от того, что делает, а именно печатает что-то на своём ноутбуке. Он сидит в своём кабинете за большим письменным столом красного дерева. Справа от него лежит стопка документов. Какие документы нужны Аиду как правителю Ада? Почему он работает на компьютере?

Неважно!

На самом деле мне всё равно.

— Как приятно тебя видеть, — он выглядит счастливым, что меня беспокоит. — Присаживайся, — он указывает на стул напротив себя и откидывается на спинку кресла. — Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Он понимающе улыбается.

Я чертовски ненавижу это, но должен это сделать.

— Ты мог бы, — говорю я, присаживаясь. Я никогда ни о чём не просил своего отца. Ни черта. Никогда!

— Я заинтригован, — он складывает руки на груди, изображая само спокойствие.

У меня такое чувство, что он точно знает, что произойдёт. Я уверен, что он мог видеть, как это происходит, за милю. Мне нужно снять пластырь. Нет смысла тянуть время.

— Я хочу продлить время Шеннон. Ты дал ей дополнительный месяц, хотя она и не твоя душа. Я уверен, что ты можешь дать ей больше времени.

— Мне пришлось оказать несколько больших услуг влиятельным людям, чтобы заполучить её в тот месяц. Я сделал это, потому что знал, что тебе это понравится.

Чушь блять собачья!

Я так не говорю.

— Спасибо, — я заставляю себя улыбнуться. — Как нам получить больше? — я перехожу прямо к сути.

— Это будет стоить мне... — он выглядит так, будто обдумывает это.

— Что тебе нужно? Назови это, — я пытаюсь не выдать своего нетерпения, но терплю неудачу.

Он ёрзает на стуле.

— Это не так просто, сынок, — Аид качает головой, хмурясь. — Ты не просто получаешь дополнительное время. Это так не работает.

— Ты делал это раньше, я уверен, ты сможешь сделать это снова. Что тебе от меня нужно?

Его глаза блестят, когда он прищуривается, глядя на меня. Мне приходится ждать полминуты, пока он скажет что-нибудь ещё.

Наконец он потирает подбородок:

— Возможно, есть способ...

Следующее, что происходит – материализуются Смерть и Шеннон.

Мой отец дважды моргает. Они появляются прямо в кабинете моего отца. Прямо перед нами, но я с трудом могу поверить в то, что вижу.

Этого не может быть! Как? Что...?

Как только ко мне возвращаются способности, я вскакиваю на ноги. Я выкрикиваю её имя. Если Шеннон здесь... тогда... тогда…

— Не-е-е-ет! — я кричу. — Что ты наделал? — я бросаюсь к Смерти.

— Подожди! — кричит Шеннон. — Остановись! — она подбегает ко мне, становясь между мной и Смертью. — У нас мало времени, — в её глазах мольба. Она хватает меня за руки, чтобы я не разорвал своего брата на части. — Я могу объяснить. Пожалуйста, послушай.

— Что, черт возьми, ты наделал! — Аид рычит на Смерть. — Ты наглый придурок. Ты не должен был ничего говорить. Почему ты...? — рычит он, но больше ничего не говорит.

Помогает ли Смерть? Почему мой отец так зол?

Я киваю и беру её за руки. Моя грудь вздымается. Я едва могу дышать. Я едва могу думать. Моя девочка мертва. Если она стоит здесь, передо мной, это значит, что её больше нет.

Ещё нет.

Пока нет.

Я сжимаю её руки, пытаясь удержаться от слёз, как ребёнок. Я слушаю, пока она объясняет, что происходит. Она рассказывает мне всё о зловещих планах Аида. Всё о том, как Смерть не смог предупредить меня.

Я бросаю взгляд на своего отца, который сердито смотрит на Смерть. У него лопается пара вен. Его лицо красное, а руки сжаты в кулаки. Когда Шеннон заканчивает, Аид рычит на Смерть:

— Ты чертовски пожалеешь.

Я понимаю, почему Смерть сделал то, что он сделал. Почему он забрал мою Шеннон. Он сделал это ради меня.

— Я бы с радостью пожертвовал собой ради тебя, — говорю я Шеннон.

— Знаю, — она улыбается мне, это грустно и в то же время полно нежности. — Я слишком сильно люблю тебя, чтобы позволить тебе сделать это с собой.

Блять!

Я шмыгаю носом. Мне нужно взять себя в руки. Я обхватываю ладонями её лицо.

— Я никогда тебя не забуду, — глупо так говорить, но это правда.

— Я буду скучать по тебе, — всхлипывает она.

— Нам нужно идти, — Смерть выглядит огорчённым. Его лицо начинает искажаться. — Скоро будет слишком поздно, — предупреждает он.

— Пожалуйста, присмотри за овчаркой, — умоляет Шеннон.

Я ничего не говорю. Я не могу думать дальше, чем прямо сейчас.

Она улыбается:

— Назови её и забери себе... Сначала ей будет грустно, но, если ты не будешь торопиться, она доверится тебе… Я знаю, что так и будет. Она нужна тебе так же сильно, как и ты ей.

— Хорошо, — я киваю. Я ни в чём не могу отказать этой женщине. Ни в чём, чёрт возьми. — Я заберу её к себе.

— Спасибо тебе за всё, — она обхватывает моё лицо обеими руками.

— Шеннон... — Смерть выдавливает это слово сквозь стиснутые зубы.

— Я люблю тебя, — я обнимаю её и целую в её сладкие губы в последний раз. Мои глаза увлажнились, когда я отстраняюсь.

У неё тоже.

— Я тоже тебя люблю.

— Шеннон! — рычит Смерть. — Время вышло. В конечном итоге ты застрянешь здесь.

Мне требуется всё, что у меня есть, чтобы отпустить её. Каждая чёртова унция силы, которая у меня осталась.

Она идёт навстречу Смерти. Я впервые замечаю, что у неё за спиной яркий свет. Я думаю, это потому, что она направляется в лучшее место. Свет ослепительный, как будто на неё светит шар. Я пытаюсь найти утешение в осознании того, что она будет в безопасности.

— Ну, посмотри на это, — говорит Аид. Он усмехается.

Я замечаю, что он тоже смотрит на этот шар света.

Смерть потеет и трясётся... Он едва держится. Он бросается к Шеннон, и они исчезают, как только он прикасается к ней. Моё сердце уходит вместе с ней. В моей груди пустота. Я чертовски разбит.

Почему Аид так отреагировал?

— Что? — я рычу. — Какого хрена ты улыбаешься?

Улыбка мгновенно исчезает.

— Без причины, — он пожимает плечами.

— Чушь собачья! — кричу я. — С меня хватит игр, — я подхожу к нему и хватаю за рубашку.

— Так нельзя обращаться со своим стариком, — он смотрит вниз, туда, где я сжимаю ткань. Раздаётся звук рвущейся ткани, когда его рубашка рвётся под моими пальцами.

— Ты кусок дерьма! — рычу я. — Я бы убил тебя, если бы мог.

— Такой характер и такие склонности к насилию, может быть, ты всё-таки наполовину мой, — ухмыляется он, и я ненавижу его ещё больше.

Я отпускаю его. Я не хочу быть кем-то вроде этого отброса.

— Что это был за свет? Почему ты смотрел на него? Чему улыбался?

— Я же говорил тебе... — он замолкает. В его глазах что-то горит. Я не знаю, что это. Как обычно, мой отец что-то скрывает от меня. Он играет в игры.

— Скажи мне! Ты знаешь. Блядь, скажи мне, или я буду навещать тебя каждый день. Я буду раздражать тебя до усрачки. Я...

— Вы с этой женщиной, очевидно, очень хорошо ладили.

— Прекрати уже эти грёбаные игры, — рявкаю я ему.

— Твоя девушка была беременна. Я думал, ты практиковал безопасный секс. Я думал, что научил тебя лучше. Не пойми меня неправильно... — он хихикает. Чёртов хохот, как будто он только что не разрушил то, что осталось от моего здравомыслия. — Я люблю без презерватива так же сильно, как и любой другой парень, — он пожимает плечами.

С громким рёвом я бросаюсь на него. У меня голова идёт кругом. Шеннон была беременна. Она, чёрт возьми, была беременна моим ребёнком. Нашим ребёнком. Теперь их обоих больше нет.

— Ты ублюдок! — я толкаю его плечом. Мне удаётся нанести ему два сильных удара в живот, прежде чем он наносит мне ответный. Я пролетаю через всю комнату. Это не преувеличение. Обе мои ноги отрываются от пола. Я сильно ударяюсь о стену.

Это меня не останавливает. Я снова бросаюсь на него. Я вижу, как ублюдок закатывает глаза, когда я подхожу к нему. Прежде чем я успеваю нанести хоть один удар, я снова лечу по воздуху. На этот раз я пролетаю сквозь стену, когда он отбрасывает меня назад. Я задыхаюсь на несколько секунд.

— Прекрати это, сынок. Я – Аид. Тебе не победить.

— Пошёл на хуй! — кричу я. Я снова бросаюсь на него, но прежде чем добегаю до него, я телепортируюсь, или меня телепортируют прочь.

Что. За. Блядь?

Я снова в приюте, за блоком клеток. Смерть овладел мной. Я отталкиваю его от себя.

— Не прикасайся ко мне! — рычу я. — Ты не имеешь права прикасаться ко мне.

— Прости, — говорит он. Я слышу, что он говорит серьёзно. В словах так много эмоций. Я впервые смотрю на него и вижу, как это отражается в его глазах. Это сбило с меня спесь.

Мои плечи опускаются.

— Это не твоя вина, — бормочу я.

Я слышу лай овчарки. Она не унимается. Я знаю почему. Моё сердце хочет остановиться. В тот момент я хотел бы, чтобы так и было. Я не знаю, смогу ли вынести это. Я издаю всхлипывающий звук.

— Мне так жаль, — снова говорит Смерть, когда видит мои страдания.

Овчарка продолжает лаять. Я слышу крик Артура.

— Ты в порядке? Эй… эй ты… эй, леди... с вами всё в порядке?

Я знаю, что он кричит, обращаясь к Шеннон. Я слышу, как собака рычит на Артура. Это пиздец. Я беру себя в руки. Я должен быть сильным.

— Спасибо, — я хватаю Смерть за плечо и сжимаю. — Я не знал. Ты должен был сказать мне.

— Я не мог тебе сказать. Я хотел, — он на мгновение опускает голову, прежде чем посмотреть мне в глаза. — Ты не можешь мне помочь, — шепчет Смерть. — Никто не может. Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где я.

Затем он уходит, а я бегу к клетке овчарки, хотя знаю, что уже слишком поздно.

Артур расхаживает туда-сюда. Он взволнован.

— Я не знаю, что случилось, — кричит он, когда видит меня. — Мне кажется, она не дышит.

Я вижу Шеннон, лежащую на земле почти у входа в клетку. Она лежит на животе, отвернувшись. Я стискиваю зубы. Я знаю, что она уже умерла.

— Шеннон! — кричу я. У меня перехватывает горло. Я не могу поверить, что это происходит. Я не был готов. Мы не были готовы.

Шерсть овчарки встала дыбом, она рычит и на Артура, и на меня. Она пытается защитить Шеннон.

Что за собака. Какая прелесть.

Я хватаюсь за прутья. Прижимаюсь лбом к металлу. Я пытаюсь взять себя в руки. Иначе я потеряю себя.

Моя девочка.

Наш ребёнок.

Я никогда не хотел детей. Сама идея была мне отвратительна. Не то чтобы я имел что-то против детей. Просто я боялся всё испортить. Испортить ребёнка. Иметь испорченного человека из-за того, кто я есть. Теперь я знаю, что мой ребёнок был бы замечательным. Я знаю это с уверенностью, потому что с Шеннон как матерью... ничего плохого не случилось бы. Мы могли бы быть семьёй.