В 1988 году Си вернулся в сельскую местность в качестве партийного руководителя Ниндэ, горного сельского округа с населением около 2,7 млн человек в восточной части провинции Фуцзянь. Этот район, погрязший в бедности, с небольшим количеством природных ресурсов, имел туманные перспективы, которые еще больше ухудшились, когда Пекин ввел меры жесткой экономии для борьбы с инфляцией по всей стране. Первой задачей Си было смягчить ожидания. Когда он приехал, один из ветеранов представил его жителям как сына высокопоставленного чиновника, который "обязательно пойдет в центральное правительство, чтобы получить несколько крупных проектов" для Ниндэ, вспоминал он в интервью 1989 года. Этот жест шокировал Си, который позже сказал местным чиновникам, что никогда не ездил в Пекин за проектами и не смог бы их получить, даже если бы поехал. Си направил усилия на борьбу с бедностью в сельской местности - один из своих будущих приоритетов в качестве верховного лидера - и сделал шоу из поездок по сельской местности, даже взял в руки мотыгу, чтобы работать на полях вместе с фермерами. Он переселил тысячи рыбаков из ветхих джонок в новое жилье на суше. Он также занялся тем, что спустя десятилетия станет фирменной темой его руководства: уничтожением коррупции.
В то время в Ниндэ были широко распространены злоупотребления, многие чиновники присваивали землю, чтобы построить дома для себя. Си приказал провести антикоррупционную кампанию, в ходе которой были выявлены правонарушения почти 7400 кадровых работников, что привлекло внимание высших чиновников и стало поводом для заголовков национальных газет. В мае 1990 года газета "People's Daily" опубликовала отчет под названием "Сделать одно дело хорошо и завоевать десять тысяч сердец", восхваляя Ниндэ как яркий пример того, как решительное руководство преодолело сложную проблему и завоевало скептически настроенных жителей.
Подавление оказалось очень своевременным, оно произошло на фоне растущего недовольства инфляцией и коррупцией, вызванных экономическими реформами Дэнга. Во время протестов на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, которые вдохновили подобные демонстрации по всему Китаю, в том числе и в Фуцзяни, Си осторожно проводил линию между смягчением общественного гнева и защитой партии. Выступая перед местными чиновниками в мае 1989 года, как раз когда протестное движение достигло кульминации, Си признал гнев по поводу коррупции в правительстве, но предостерег от того, что он назвал ошибочными решениями, такими как неограниченная демократия. Он привел Культурную революцию в качестве примера, когда демократические страсти, смешанные с суеверием и глупостью, привели к хаосу. "Можно ли допустить повторения этих дней?" - сказал он. «Без стабильности и единства ничто другое не имеет значения!»
Неясно, что Си думал о кровопролитии, которое положило конец протестам. Некоторые партийные инсайдеры говорили, что Си Чжунсунь, занимавший в то время высокий пост в законодательном органе, в частном порядке выступал против применения силы и в результате снова оказался в стороне, хотя историки не нашли никаких свидетельств того, что он предпринимал активные действия для предотвращения разгона. Так или иначе, старший Си вскоре ушел на пенсию, проведя большую часть своих последних лет в Шэньчжэне, а затем скончался в пекинской больнице в 2002 году в возрасте восьмидесяти восьми лет.
Си Цзиньпин всегда оставался сыном, проявляя глубокое уважение к характеру и наследию своего отца. Когда в 2001 году патриарх отмечал свой восемьдесят восьмой день рождения, младший Си был слишком занят, чтобы присутствовать на празднике, и вместо этого написал ему письмо. "С того времени, когда люди на улицах называли нас "сукиными детьми", я уже твердо верил, что мой отец - большой герой и отец, заслуживающий нашей гордости", - написал сын. «Отец непоколебимо верит в коммунизм и считает, что наша партия великая, славная и правильная; твои слова и дела показали нам правильный путь вперед».
В 1990 году Си получил назначение в столицу провинции Фучжоу, где он пробыл двенадцать лет, сначала в качестве муниципального партийного босса, а затем поднялся до губернатора Фуцзянь, второго номера провинции. Как и прежде, Си старался произвести быстрое впечатление, отправившись в турне по низовым районам через несколько дней после прибытия и заискивая перед начальством и иностранными дипломатами. Он требовал срочности от своих подчиненных, говоря им, чтобы они работали в духе mashang jiuban, или "делай это немедленно" - лозунг, который до сих пор висит в партийном штабе Фучжоу. В начале 1991 года администрация Си предложила построить большой аэропорт для обслуживания Фучжоу, утверждая, что нехватка воздушного сообщения препятствует росту города. Проект аэропорта Чангле получил быстрое одобрение, и строительство началось в 1993 году.
После "южного турне" Дэн Сяопина 1992 года, направленного на оживление экономических реформ, которые застопорились после разгона на площади Тяньаньмэнь, Си принял это послание, отправившись в такие места, как британский Гонконг, Сингапур и США, чтобы привлечь инвестиции и наладить коммерческие связи. Он обхаживал этнических китайских предпринимателей на Тайване и в Юго-Восточной Азии, расхваливая низкую стоимость рабочей силы в Фуцзяни и апеллируя к чувству родства среди тех, у кого есть родовые корни в провинции. Си совершил переворот, пригласив гонконгского магната Ли Ка-шинга для реконструкции исторического района Фучжоу Санфанг Цицян, или "Три переулка, семь переулков", в роскошную жилую и коммерческую зону, что было отмечено грандиозной церемонией закладки фундамента, которую Си организовал для Ли в 1993 году.
Некоторые из этих "престижных проектов" впоследствии были омрачены противоречиями. Аэропорт Чангле в Фучжоу после открытия в 1997 году не оправдал прогнозов по использованию, понес значительные убытки и набрал большой долг. Правительственный аудит обвинил "ненаучную" разработку политики и плохое управление, и аэропорт подвергся реструктуризации, прежде чем получил первую годовую прибыль в 2005 году. В середине 2000-х годов муниципальные власти приостановили и пересмотрели проект развития Санфан Цисянь из-за задержек и возмущения общественности по поводу разрушения исторических зданий. Масштаб этих проблем стал очевиден только после того, как Си покинул пост главы партии Фучжоу в 1996 году, и негативная пресса оставила его невредимым. После прихода Си к власти в качестве верховного лидера государственные СМИ реабилитировали оба проекта как примеры дальновидного руководства.
Военные дела оказались более выгодными для составления резюме Си. Он часто занимал параллельные военные должности в провинции Фуцзянь, включая должность первого политического комиссара резервного зенитно-артиллерийского дивизиона, что позволило ему ознакомиться с операциями НОАК в период обострения напряженности между Пекином и Тайбэем. В своих публичных выступлениях он вторил руководству партии, осуждая тогдашнего президента Тайваня за якобы попытки "расколоть родину", и призывал к усилиям по укреплению вооруженных сил Китая. Он не жалел средств на поддержку войск, выделяя деньги на модернизацию оборудования и оснащения, добавляя денежное довольствие и даже помогая демобилизованным военнослужащим найти новую работу. "В армии не бывает мелочей", - говорил он, когда подчиненный спрашивал о расходах, связанных с войсками. «Чтобы удовлетворить потребности армии, ничего лишнего». Пекин назвал Си образцовым сторонником вооруженных сил - репутация, которую он будет поддерживать на посту верховного лидера.
Местные чиновники и журналисты, однако, видели в Си осторожного и несколько невзрачного администратора, который предпочитал работать по правилам и избегал решений, которые могли бы впоследствии привести к обратным последствиям. По словам Альфреда Ву, профессора политики, который несколько раз встречался с Си во время работы репортером газеты в Фучжоу в 2000-х годах, "Си был настоящим добряком, который тратил много времени на налаживание отношений с военными и партийными старейшинами", устраивая обеды и посещая их во время праздников Лунного Нового года. «Тогда он был довольно безвкусным и пассивным - даже если у него были полномочия что-то сделать, он часто не использовал их». Когда советник правительства предложил использовать налоговые льготы для стимулирования некоторых местных отраслей промышленности, Си сказал, что рассмотрит эту идею, но не стал ее реализовывать, вспоминает Ву. Предложение затухло.
В 1995 году Си получил повышение до заместителя главы партии провинции Фуцзянь, что дало ему возможность заняться национальной политикой два года спустя на пятнадцатом съезде партии, где он вошел в состав Центрального комитета, состоящего из 344 человек, в качестве заместителя члена без права голоса. Это назначение дало ему доступ к ключевым кругам, принимающим решения, но способ его вступления стал источником смущения: он занял последнее место среди 151 заместителя, выбранного в ходе внутреннего голосования. Учитывая, что с 1970-х годов на партийных съездах неизменно выбиралось четное число заместителей членов ЦК, поползли слухи, что влиятельные покровители ввели Си в состав комитета по собственной воле.
Некоторые наблюдатели винили в плохом выступлении Си антинепотизм внутри партии, поскольку другие принцы также получили слабую поддержку. Принятие партией технократического руководства после Мао способствовало подъему таких инженеров, ставших администраторами, как Цзян Цзэминь и Ху Цзиньтао, которые происходили из относительно скромных слоев общества и строили карьеру на основе своей подготовки в тяжелых науках. Несмотря на это, партийный съезд 1997 года стал для Си скорее благом, чем бедой. Он закрепился в пекинском поясе, где смог привлечь больше покровителей. Один из его бывших начальников, Цзя Цинлинь, который с 1993 по 1996 год был главой партии провинции Фуцзянь, вошел в состав элитного Политбюро.