Хотя город оставался в руках ультрамарцев, ренегаты заняли порт. Они окопались в разбитых по бокам садах, откуда обрушили огонь на дороги. Орудия стреляли из галерей в нижних эшелонах обороны Первой Высадки, целясь в крупные скопления противника. Огонь лоялистских сил смешивался с вражеским, что представляло опасность для боевой паствы, но они храбро пошли в шторм, потому что их щитом была вера.

Среди врагов было мало сплочённости; даже Матьё видел это. Он посмотрел на опорный пункт тяжёлого оружия тремя уровнями выше на ближайшем геоформированном карсте.

– Я иду в бой по воле Императора! Вперёд! – закричал Матьё, и каким-то образом его услышали сквозь музыку огромного поезда и шум битвы. К нему присоединилась группа верующих, и вместе они вырвались из-под прикрытия щитов поезда. Его уход был отмечен обеими сторонами; очереди тяжёлого стаббера преследовали его через дорогу, когда он устремился к зиккурату, убив двух бежавших вместе с ним солдат. Из поезда паломники обрушили подавляющий огонь на врага, стрелявшего в их пророка. Поезд прогрохотал дальше, его парапеты поравнялись с противником в садах, затем проехал мимо и занялся другими врагами.

К тому времени Матьё и его крестоносцы достигли основания карстовой башни и мчались вверх по лестнице, его стражи поворачивали силовые щиты, чтобы отразить выстрелы. Всё больше его последователей падали от лазганов, которые держали некогда верные люди. Женщина в грязной синей униформе появилась над террасой наверху и бросила вниз кусок камнебетона. Он отскочил от одного из щитов Багрового Кардинала. Матьё застрелил её.

Матьё бросил на неё лишь короткий взгляд, когда её тело рухнуло на лестницу. Раньше она служила в Ультрамарской ауксилии, но поддалась порче Чумного бога и блуждала далеко от света. И всё же Матьё не презирал её. Она страдала, у неё выпадали волосы, а зубы стали чёрными.

– Покойся с миром, сестра, – сказал он, проходя мимо. – Твоя боль закончилась.

Ещё больше людей вышли из двери, ведущей внутрь пика. Разношёрстная группа гражданских и солдат, очень похожая на боевую паству Матьё, но последователи совершенно тёмного бога. Их кожа была бледно-серой. Их рты покрывали язвы. Глаза покраснели. От них воняло мертвечиной. Один был необычайно тучным, его горло распухло от разрывающихся желёз, левая нога стала толстой от слоновой болезни. Другой был настолько истощён, что казался живым скелетом, и его глаза безумно вращались в глазницах, как будто пытались сбежать от мучений.

– За Императора! – взревел Матьё, и последователи подхватили его крик. На лестнице разразилась яростная схватка. Цепной меч Матьё заурчал. Кровь и раздавленная плоть брызнули, когда фратер врезался в первого предателя, повергнув его вниз. Следующему Матьё выстрелил в голову. Разрушительные поля трещали, когда крестоносцы прорубались сквозь атакующих. Солдаты Матьё кололи штыками, его гражданские последователи орудовали грубыми булавами.

– За Императора! За Императора! – кричали они. Дубинки сокрушали черепа. Выстрелы из лазерного оружия в упор поджигали одежду. Цепной меч Матьё окатил его красным. Кусочки больного мяса летели в его открытый в вопле рот, но ему нечего было бояться заразы врага, ибо Император был его целителем и хранителем.

Поток врагов, хлынувший с посадочного шпиля, замедлился, затем обратился вспять, и крестоносцы Матьё расталкивали друг друга, преследуя беглецов. Матьё выстрелил одному врагу в спину. Другие пали от дробящих ударов сзади.

– Простите их! – закричал Матьё, ликуя от битвы. – Вы ничего не знаете об их страданиях! Освободите их через смерть!

Крики в зиккурате стихли, когда последние несколько человек сбежали. У Матьё было время сделать один, пропитанный кровью вдох, прежде чем поток его маленького отряда потащил его вверх по лестнице к опорному пункту.

Гвардейцы-предатели, охранявшие тяжёлый стаббер, не ожидали их и продолжали стрелять в толпу боевой паствы. Когда группа Матьё появилась, они попытались снять оружие с треноги и развернуть, но действовали слишком медленно.

В это время из задней части каждого вагона с рёвом выпустили в шахматном порядке по три ракеты, которые умчались в небо. Под оглушительный рёв реактивных двигателей, последователи Матьё обрушились на расчёт стаббера. Они были в бешенстве, доведённые рвением до высот кровожадности, и разорвали незадачливых врагов на куски.

Последние несколько предателей на террасе сбежали, отстреливаясь. Ещё один из людей Матьё упал. Его воины последовали за ним, и Матьё ничего не сделал, чтобы остановить их. Они выполняли работу Императора.

В арсенале Матьё было ещё одно оружие, и теперь оно появилось. Облака расступились вокруг тускло-зелёных корпусов посадочных модулей Астра Милитарум. Их сопровождали звенья штурмовых кораблей космического десанта и Навис Астра, крутые пикирования переходили в стремительные виражи. Двигатели ревели, пока тяжёлые транспорты приземлялись на вершины вокруг космического порта, поднятый ими воздух заставлял больные сады развеваться, словно освобождённые люди приветственно размахивали флагами.

Прибыл полк полковника Одрамейера.

Матьё усмехнулся, его зубы сверкнули белым на залитом кровью лице.

– Милостью Его божественного величества, Бога-Императора Терры, космический порт Первой Высадки наш! – Он вскинул оружие и поднял лицо к небесам. Воздух уже пахнул немного слаще.

– Слава Императору! – проревел он. – Слава Императору!