Десятая глава СВЕТ ВЕРЫ

К тому времени, как корабль приземлился, транзитный трюм был полон пения. Оно соперничало с рёвом двигателей и сотрясало корпус сильнее, чем жёсткость входа в атмосферу. Посадочный модуль был старым. Он с ворчанием пробрался сквозь неспокойные небеса Иакса и, ударившись о землю, погрузился на шасси, словно устраивавшаяся в юбках вдова.

Но он доставил их в целости и сохранности, хвала Императору.

Трубы трубили так громко, что у людей шевелились волосы и развевались знамёна. Матьё ликовал от заключённой в этом корабле святости, армии истинно верующих, пришедших очистить мир-сад огнемётом, мечом и песней. Шум, который производила его боевая паства, укреплял душу. Любой демон, услышавший этот звук, не мог не испугаться, потому что крестовый поход Свидетелей шёл на войну.

Гигантские поршни с грохотом опустились. Атмосферные клапаны отсоединились. Шипение выравнивавшегося давления присоединилось к песне крестоносцев. Шестерёнки высотой в двадцать футов с грохотом откатились и зафиксировались; барабаны, которые они удерживали, освободились, разматывая цепи со звеньями размером с человека. Когда они с лязгом прошли через направляющие, величественная лестница-пандус тяжело опустилась, впуская щель прокажённого света. Украшения выдвинулись из походных позиций, разворачиваясь, как бумажные скульптуры и превращаясь в кафедры и статуи. Предвкушая освобождение, стаи деревянных ангелов и освящённых черепов, сопровождавшие крестовый поход Свидетелей, поднялись со своих насестов. Среди них была и спутница Матьё, и фратер радовался, что дух его учительницы увидит ещё один мир и вкусит ещё немного мести за своё убийство.

У них будет много возможностей отомстить, подумал он, потому что Иакс смертельно отравлен, и большая его часть находится в руках врага. Корабль задрожал от попаданий по пустотному щиту. Атмосфера была тропически густой, слишком тёплой, удушливой и полной сернистого зловония, которое застилало горло. Впереди несколько прихожан закашляли, и их песни смолкли.

– Братья! – призвал он. – Сёстры! Будьте храбрыми сердцем, Император идёт с нами! Он наблюдает за нами! Пойте для Него! Пойте!

Он протолкался сквозь них, сам направляясь к пандусу. У него не было боевой кафедры или бронированного проповеднического танка, как позволяло его положение, поверх простой мантии он носил солдатский бронежилет. У него даже не было шлема. Он нёс цепной меч и лазерный пистолет; они были смазаны, взведены, благословлены и освящены свежими печатями чистоты, но в остальном выглядели потрёпанными от долгого использования.

Его единственной уступкой опасностям Иакса стали сопровождавшие его три воина в доспехах со щитами и мечами, таинственные воины-аскеты ордена Багровых Кардиналов. Они были его защитниками, но ничто не защищало его так эффективно, как его вера. Когда он приблизился к передней части трюма, ядовитые пары, казалось, отступили, и воздух стал чище. Его глаза светились от ревностного пыла, и Матьё закричал сквозь пение:

– Не бойтесь чумы ложных богов! Она не имеет власти над нами, верными слугами Императора. Не бойтесь дышать испорченным воздухом этого мира, ибо Император защищает и сделает его чистым, как ветры рая! Мы знаем, потому что видели Его за Его работой, и сейчас Он с нами!

Пандус продолжал с лязгом опускаться, открывая загрязнённое небо Иакса. Влажные лихорадочные ветры гнали зеленоватые облака. Стало видно просторные территории порта по другую сторону мерцавшего пустотного щита: проходившие между острыми выступами карста широкие дороги, скопления складов, транзитные здания, железнодорожные терминалы, всё необходимое для межпланетной торговли. Иакс был прекрасным миром, но в этом месте преобладала утилитарность и твёрдый серый камнебетон. Ради порта срезали часть пиков и увенчали их уродливой искусственностью: установленными на разной высоте десятками посадочных площадок различных размеров. Уступая природе планеты, по бокам располагались сады с террасами, но там, где должны были играть яркие цвета, остались только тусклый коричневый и слизистый зелёный. К застоявшемуся запаху умирающих растений добавился запах серы.

Пандус коснулся земли, его последние украшения развернулись, демонстрируя славу Императора. Тусклый свет отразился от позолоченных символов Его божественности и засиял немного ярче.

Матьё ещё больше повысил голос:

– Во имя Императора! Во имя Его сына, вперёд! Давайте вернём свет на эту израненную планету и поможем всем Его верным слугам, которые томятся здесь в нечестивой болезни!

Гимн разросся. Огромной толпой крестоносцы Матьё спустились по пандусу на площадку, которую занимал корабль, затем по парадной лестнице к пустым портовым дорогам. Они стекались со всех миров, которые посетили флоты Жиллимана. Они приходили с каждого корабля флота. Мужчины и женщины, покинувшие смертных хозяев, чтобы лучше служить своему божественному повелителю. Там были слуги, матросы, бюрократы и солдаты, даже лорды и леди – дезертиры по некоторым законам, но офицеры, которые называли их так, шли рядом с ними, и с каждым днём их становилось всё больше и больше.

Вознося осанну господству человека, боевая паства бесстрашно спустилась по пандусу, прошла сквозь пустотный щит и попала под вражеский огонь. Десятки из них пали с песнями на устах, но остальные переступили через трупы, вера сделала их бесстрашными. Те, у кого было оружие дальнего боя, открыли ответный огонь, наполнив воздух лазерными разрядами и пулями. И хотя они умирали, они по-прежнему шли неудержимым приливом веры. Они были полностью уверены в победе, но боевая паства не являлась главным оружием Матьё.

Когда толпа хлынула вниз по ступеням посадочного модуля, в темноте трюма позади них раздался пронзительный органный звук, встряхнувший до самых костей. Зажглись огни, жёлтые лучи прожекторов, яростные, как священный свет Астрономикона. Послышался звук включённых плазменных генераторов и грохот закипавших водяных котлов.

Визжа насыщенную паром музыку из высоких органных труб, военный поезд рванулся вперёд. Огромные гусеницы застучали по пандусу, сотрясая даже почтенный корпус посадочного модуля. Поезд следовал за толпой верующих, его гигантский двигатель, сорокафутовой высоты, тащил боевые вагоны, чьи орудийные казематы уже пробудились, прицельные линзы на лицах ангельских скульптур горели зловещим красным светом. Паломники побежали к ступеням по его бокам, заполняя боевые палубы. Локомотив представлял собой огромный передвижной алтарь, прославлявший Императора, каждая его поверхность была украшена позолоченной скульптурой. Три массивные трубы выпускали ароматный пар. На носу располагался огромный таран, над которым стоял раскинувший руки и крылья ангел, излучая защитное энергетическое поле. Укрытый за ним орган из сотни труб, на которых играли десять подключённых к инструментам человек, издавал могучую песню. За органом была открытая командная кафедра, но Матьё пока сторонился её, желая поставить ноги в сандалиях на испорченную почву и потребовать землю Иакса назад одним прикосновением.

Поезд полностью выехал на пандус, и прихожане бесстрашно шагали вокруг него. Он спустился по нему и продолжил движение по посадочной площадке, перемалывая гусеницами феррокритовое покрытие; затем он достиг лестницы, которая вела к дорогам, и попал под огонь врага.

Щит носового ангела заискрился от тысячи ударов. Поезд с трудом справлялся с крутым спуском, и от его тормозов исходил запах горящего металла. Вагоны подпрыгивали, и казалось, что в любой момент опрокинутся. Гусеницы покраснели от крови павших. Космический порт кишел гвардейцами-предателями и гражданскими, обезумевшими от даров Нургла. Несмотря на неорганизованность, они были почти такими же фанатичными, как последователи Матьё, и более многочисленными. Они направили оружие на поезд, надеясь разрушить его, пока он уязвим, но в вагонах были установлены мощные защитные технологии, ярость врага была отброшена в сторону и всё это время оглушительно играла святая музыка.

Поезд выехал на дорогу, ведущую от зиккурата, за ним последовал первый вагон, затем второй. Когда третий выровнялся, боевой поезд больше не был уязвим, и показал свою ценность. Верующие укрылись под его энергетическими щитами, и хотя несколько выстрелов пробили защиту, бойня прекратилась. На каждом вагоне откинули бронированные кожухи. Поднялись стойки с ракетами, каждая боеголовка была расписана религиозными письменами. Гигантские орудия в казематах открыли огонь, в то время как стоявшие на парапетах группы паломников-крестоносцев добавили к громким молитвам когерентные лучи света.

Матьё шёл рядом с поездом, его сервочереп спустился из стаи наверху и целенаправленно гудел позади него. У него не было стратегии. Он вёл себя не как военачальник, ибо кто он такой, чтобы планировать, когда Император говорит ему, что делать? Но хотя он и не разрабатывал стратегию, он сражался. Он полагался на руководство Его с Терры, который направлял Матьё туда, где он был нужен больше всего, и когда цель была определена, он наносил удар с праведной яростью.

Теперь ему открылся весь пейзаж целиком. Усыпанные остроконечными горными пиками удивительно плоские равнины простирались к городу Первая Высадка. Столица занимала самую большую гору, гордую, как торчавший вверх клык, естественный улей, пронизанный сотами человечества. Пригороды и поселения-спутники прильнули к склонам ближайших вершин. Она тоже был покрыта растительностью и славилась как место необычайной красоты до того, как болезни Нургла превратили её наполовину в слизь.