Прежде чем Феликс успел отвести взгляд, непрошено всплыло воспоминание.

Феликс вспомнил тот день, когда раскрыл заговор Тьерена. Так называемый ритуал прорицания, чтобы найти сеть порчи Мортариона. Он до последнего момента не знал, что инквизитор собирается привязать демона к своему слуге. Он вмешался, Тьерен сбежал. Ремо остался, уже проклятый. Феликс потерял шестерых хороших людей, прежде чем Ремо схватили. Стазис и психический замок просто удерживали его.

Опасения Феликса удвоились. Холод коснулся обоих его сердец. Он отправил Ремо обратно на Веспатор, чтобы его псайкеры благополучно разобрались с ним, опасаясь, что простое убийство может высвободить заключённого в плоти испрашивающего демона, потому что как даже сейчас можно было быть уверенным в таких вещах? И всё же, вернувшись с Альвейро, он обнаружил, что демонхост не мёртв, а находится на борту нулевого корабля Анафема Псайканы и направляется за пределы системы. Он был потрясён, узнав, что приказ поступил непосредственно от примарха. Его одолевали сомнения. Он любил Жиллимана как отца, но это, несомненно, был шаг в неверном направлении. Ремо был одержим Хаосом, и с ним ни в коем случае нельзя было иметь дело. Его воспоминания о борьбе с этой тварью рухнули в огонь, и он увидел кровавое будущее, где мрачная насмешка над Жиллиманом властвовала над Империумом отчаяния и страданий. Вот как началось проклятие, с одного плохого поступка, совершенного по доброй воле. История повернулась на острие копья.

“Если бы только это можно было остановить”, – подумал он. Один удар мечом. Секундное дело. Он умрёт, но будущее будет…

Феликс оторвал взгляд от демона. Он вспотел под доспехами. Рука лежала на рукояти меча, готовая вытащить его.

Жиллиман посмотрел на него.

– Будь осторожен, Децим, – сказал Жиллиман. – Не прислушивайся к его посулам.

Феликс кивнул и пришёл в себя:

– Да, милорд.

С тех пор он избегал встречаться взглядом с пленником. На шее Ремо был ошейник, также украшенный защитными символами. От ошейника тянулась цепь. Её конец держал в руке охранник, воин в необычных терминаторских боевых доспехах, и он тоже был по-своему ужасен.

Там, где Ремо кипел от жара, Иона Град излучал холод, более глубокий, чем пустота вакуума, и Феликс понял, что именно под его влиянием появился мороз и замёрз воздух. Феликс привык к психическим проявлениям. Его собственные советники включали в своё число немало могущественных псайкеров, и он сражался против всевозможных мерзостей варпа и колдунов с тех пор, как его пробудили, но ощущение исходившей от Града силы было совершенно на другом уровне. Он представил себе, каково это – быть рядом с Самим Императором. Душа Феликса трепетала в его присутствии. Тетрарх был могучим воином, но он точно знал, что если капитан Серых Рыцарей обратится против него, он умрёт через несколько мгновений, и что вместе с его телом будет уничтожена и его душа.

Жиллиман не был подвержен влиянию ни демона, ни воина-мистика.

– Капитан Град, – сказал он, – ты готов?

– Я готов, – сказал капитан. Его голос звучал осуждающе, тон подчёркивался резкостью его вокс-передатчика.

– Натасе, – произнёс Жиллиман, – начинай.

Альдари дрожал, глубоко потрясённый сокрушительным присутствием Града. Ясновидцы являлись чрезвычайно могущественными псайкерами, но их таланты были менее агрессивными, чем у Серых Рыцарей, а чувствительность его расы была в целом выше, чем у людей. Он осторожно подошёл, словно приближался к бушующему пламени, и потянулся к висевшему на боку мешочку. Быстро говоря на своём языке, он вытащил несколько маленьких предметов; похоже, это были угловатые руны. С большой осторожностью он заставил их вращаться одну за другой на ладони, затем подбросил в воздух, где они заняли орбиты вокруг демона и его тюремщика, оставляя за собой серебристый свет, пока Град и Ремо не были окружены сложным, пересекавшимся узором. Феликс слышал имена различных божеств альдари в текучей речи, доносившейся из шлема ясновидца, но больше ничего не разобрал.

Когда клетка была сплетена, ясновидец отступил. Его руны продолжали двигаться по орбите.

– Он связан, – хрипло сказал Натасе.

Демонхост продолжал смотреть вперёд, только на Феликса. Тетрарх почувствовал, что существо пытается поделиться с ним какой-то личной шуткой.

– Дознаватель Ремо, – произнёс Жиллиман. – Поговори со мной.

Неожиданно голова существа дёрнулась вперёд и назад так быстро, что превратилась в размытое пятно, и одержимый издал глубокий кошачий рык.

– Ремо. Сражайся, – повелел примарх. – В тебе ещё осталась воля.

Голова демонхоста перестала дёргаться и замерла. Он рассмеялся.

– Твоего слуги больше нет, он поглощён мной, он часть меня. Часть Владыки Перемен, как всё было, есть и будет, – сказал демонхост. – Нет надежды ни для него, ни для тебя, мой ничтожный смертный лорд.

Жиллиман посмотрел на Града. Серый Рыцарь сильно дёрнул цепь, потянув демонхоста вперёд. Голубой огонь побежал по звеньям и опалил плоть существа. Тот издал возмущённое рычание.

– Пусть вперёд выйдет дух Ремо, чтобы он мог поговорить с нами, – сказал Жиллиман.

– Нет, – ответил демон. – Это тело моё. Его душа принадлежит мне. Я не позволю ему говорить.

– Ты уже показал свою слабость и лживость. Как его может не быть и одновременно он по-прежнему может говорить? Отпусти его, – сказал Жиллиман. Он снова посмотрел на Града.

Руны вспыхнули по всей броне Серого Рыцаря, когда он произнёс литанию на древнем готике, закончив серией звуков, которые мучили слух всех в камере и эхом отдавались в невидимых пространствах. Связанный демон закричал, услышав своё имя, и забился в оковах. Натасе отшатнулся. Библиарии космического десанта напряглись, их глазные линзы светились, когда они направляли свою грозную волю, сдерживая демона. Серый Рыцарь замолчал, и слова стихли, медленно, оставив шипение, которое казалось достаточно резким, как если бы в воздухе повисла кровь.

Ремо вяло свисал с шеста и перекладины. Теперь он казался более человечным, страдающим, а не опасным. Проволока умертвила его плоть, и кровь, ярко-красная, как у смертных, потекла по его телу.

– Я знаю твоё истинное имя, демон, – сказал Жиллиман. – Неужели ты думал, что я стану просить тебя, как какой-нибудь глупый колдун, готовый продать свою душу за обрывки знаний? Я последний сын Императора Терры. Ты будешь слушать меня и повиноваться!

– Тогда говори со своим жалким сервом, – произнёс голос демона.

Ремо поднял голову, теперь уцелевший глаз был человеческим, карим и полным боли.

– Милорд, оно знает, что вы его уничтожите. Я... – Он поморщился и стиснул чёрные зубы. – Оно не скажет вам того, что вы хотите знать. Я не могу заставить... – Его сильно затрясло. Кровь хлынула у него изо рта, грудь содрогнулась. Он застонал и собрался с силами. – Милорд, помогите мне, я хочу служить, но не могу больше этого выносить. Убейте меня, умоляю вас.

– Оно скажет, – произнёс Жиллиман ледяным тоном. – У нас есть его истинное имя. У него нет выбора, не так ли?

Голова Ремо дёрнулась, и глаз закатился, совершив полный оборот, пока жёлтая радужка с двойным зрачком не показалась снова.

– Будь ты проклят, сын Анафемы! – сказал он. – Будь проклят ты и весь твой немощный род! Великий Тзинч возвышается, и ты его пешка. Разве ты не видишь этого? Я ничего тебе не скажу!

– Ты будешь говорить. – Жиллиман положил руку на рукоять меча Императора. – Сейчас ты заговоришь, и затем этим клинком я выжгу твою сущность из бытия. Ты ничего не можешь с этим поделать. Я презираю тебя. Я отрекаюсь от тебя. Но прежде чем твоя злоба навсегда исчезнет из реальности, ты заговоришь и проклянёшь своего хозяина!

Демон корчился.

– Никогда! – сказал он, хотя в его словах прозвучала боль.

– Скажи мне, какой план моего брата Мортариона?

– Я не буду говорить.

– Говори! – крикнул Жиллиман, и Феликс был поражён силой его воли. Сцена в камере была уже сама по себе достаточно ужасающей, но под кожей реальности двигались соперничающие потоки, огромные течения психической энергии, которые разрывали тетрарха. Все они, ясновидец, Серый Рыцарь, библиарии космических десантников, были затронуты этим, но не Робаут Жиллиман. – Ты плетёшь интриги, твой хозяин – заклятый враг моего брата. Расскажи мне о его планах, и ты, по крайней мере, умрёшь, служа своему переменчивому сеньору, который сможет насладиться небольшой победой, когда я уничтожу своего родственника.

– Нет!

Демон корчился. Колючая проволока впилась в украденную им плоть, вырезая кровавые полосы в теле Ремо. Вокруг его рук и ног вспыхнули чёрные огни, пожирая смертную оболочку. Едкий дым заполнил камеру. Феликс услышал слишком человеческие крики Ремо среди воя демона. Снова Серый Рыцарь произнёс имя демона, заставив того закричать. Один из библиариев рухнул, его броня громко лязгнула об пол. Руны Натасе вокруг демонхоста вращались всё быстрее и быстрее.

– Говори, – повелел Жиллиман.

Демонхост внезапно наклонился вперёд. Грубая волна противоречивой духовной энергии утихла. Наступила душная тишина.

Натасе что-то сказал на своем чужом языке.

– Сейчас наступает самый опасный момент, берегись! – добавил он на готике.

Демонхост поднял голову. Он заговорил двумя голосами, Нерождённый теперь подчинялся Ремо. Чёрные слезы побежали по его лицу.

– Задавай свои вопросы, о сын Анафемы. Девять их у тебя будет, по числу благодеяний Тзинча.

Жиллиман был готов.

– Где Мортарион?

Демонхост вздрогнул:

– Он ждёт тебя на Иаксе, как сам сказал тебе. Осталось восемь вопросов.

– Каковы его намерения?

– Убить тебя. Семь вопросов осталось у тебя.

– Как? – спросил Жиллиман.

– Болезнью, в честь своего бога Нургла, лорда болезней, повелителя семи и трёх. Ещё шесть ты можешь спросить.