Как пишут д-р Волков и его коллеги, "уменьшение количества D2-рецепторов DA у лиц, злоупотребляющих наркотиками, в сочетании с уменьшением высвобождения DA, привело бы к снижению чувствительности цепей вознаграждения к стимуляции естественными вознаграждениями". Как только это происходит, ничто уже не кажется приятным.

Иначе говоря, игроки из команды "Дофамин" забирают свои мячи и варежки и уходят домой.

ВЛИЯНИЕ НАРКОМАНИИ НА ДОФАМИНОВЫЕ РЕЦЕПТОРЫ

Примерно за два года, в течение которых я навязчиво поглощала романтические романы, я дошла до того, что не могла найти ни одной книги, которая бы мне понравилась. Казалось, что у меня перегорел центр удовольствия от чтения романов, и ни одна книга не могла его оживить.

Парадокс заключается в том, что гедонизм, стремление к удовольствиям ради самих себя, приводит к ангедонии, т.е. неспособности получать удовольствие любого рода. Чтение всегда было для меня главным источником удовольствия и спасения, поэтому для меня было шоком и горем, когда оно перестало приносить удовольствие. Но даже тогда от него было трудно отказаться.

Мои пациенты с зависимостью рассказывают, как они доходят до того момента, когда наркотик перестает действовать на них. Они больше не испытывают никакого кайфа. Но если они не принимают наркотик, то чувствуют себя несчастными. Универсальными симптомами синдрома отмены любого вещества, вызывающего зависимость, являются тревога, раздражительность, бессонница и дисфория.

Баланс между удовольствием и болью, смещенный в сторону боли, является причиной рецидивов даже после длительного воздержания. Когда баланс отклоняется в сторону боли, мы жаждем наркотика, чтобы чувствовать себя нормально (равновесие).

Нейробиолог Джордж Кооб называет это явление "рецидивом, вызванным дисфорией" ( dysphoria driven relapse), когда возврат к употреблению обусловлен не поиском удовольствия, а желанием облегчить физические и психологические страдания от затянувшейся абстиненции.

Вот хорошая новость. Если мы подождем достаточно долго, наш мозг (обычно) адаптируется к отсутствию наркотика, и мы восстанавливаем свой базовый гомеостаз - равновесие. Когда баланс выровнен, мы снова можем получать удовольствие от простых повседневных удовольствий. Прогулка. Наблюдать за восходом солнца. Наслаждаться ужином с друзьями.

Люди, места и вещи

Баланс между удовольствием и болью устанавливается не только при повторном воздействии наркотика, но и при воздействии сигналов, связанных с его употреблением. В Анонимных Алкоголиках для описания этого явления используется фраза "люди, места и вещи". В мире нейронаук это явление называется "обучение, зависящее от сигнала", также известное как классическое (павловское) обусловливание.

Иван Павлов, получивший в 1904 г. Нобелевскую премию по физиологии и медицине, продемонстрировал, что у собак рефлекторно выделяется слюна при виде куска мяса. Если подача мяса последовательно сопровождается звуком зуммера, то при звуке зуммера у собак начинается слюноотделение, даже если мяса сразу не будет. Интерпретация заключается в том, что собаки научились ассоциировать кусок мяса, являющийся естественным вознаграждением, со звуковым сигналом, являющимся условным сигналом. Что происходит в мозге?

Введя в мозг крысы зонд для обнаружения, неврологи могут продемонстрировать, что в ответ на условный сигнал (например, звуковой сигнал, метроном, свет) в мозге происходит выброс дофамина задолго до того, как будет получено само вознаграждение (например, инъекция кокаина). Всплеск дофамина в ответ на условный сигнал, предшествующий вознаграждению, объясняет то предвкушение удовольствия, которое мы испытываем, когда знаем, что нас ждет что-то хорошее.

УРОВЕНЬ ДОФАМИНА: ПРЕДВКУШЕНИЕ И ТЯГА

Сразу после условной подсказки уровень дофамина в мозге снижается не только до исходного уровня (мозг имеет тонический уровень дофамина даже в отсутствие вознаграждения), но и ниже исходного. Это преходящее состояние мини-дефицита дофамина и побуждает нас искать вознаграждение. Уровень дофамина ниже базового уровня вызывает тягу. Тяга переходит в целенаправленную деятельность по получению наркотика.

Мой коллега Роб Маленка, уважаемый нейробиолог, как-то сказал мне, что "мера зависимости лабораторного животного сводится к тому, насколько сильно оно готово работать, чтобы получить наркотик: нажимать на рычаг, проходить лабиринт, подниматься по желобу". Я убедился, что то же самое справедливо и для людей. Не говоря уже о том, что весь цикл предвкушения и тяги может происходить за порогом сознания.

Как только мы получаем ожидаемое вознаграждение, уровень дофамина в мозге повышается намного выше тонического базового уровня. Но если ожидаемое вознаграждение не материализуется, то уровень дофамина падает значительно ниже базового. Иными словами, если мы получаем ожидаемое вознаграждение, мы получаем еще больший всплеск. Если мы не получаем ожидаемого вознаграждения, мы испытываем еще больший спад.

УРОВЕНЬ ДОФАМИНА: ПРЕДВКУШЕНИЕ И ТЯГА

Каждый из нас сталкивался с разочарованием от несбывшихся ожиданий. Ожидаемое вознаграждение, которое не сбылось, хуже, чем то, которое вообще не ожидалось.

Каким образом тяга, вызванная сигналом, отражается на балансе удовольствия и боли? Баланс смещается в сторону удовольствия (мини-всплеск дофамина) в предвкушении будущего вознаграждения, и сразу же за этим следует смещение в сторону боли (мини-дефицит дофамина) в результате воздействия сигнала. Дефицит дофамина вызывает тягу к наркотикам и обусловливает поведение, направленное на поиск наркотиков.

За последнее десятилетие были достигнуты значительные успехи в понимании биологических причин патологического игромании, что привело к реклассификации игровых расстройств в Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам (5-е издание) как аддиктивных расстройств.

Исследования показывают, что выброс дофамина в результате азартных игр связан с непредсказуемостью получения вознаграждения в той же степени, что и с самим конечным (часто денежным) вознаграждением. Мотивация к азартным играм в значительной степени основана на невозможности предсказать получение вознаграждения, а не на финансовой выгоде.

В исследовании 2010 года Якоб Линнет и его коллеги измеряли выброс дофамина у людей, страдающих игровой зависимостью, и у здоровых людей контрольной группы во время выигрыша и проигрыша денег. При выигрыше денег различий между двумя группами не наблюдалось, однако по сравнению с контрольной группой у патологических игроманов наблюдалось заметное повышение уровня дофамина при проигрыше денег. Количество дофамина, высвобождаемого в пути вознаграждения, было максимальным, когда вероятность проигрыша и выигрыша была практически одинаковой (50%), что представляет собой максимальную неопределенность.

Игровое расстройство подчеркивает тонкое различие между предвкушением вознаграждения (выброс дофамина до получения вознаграждения) и ответом на вознаграждение (выброс дофамина после или во время получения вознаграждения). Мои пациенты с зависимостью от азартных игр рассказывали мне, что во время игры какая-то часть из них хочет проиграть. Чем больше они проигрывают, тем сильнее желание продолжать игру, и тем сильнее прилив сил, когда они выигрывают - это явление описывается как "погоня за проигрышем".

Я подозреваю, что нечто подобное происходит и с приложениями социальных сетей, где реакция окружающих настолько капризна и непредсказуема, что неуверенность в получении "лайка" или какого-то эквивалента так же укрепляет, как и сам "лайк".

-

Мозг кодирует долгосрочные воспоминания о вознаграждении и связанных с ним сигналах, изменяя форму и размер дофаминпродуцирующих нейронов. Например, дендриты - отростки нейрона - становятся длиннее и многочисленнее в ответ на дофаминовое вознаграждение. Этот процесс называется опыт-зависимой пластичностью. Эти изменения в мозге могут продолжаться всю жизнь и сохраняться еще долго после прекращения действия наркотика.

Исследователи изучали влияние воздействия кокаина на крыс, вводя им одинаковое количество кокаина подряд в течение недели и измеряя количество пробежек в ответ на каждую инъекцию. Крыса, которой ввели кокаин, будет бегать по клетке, а не держаться на периферии, как это делают обычные крысы. Количество пробежек можно измерить с помощью световых лучей, проецируемых на клетку. Чем больше раз крыса пересекает лучи света, тем больше она бегает.

Ученые обнаружили, что с каждым последующим днем воздействия кокаина крысы переходили от оживленной пробежки в первый день к откровенному бегу в последний, демонстрируя кумулятивную сенсибилизацию к воздействию кокаина.

Как только исследователи прекратили вводить кокаин, крысы перестали бегать. Спустя год - а это целая жизнь для крысы - ученые повторно ввели крысам кокаин, и крысы сразу же побежали, как в последний день первоначального эксперимента.

Когда ученые исследовали мозг крыс, они увидели вызванные кокаином изменения в путях вознаграждения крыс, что соответствует стойкой сенсибилизации к кокаину. Эти результаты показывают, что такой наркотик, как кокаин, может навсегда изменить мозг. Аналогичные результаты были получены и при изучении других веществ, вызывающих привыкание, - от алкоголя до опиоидов и каннабиса.

В своей клинической практике я наблюдаю, как люди, борющиеся с тяжелыми формами зависимости, даже после многолетнего воздержания возвращаются к компульсивному употреблению наркотиков при однократном воздействии. Это может происходить из-за стойкой сенсибилизации к выбранному наркотику, отдаленных отголосков прежнего употребления.