Но меня беспокоит, что мы одновременно чрезмерно санируем и чрезмерно патологизируем детство, воспитывая наших детей в эквиваленте мягкой камеры, где нет возможности травмировать себя, но и нет возможности подготовить себя к миру.
Защищая своих детей от трудностей, мы заставляем их смертельно бояться их? Подкрепляя их самооценку ложной похвалой и отсутствием реальных последствий, мы делаем их менее терпимыми, более правомочными и невежественными в отношении недостатков своего характера? Потакая любым их желаниям, мы поощряем новый век гедонизма?
На одном из наших сеансов Кевин поделился со мной своей жизненной философией. Должен признаться, что я был в ужасе.
"Я делаю все, что хочу и когда хочу. Если я хочу лежать в своей кровати, я лежу в своей кровати. Если я хочу играть в видеоигры, я играю в видеоигры. Если я хочу нюхать кокаин, я пишу своему дилеру, он привозит его, и я нюхаю кокаин. Если я хочу заняться сексом, я выхожу в Интернет, нахожу кого-нибудь, встречаюсь с ним и занимаюсь сексом".
"Как тебе это удается, Кевин?" спросил я.
"Не очень хорошо". На одно мгновение ему стало стыдно.
За последние три десятилетия я наблюдаю все большее число пациентов, подобных Дэвиду и Кевину, которые, казалось бы, имеют все преимущества в жизни - благополучные семьи, качественное образование, финансовую стабильность, хорошее здоровье - но при этом испытывают изнурительную тревогу, депрессию и физическую боль. Они не только не функционируют в полную силу, но и едва могут встать с постели по утрам.
-
Медицинская практика также претерпела изменения благодаря нашему стремлению к миру без боли.
До 1900-х годов врачи считали, что некоторая степень боли является полезной. Ведущие хирурги 1800-х гг. не хотели применять общую анестезию во время операций, поскольку считали, что боль усиливает иммунную и сердечно-сосудистую реакцию и ускоряет заживление. Хотя мне не известны данные, свидетельствующие о том, что боль действительно ускоряет восстановление тканей, появляются свидетельства того, что прием опиоидов во время операции замедляет этот процесс.
Знаменитый врач XVII века Томас Сиденхем так говорил о боли: "Я считаю опасным в высшей степени всякое усилие, направленное на полное ослабление этой боли и воспаления. . . Я уверен, что умеренная боль и воспаление в конечностях - это инструменты, которые природа использует для самых мудрых целей".
От врачей, напротив, сегодня ожидают, что они должны устранить любую боль, чтобы не провалить свою роль сострадательных целителей. Боль в любой форме считается опасной не только потому, что она причиняет боль, но и потому, что считается, что она разжигает мозг для будущей боли, оставляя неврологическую рану, которая никогда не заживает.
Смена парадигмы, связанной с болью, привела к массовому назначению таблеток для улучшения самочувствия . Сегодня более чем каждый четвертый взрослый американец и более чем каждый двадцатый американский ребенок ежедневно принимают психиатрические препараты.
Использование антидепрессантов, таких как Паксил, Прозак и Селекса, растет во всех странах мира, причем Соединенные Штаты занимают первое место в этом списке. Более чем каждый десятый американец (110 человек на 1000) принимает антидепрессант, за ним следуют Исландия (106/1000), Австралия (89/1000), Канада (86/1000), Дания (85/1000), Швеция (79/1000) и Португалия (78/1000). Среди двадцати пяти стран на последнем месте оказалась Корея (13/1 000).
Всего за четыре года потребление антидепрессантов в Германии выросло на 46%, а в Испании и Португалии за тот же период - на 20%. Хотя данные по другим азиатским странам, включая Китай, отсутствуют, мы можем сделать вывод о росте потребления антидепрессантов на основании динамики продаж. В Китае объем продаж антидепрессантов в 2011 году достиг 2,61 млрд. долларов США, увеличившись на 19,5% по сравнению с предыдущим годом.
В период с 2006 по 2016 г. количество рецептов на стимуляторы (Adderall, Ritalin) в США удвоилось, в том числе среди детей младше пяти лет. В 2011 г. двум третям американских детей с диагнозом СДВ назначались стимуляторы.
Растет число рецептов на седативные препараты, такие как бензодиазепины (Xanax, Klonopin, Valium), также вызывающие привыкание, возможно, для того, чтобы компенсировать все те стимуляторы, которые мы принимаем. С 1996 по 2013 г. в США число взрослых, выписавших рецепт на бензодиазепины, увеличилось на 67% - с 8,1 до 13,5 млн. человек.
В 2012 г. опиоидов было выписано столько, что на каждого американца приходился целый флакон таблеток, а от передозировки опиоидов погибло больше американцев, чем от огнестрельного оружия или автомобильных аварий.
Стоит ли удивляться тому, что Давид решил, что ему нужно успокоить себя таблетками?
-
Не ограничиваясь экстремальными примерами бегства от боли, мы утратили способность терпеть даже незначительные проявления дискомфорта. Мы постоянно стремимся отвлечься от настоящего момента, развлечься.
Как сказал Олдос Хаксли в книге "Brave New World Revisited", "развитие огромной индустрии массовых коммуникаций, занимающейся в основном не истинным и не ложным, а нереальным, более или менее совершенно неважным... не учитывало почти бесконечный аппетит человека к отвлекающим факторам".
В этом же ключе Нил Постман, автор классической книги 1980-х годов "Развлекая себя до смерти", писал: " Американцы больше не разговаривают друг с другом, они развлекают друг друга. Они не обмениваются идеями, они обмениваются образами. Они не спорят с предложениями, они спорят с внешностью, знаменитостями и рекламой".
Моя пациентка Софи, студентка Стэнфордского университета из Южной Кореи, обратилась ко мне за помощью в связи с депрессией и тревогой. Среди многих тем, о которых мы говорили, она рассказала мне, что большую часть времени проводит, подключившись к какому-нибудь устройству: Instagram, YouTub, прослушивание подкастов и плейлистов.
На сеансе я предложила ей попробовать ходить на занятия, ничего не слушая и просто позволяя своим мыслям всплывать на поверхность.
Она смотрела на меня одновременно недоверчиво и испуганно.
"Зачем мне это нужно?" - спросила она с открытым ртом.
"Ну, - рискнул я, - это способ познакомиться с самим собой. Позволить своему опыту разворачиваться, не пытаясь его контролировать или убегать от него". Все это отвлечение себя с помощью устройств может способствовать вашей депрессии и тревоге. Это очень утомительно - постоянно избегать себя. Интересно, может быть, переживание себя по-другому откроет Вам доступ к новым мыслям и чувствам и поможет почувствовать себя более связанным с собой, с другими людьми и с миром?"
Она на мгновение задумалась над этим. "Но это так скучно", - сказала она.
"Да, это так", - сказал я. "Скука - это не просто скука. Она может быть и страшной. Она заставляет нас встретиться лицом к лицу с более серьезными вопросами о смысле и цели. Но скука - это еще и возможность для открытий и изобретений. Она создает пространство, необходимое для формирования новой мысли, без которой мы бесконечно реагируем на окружающие нас стимулы, вместо того чтобы позволить себе быть внутри нашего жизненного опыта".
На следующей неделе Софи попробовала дойти до класса, не подключаясь к сети.
"Поначалу было тяжело", - говорит она. "Но потом я привыкла, и мне даже понравилось. Я стала замечать деревья".
Отсутствие заботы о себе или психическое заболевание?
Вернемся к Дэвиду, который, по его собственным словам, принимал "аддерол круглосуточно". После окончания колледжа в 2005 г. он вернулся к родителям. Он думал о поступлении в юридическую школу, сдал экзамен LSAT и даже неплохо справился с ним, но когда дело дошло до подачи документов, ему стало не до этого.
"В основном я сидел на диване и копил в себе много злости и обиды: на себя, на мир".
"На что ты сердился?"
"Мне казалось, что я зря получил высшее образование. Я не изучала то, что действительно хотела изучать. Моя подруга все еще училась в школе... отлично училась, получала степень магистра. А я валялась дома и ничего не делала".
После окончания университета девушка Дэвида нашла работу в Пало-Альто. Он последовал за ней, и в 2008 году они поженились. Дэвид устроился на работу в технологический стартап, где общался с молодыми, умными инженерами, которые щедро делились своим временем.
Он вернулся к кодированию и изучил все то, что собирался изучать в колледже, но побоялся делать это в аудитории, полной студентов. Его повысили до разработчика программного обеспечения, он работал по пятнадцать часов в день, а в свободное время бегал по тридцать миль в неделю.
"Но чтобы все это произошло, - говорит он, - я принимал больше аддерола, причем не только утром, но и в течение всего дня. Я просыпался утром, принимал аддерол. Возвращался домой, ужинал, принимал еще "Аддерол". Таблетки стали моей новой нормой. Я также пил огромное количество кофеина. Потом наступал конец ночи, мне нужно было уснуть, и я думал: "Так, что же мне теперь делать? Я вернулся к психиатру и уговорил ее дать мне Ambien. Я притворился, что не знаю, что такое амбиен, но моя мама принимала амбиен очень давно, и несколько дядей тоже. Я также уговорил ее выписать мне ограниченный рецепт на ативан для снятия тревоги перед презентациями. С 2008 по 2018 год я принимал до тридцати миллиграммов аддерола в день, до пятидесяти миллиграммов амбиена в день и от трех до шести миллиграммов ативана в день. Я подумал: "У меня тревожность и СДВГ, и мне это необходимо для функционирования".
Дэвид объясняет усталость и невнимательность психическим заболеванием, а не недостатком сна и перевозбуждением, и эта логика оправдывает его дальнейший прием таблеток. На протяжении многих лет я наблюдал подобный парадокс у многих своих пациентов: Они используют лекарства, прописанные или иные, чтобы компенсировать элементарный недостаток заботы о себе, а затем списывают издержки на психическое заболевание, что приводит к необходимости принимать еще больше лекарств. Таким образом, яды превращаются в витамины.