Глава 4

Глава 4

Лука

Я меряю шагами пол в маленькой прихожей сбоку от часовни. Мы с Вероной поженимся меньше чем через час. Я не нервничаю, ни в малейшей степени. Однако волнуюсь. Я не знаю, как мы собираемся наладить отношения. Мы связаны контрактом и должны оставаться женатыми, но мы полные гребаные противоположности. Я даже не знаю ее достаточно хорошо, чтобы понимать, что ей нравится, а что нет.

Но я точно знаю, что большую часть своей жизни она была защищена, долгое время ее держали подальше от семейного бизнеса и интрижек. Ей не приходилось подбирать осколки разрушенных империй или управлять повседневным бизнесом, чтобы удержаться на плаву. Ей никогда не приходилось пачкать руки в крови или иметь дело с последствиями. Ей не место в моем мире, и уж точно мне не место в ее.

И все же ... мы здесь.

Я никогда не представлял себя когда-либо женатым, так что не похоже, что все это разрушило мои надежды и мечты, как, вероятно, это произошло с ней. Все девушки мечтают об идеальной свадьбе, красивом женихе, вечном счастье.

В детстве у меня никогда не было таких иллюзий.

После смерти моей матери мой отец стал ожесточенным, полным ненависти человеком. Он выместил основную тяжесть своего гнева на мне. И если это то, что происходит, когда ты теряешь кого-то, кого так сильно любишь, то я не хочу этого чувствовать.

Вопрос о браке никогда не обсуждался. Я перетрахал почти весь город, даже не позвонив девушкам снова и не вспомнив их имен.

И теперь я собираюсь быть связанным. Ну, технически. В контракте нет пункта об измене. Поверьте мне, я позаботился об этом.

Нет, Верона будет моей женой только юридически. На самом деле она по-прежнему дочь врага, главного конкурента моей семьи. Ее семья была занозой в моем боку в течение многих лет, и этот контракт — полная чушь.

Я не знаю, о чем думал мой дедушка. Брак ничего не решает. Этот союз не принесет мира. Если уж на то пошло, это заставит меня ненавидеть Моретти еще больше. Конечно, ради этой свадьбы наши семьи отложили разногласия в сторону, но это ничего не меняет. Верона по-прежнему мой враг. И я не планирую облегчать ей жизнь. Нет, совсем наоборот. Я планирую сделать ее жизнь невыносимой. Я собираюсь заставить ее пожалеть о том, что она вообще подписала этот контракт. Если Верона думает, что в моем доме с ней будут обращаться как с принцессой, она может забыть об этом, черт возьми.

Дверь в маленькую комнату со скрипом открывается, и входит мой отец. Он разодет в пух и прах, как и я. И когда он говорит: — Они готовы принять тебя, сынок, я с трудом сглатываю комок, образовавшийся у меня в горле.

— Из этого должен быть выход, — повторяю в двадцатый раз за сегодняшний день. Я продолжаю протестовать, но знаю, что мои усилия тщетны. Контракт подписан. Дело сделано.

— Этого хотел твой дедушка. Мы должны уважать его желания, — торжественно говорит мой отец.

— Это ошибка. Я даже не знаю эту девушку, — выпаливаю я, как капризный ребенок, пытающийся выпутаться из неприятностей.

— Ты знал ее когда-то. Когда ты был молод.

Я качаю головой на его слова. Помню время, когда я играл в том же парке, что и Верона. Кажется, тогда мы даже дружили. Но это было до того, как все случилось и мою мать убили. Тогда я был невинен. Все было по-другому, так чертовски по-другому.

— Мы были детьми, — говорю я отцу.

— Ты любил ее тогда, — замечает он, заставляя меня встретиться с ним взглядом.

— Что? — Восклицаю я.

— Я помню, как однажды ты прибежал домой и сказал мне, что влюблен в девочку из парка. Давай просто скажем, что моя реакция, когда ты назвал мне ее фамилию, была не очень хорошей. — Он пожимает плечами. — Может быть, это моя вина, что ты возненавидел ее. Когда я сказал тебе, что она дочь нашего соперника, на следующий день ты пошел на игровую площадку и столкнул ее с качелей. — Он посмеивается над воспоминаниями. — Тогда наши семьи чуть не начали войну из-за того, что ты сделал. — Затем его лицо внезапно становится серьезным. — Может быть, это было просто предчувствие того, что должно было произойти позже.

Я едва помню инцидент на детской площадке.

— Моретти — подонки, — выплевываю я. — И теперь меня заставляют жениться на одной из них.

Отец хлопает меня по спине, выводя из комнаты.

— Могло быть и хуже, мой мальчик. По крайней мере, она симпатичная.

Я быстро поворачиваюсь к нему.

— Ты видел ее?

Он кивает.

— На нее приятно смотреть, так что, по крайней мере, она тебе подходит.

Я не знаю, почему от этого я чувствую себя немного лучше. Но то, что она внешне хорошенькая, может быть маскировкой для отвратительной личности, которую я не смогу терпеть.

— Некоторые из самых красивых вещей могут прогнить изнутри, — объясняю я ему.

— Это правда, — соглашается он. — Он обхватывает мою голову руками и целует в каждую щеку. — Удачи, сын.

— Спасибо, — бормочу я, подходя к алтарю, где ждет священник. И когда я стою там, перед двумя враждующими семьями, скамьи забиты гостями и разделенны по обе стороны переполненной церкви, я знаю, что мне понадобится много удачи, чтобы пройти через это.