Глава 7

“Лучше ссориться с тобой, чем заниматься любовью с другой.”

— Жених напрокат

— Доброе утро, солнышко.

Я хмыкнула и направилась к кофеварке. Я обожала своего отца, но вид его ясноглазого, улыбающегося лица, выглядывающего из-за газеты за столом во время завтрака, был просто чересчур. Мои глаза не хотели открываться, и я определённо не хотела вступать в бодрую утреннюю беседу после того, как всю ночь не спала из-за пульсирующего носа.

— Как твой шнобель?

Я улыбнулась – так его назвал Уэс – и нажала на кнопку, чтобы вода нагрелась.

— Болит, но я выживу.

— Ты сегодня работаешь?

— Да, я счастливый открыватель.

Он закрыл газету и начал складывать её.

— Ты заполнила документы на проживание в общежитии, которые я отправил тебе на электронную почту?

Блин.

— Я забыла. Я сделаю это сегодня.

— Ты должна перестать откладывать это на потом. Если ты достаточно взрослая, чтобы учиться в колледже на другом конце страны, ты достаточно взрослая, чтобы заполнить несколько форм.

Я вздохнула. — Поняла.

Запишите это в раздел «Ещё одна вещь, которую Лиз избегала». Я умирала от желания уехать и начать учёбу в Калифорнийском университете. Я даже с нетерпением ждала начала учёбы. Занятия по музыкальному кураторству не казались бы трудом, не так ли? Но каждый раз, когда я думала о жизни там, у меня внутри возникал огромный клубок ужаса, который не имел ничего общего с Калифорнией, а имел отношение к тому, что я покидаю единственное место, где я жила с мамой.

И в те несколько раз, когда я позволяла себе подумать о том, что больше не смогу просто надеть кроссовки и увидеться с ней на кладбище, моё зрение мгновенно затуманивалось от слёз, а горло словно сжималось.

Так что, да. Мне нужно было решить некоторые вопросы.

Он посмотрел на меня отцовским взглядом.

— Хватит откладывать. Ранняя пташка получит лучшую комнату в общежитии, Малышка Лиз.

— Эй. Кстати, об этом. – Я вставила капсулу в аппарат и закрыла крышку. — Была ли я милой маленькой чудачкой, когда была ребенком?

Он приподнял бровь. — Что-что?

Я нажала на кнопку, и кофеварка зажужжала.

— Уэс сказал, что в те времена я была «милой маленькой чудачкой», а я просто не помню себя такой. Он прав?

Лицо моего отца расплылось в широкой улыбке. — Ты не помнишь себя такой?

— Вовсе нет. – Я уставилась на кофе, который выплёскивался в мою чашку. — То есть, может быть, я и не была суперкрутой, но...

— Ты определённо была странным ребенком.

— Что? – Я посмотрела на его ухмылку и разрывалась между смехом и раздражением. — Не была.

— Ты превратила нашу веранду в свадебную часовню, когда тебе было семь – помнишь это? Ты потратила несколько дней на то, чтобы установить её с украденными цветами из маминого сада и белыми простынями. А к ошейнику Фитца привязала связку пустых банок из-под кукурузы.

— И что? Это впечатляющая креативность.

Он негромко рассмеялся, когда я присоединилась к нему за столом.

— Это точно – эта часть была милой. Странным было то, что ты уговорила того паренька, который жил на углу, Коннера какого-то там, притвориться, что он на тебе женится. Он позволил тебе командовать им, пока ты не сказала ему, что это законно и он женат на тебе навсегда. Тогда он попытался уйти домой, но ты повалила его на землю и сказала, что он не сможет уйти, пока не перенесёт тебя через «арку».

— Разумное ожидание от невесты.

— Он плакал, пока мы наконец не услышали его вопли через дверную сетку, Лиз.

Я подула на свой кофе.

— Я всё ещё жду самой странной части.

— Ты разбила свои черные овальные очки в потасовке и всё равно не позволила ему подняться.

— Он должен был остаться на месте, как хороший муж.

Он начал смеяться, и я тоже. Так что, возможно, я была немного странной.

— Простите, вы здесь работаете?

Я закатила глаза, пытаясь закончить перекладывать нижний ряд художественной литературы среднего класса на соседнюю полку. Я продержалась целое утро на кассе с «Что случилось с вашим носом?», поэтому переключилась на перекладывание новинок в надежде избежать дальнейших контактов с людьми.

Я встала с корточек и обернулась.

И чуть не проглотила язык, когда увидела Майкла.

— О, боже, привет.

— Привет, Лиз. – Его лицо расплылось в широкой ухмылке. — Я не знал, что ты здесь работаешь.

— Да. – Мне так хотелось прикрыть свой отвратительный нос и, возможно, исчезнуть. Он был инициатором нашей вчерашней переписки, но я чувствовала себя странно из-за того, насколько неловко это было.

— Я впечатлён. – Его руки скользнули в карманы, и он сказал: — Две работы и школа?

— Что?

— Я не могу поверить, что ты обслуживаешь столики и работаешь здесь, в то время как у меня сейчас даже одной работы нет.

А-а-а, «Закусочная». Моей ложью действительно становилось трудно управлять.

— Что я могу сказать? Я люблю деньги.

Я почувствовала, что у меня перехватило дыхание, когда посмотрела на него. На нём была клетчатая рубашка – не обычная клетчатая фланель, заметьте, а просто хорошая рубашка. К ней прилагались идеальные брюки и кожаные туфли, которые выглядели так, будто им место на шикарной яхте. Он выглядел красиво и стильно, как человек, который может успешно выиграть спор, не повышая голоса.

Я прикусила нижнюю губу и постаралась не пялиться на его идеальное лицо.

— Есть ли что-то, что я могу помочь тебе найти?

Его улыбка превратилась в самоироничную, смущённую ухмылку.

— Я ищу одну книгу. Она появилась онлайн, но её нет в секции.

— Какую книгу?

У него был такой вид, будто не хотел мне говорить. Он засунул руки в карманы и сказал:

— Ладно, не смейся. Я ищу «Другая мисс Бриджертон» Джулии Куин.

Я поджала губы и наклонила голову, пытаясь понять, что это за история. Я читала эту книгу – то есть, я читала все романы Бриджертонов, но исторические романы обычно читают женщины.

— С чего бы мне смеяться? Это отличная книга.

Его глаза сузились. — Это сарказм?

— Вовсе нет. Мне нравится всё, что когда-либо написала Куин.

Его рот слегка разжался от облегчения. — Но ты осуждаешь меня за то, что я читаю их, потому что я парень, не так ли?

Хммм... давай посмотрим. Парень, который читает романы – хорошие, очень хорошие романы? Тот, кто не заботится о ярлыках и теряет себя в книгах об умных, забавных героинях и мужчинах, которые ценят их индивидуальность?

Никакого осуждения. Возможно, немного легкомысленная увлечённость, но не осуждение.

Я небрежно прикрыла рукой свой ужасный нос и сказала: — Ни в коем случае. Мне даже любопытно, как ты к ним пришёл, но я искренне считаю, что они уровня Джейн Остин.

Это заставило его рот изогнуться в дразнящей усмешке.

— Тебе не кажется, что это, возможно, преувеличение?

— Поверь мне, Майкл, ты не захочешь обсуждать это со мной. У меня впереди четырёхчасовая смена и навязчивая любовь к романтическим книгам. Ты не сможешь победить.

Он улыбнулся так, что улыбка коснулась его глаз, прищурив их самым искренним образом.

— Принято к сведению. И для протокола, всё началось с пари.

— Как и всё хорошее. – Прежде чем последнее слово слетело с моих губ, в голове всплыл образ лица Уэса. Весь день я воспроизводила наш телефонный разговор, хриплость его сонного голоса, когда мы вместе смотрели «Мисс Конгениальность» в двух разных домах.

Майкл снова засмеялся, и вот так я вернулась в настоящее, и мы оба улыбались друг другу рядом с секцией поддержанных книг Джуди Блюм. Он скрестил руки на груди и сказал:

— Несколько лет назад моя подруга бросила мне вызов: прочесть «Герцог и я». Она поставила деньги на то, что если я действительно прочту её, то она мне понравится.

Я обожала эту книгу.

— И всё?

— Вот и всё. – Он одарил меня застенчивой улыбкой и сказал: — Кроме того, что может быть веселее, чем история, которая начинается с фальшивых отношений?

Каждой фиброй моего существа я хотела безумно рассмеяться над словами, которые он только что произнёс, но я кивнула и сказала:

— Я полностью согласна.

— Ты ведь знаешь, что твоя рука никак не прикрывает твой нос? Я всё ещё вижу его.

Я закатила глаза, что заставило его ухмыльнуться. Я опустила руку и сказала: — Он просто настолько ужасен, что я не могу не попытаться прикрыть его, понимаешь?

— Понимаю, но по сравнению со вчерашним вечером он выглядит не так плохо. Может, немного опухший, но не более того.

— Спасибо. Знаешь, за то, что солгал мне. – У меня было зеркало, так что его слова только подтвердили, что он был таким же милым, как и раньше. А этот акцент? О, детка. Я жестом пригласила его следовать за мной. Я точно знала, где найти книгу, которую он искал, и она была на другом конце магазина. — Я думаю, что он уменьшается, хотя по-прежнему напоминает Картофельную Голову.

— Согласен.

— Так как поживают твои родители? – Я оглянулась через плечо. — Просвети меня.

— Ну, родители в порядке, – начал он, и я задумалась, были ли его родители всё ещё супер-серьёзными. У меня были смутные воспоминания об очках с толстыми стёклами и поджатых губах.

— У тебя всё ещё есть кошки? – Мне нравилось, что он любил кошек больше, чем собак. Это была ещё одна причина, по которой он всегда казался умнее остальных соседских детей. — Мурчик и мистер Сквиши?

— Не могу поверить, что ты помнишь их имена. – Он снова улыбался, выглядя таким счастливым, что мне захотелось съесть его лицо. — Сквиш сейчас живёт с моей бабушкой, но Мурчик по-прежнему живёт с нами, ежедневно мучая нас своим дерьмовым кошачьим поведением.

— Своим поведением. – Я остановилась перед секцией с крупным шрифтом. — Хороший мальчик.

Мои мысли вернулись к Уэсу, потому что, когда мы разговаривали по телефону накануне вечером, он спросил, был ли мой кот на улице. Мне потребовалась целая вечность, чтобы заснуть, когда я легла в постель, в основном из-за непрекращающейся улыбки, с которой я вспоминала наш разговор.

Хриплый звук его голоса, когда он дразнил: «И ты не сможешь уснуть, пока не узнаешь, где я. Я понял тебя».