Глава 9

Свадьба Милана

Пия

— Ты можешь положить свои вещи здесь или оставить их в моей машине.

Аксель кивнул на одеяло, расстеленное на мягком песке. Костер затрещал, освещая пустынный пляж.

— Здесь нормально.

Я поставила рюкзак на одеяло и потянулась к огню, чтобы согреть пальцы. Осенняя погода может быть благоприятной, но не настолько, чтобы бороться с прохладой глубокой ночью.

Аксель удалился в Шато в Хемпстеде, пообещав вернуться с напитками и еще парой одеял.

После стрип-клуба мы отправились в кинотеатр для взрослых. Я не могла перестать хихикать над нелепой идеей о взрослых мужчинах, дрочащих в кинотеатре. Они что, никогда не слышали об интернет-порно без необходимости выходить из дома? Мы продержались пять минут, прежде чем я привлекла внимание какого-то чувака, и разъяренный Аксель потащил меня наружу. Мы снова поссорились, и я послала его к черту. В ответ он снова закинул меня себе на плечи.

Далее мы оказались в БДСМ-клубе. Нас впустили без обычной обязательной проверки, потому что Аксель кое-кого знал. Это было единственное место, где он вел себя хорошо, поскольку вуайеризм заключался в ограниченном взаимодействии с другими людьми. Мы прошли по коридору, уставленному двусторонними зеркалами, которые позволяли нам заглядывать в различные залы для наблюдателей, неистово увлеченных своими фетишами. Комнаты из кожаных приспособлений, хлыстов и цепей навсегда запечатлелись в моем мозгу. Это заставило меня осознать, что у меня нет никаких кинков. Ничто из увиденного не возбуждало меня. Единственное, что согревало мои внутренности, — мужчина, идущий рядом со мной и его всепоглощающее присутствие.

Когда мы вышли из здания, Аксель настоял на перерыве, чтобы перекусить. Мой урчащий желудок не сопротивлялся, так как я пропустила обеденную часть приема. Я была озадачена тем, что он вспомнил об этом, в то время как он был поражен, что я никогда не пробовала нью-йоркскую «джамбо-слайс»¹³ пиццу.

Два куска-гиганта спустя я потащила его в мужской стрип-клуб, еще одно убогое заведение с сомнительной гигиеной. Нас выгнали после того, как Аксель затеял драку со стриптизером за то, что тот подошел слишком близко. Я сказала ему, что он ненормальный. Он сказал мне, что я отродье. Я ударила его по голове, и он снова взвалил меня себе на плечи.

Я провела с этим мужчиной всего несколько часов, но из-за ночной суматохи мне казалось, что прошли дни. Аксель присоединился к распутству, вычеркивая пункты из моего списка, и у меня возникло отчетливое ощущение, что ему это нравится не меньше. После уговоров он рассказал о своем перечне желаний. Список Акселя преследовал скорее злые цели, чем стремление к острым ощущениям, как у меня, ведь он был язычником, в конце концов. Разыграть по телефону старого соседа по комнате в колледже. Убедить кого-то в том, что он из будущего, чтобы заставить делать ужасные вещи. Говорить на выдуманном языке на публике. Запрыгнуть в такси и крикнуть: «Следуйте за той машиной». И всё в таком духе.

В отличие от мужчин из моего прошлого, Аксель был непреклонен в том, чтобы спонсировать маршрут в течение всей ночи, и не позволил мне оплатить ни один счет. Он также не испугался, услышав, что моя семья отвергнет его еще до встречи с ним. Это вызвало во мне чуждые эмоции. Я с сожалением признала, что ночь не была бы успешной (или безопасной), если бы он не увязался за мной, хотя временами он был проклятием моего существования из-за своей ревности. Было очевидно, что у Акселя какая-то форма антисоциальной личности, и, как и многие с этим недугом, он начал рассматривать меня как свою собственность и заявлять на меня права.

Это было бы тревожно, если бы у нас было будущее. Его не было. С каждым пунктом, который мы вычеркивали, я становилась на шаг ближе к обещанию, данному Dadi, Джордан и всем остальным в моей жизни. Каждый восхитительный опыт сегодняшней ночи был омрачен надвигающейся паникой от того, что должно было произойти после. Это было странно. Мы едва знали друг друга, а Аксель был безэмоциональным, неприкасаемым мужчиной. Но мысль о том, что между нами с Акселем всё закончится, как только этот список будет завершен, оставляла внутри меня непостижимую пустоту.

Вместо того чтобы зацикливаться на неизбежном, я сосредоточилась на ночи. Аксель не знал, что Милан — мой брат, и мимоходом упомянул, что жених с сегодняшней свадьбы организовал фейерверк в конце вечеринки. Меня не удивил этот пафосный жест, и я спросила Акселя, можем ли мы вернуться в Шато в Хэмстеде. Хотя я не планировала идти в дом до тех пор, пока жених и невеста не уйдут спать, я любила фейерверки и не видела проблемы в том, чтобы любоваться ими издалека.

К счастью, у нас была уютная обстановка. Персонал заведения развел костер на частном пляже, чтобы гости могли им насладиться, хотя никто не решился пойти сюда, так как для этого требовалась небольшая прогулка. Предполагалось, что костер потушат после фейерверка. Однако, когда я с энтузиазмом потащила Акселя на пляж, он написал владельцам сообщение, с предложением самому разобраться с костром, чтобы я могла подольше погреться у огня.

У Акселя было свое очарование, верно?

Он появился из главного здания с двумя бутылками пива в одной руке и ноутбуком в другой. На его плечи были накинуты два одеяла, а под мышкой аккуратно зажата портативная клавиатура. Он грациозно маневрировал предметами и раскладывал их один за другим. Если бы на его месте была я, то уже упала бы лицом вниз.

— Спасибо, — сказала ему, когда он передал мне пиво и сел рядом со мной. Я завернулась в одно из одеял, с любопытством уставившись на клавиатуру, которую он положил рядом со мной.

— Иногда пары хотят, чтобы на их церемонии играла живая музыка, а не диджей, — объяснил он. — В Шато есть портативная клавиатура, арфа и целая кладовая предметов для этих целей.

— Вместе с одеялами и выпивкой.

Я подняла свое пиво, чтобы чокнуться с его.

Он кивнул.

— Преимущества работы.

Я улыбнулась, осознав, что он захватил клавиатуру, чтобы я могла написать похабную песню — еще один пункт в моем списке. Прижав ладонь к щеке и обхватив локоть другой рукой, я уставилась на незнакомца. Несмотря на разное происхождение, мы были удивительно совместимы.

Я была адреналиновой наркоманкой. У него не было тормозов.

Я любила создавать музыку. Он любил ее микшировать.

Мне нравилось высказывать то, что на душе. Ему нравилось провоцировать меня на откровенность.

С точки зрения социального положения, религии и расы у нас не было ничего общего… кроме друг друга. Ощущение комфорта между нами было таким, какого я раньше не испытывала, и надвигающаяся потеря этого чувства была ошеломляющей.

— Расскажи мне всё о себе, — попросила я ни с того ни с сего, перефразировав его просьбу, прозвучавшую ранее.

Брови Акселя взлетели вверх. Всю ночь он требовал от меня ответов, при этом почти ничего не рассказывая о себе. Прямо как Шон, подумала я. Мне было неприятно сравнивать, но после того, как твое сердце разбивали столько раз, теряется вся уверенность в себе. Такие парни, как он, никогда не открываются особо, всегда держа дистанцию.

— Все? — Он предсказуемо усмехнулся. — На это уйдут часы.

— И что?

— Значит, мы никогда не закончим твой список дел к понедельнику.

— Ты умираешь в понедельник? — спросила я с серьезным лицом.

— Не планировал.

— Тогда, полагаю, у нас есть время. Говори.

Как только я подумала, что Аксель проигнорирует мою просьбу, он потряс меня, рассказав историю своей жизни.

Мальчик из маленького городка, чьи амбиции превышали его ресурсы. Родители-алкоголики, не поддерживающие его. Тупиковые карьерные пути. Отсутствие возможностей для реализации музыкальных устремлений. Неудивительно, что Аксель не верил в семейные ценности и не купился на идею любящей семьи. Парень предпочитал одиночество и выкарабкался, получив в шестнадцать лет неожиданную стипендию в колледже. Он распрощался с прежней жизнью в надежде на что-то большее и лучшее. После окончания колледжа нашел работу здесь и проработал уже три года.

— Итак, чем именно ты занимаешься в заведении? — осторожно спросила я.

— Аудио- и видеосопровождением. Они продают пакеты услуг звукорежиссера и диджея для свадеб и корпоративных мероприятий. Я отвечаю за освещение, звук и все остальное, связанное с аудио- и видеотехникой. И получаю за это тридцать процентов от прибыли.

Жадные ублюдки.

— Но я думала, что стандарт индустрии — пятьдесят на пятьдесят.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Так и есть.

— Тогда зачем работать с ними?

— Я работаю с несколькими заведениями. У меня есть ноутбук и программное обеспечение для создания музыки. — Он кивнул на ноутбук, который принес с собой. — Но я предпочитаю места с гибким графиком работы и собственным оборудованием. Такими вещами, как колонки, проигрыватели, кабели, встроенная звуковая система.

Я слышала, что базовая система диджейского оборудования стоит несколько тысяч долларов. Это не были немыслимые деньги. Он, вероятно, смог бы сэкономить столько за несколько недель. Так что…

— Разве ты не мог бы купить все это, сэкономив несколько зарплат? Тогда ты смог бы отказаться от посредников?

— В конечном счете, таков план. Но оборудование, которое мне нужно… — он выпрямил спину. — Потребуется некоторое время, чтобы накопить на него.

Меня осенило понимание. Ему не нужно было относительно сносное оборудование, чтобы играть в каком-нибудь захудалом клубе на девичниках. Он хотел заниматься музыкой профессионально и ему нужна была продукция промышленного уровня. Поскольку в Шато в Хэмстеде была встроенная звуковая система, это позволяло ему продолжать работать диджеем и создавать новую музыку, одновременно откладывая деньги на покупку фирменного оборудования, которым пользуются знаменитые диджеи.