- 51 -

 

Вернувшись к себе в комнату, Ян Сиконг вытащил маску из рукава, чувствуя, как у него спина покрылась липким потом.

Зачем он это сделал? Ведь он пошел к Юаню Нанью, чтобы узнать его настроение, надеясь, что вместе они сумеют переубедить Фен Е. Но, увидив, насколько тот предан Фен Е, он понял, что это невозможно.

А вот маску он стащил по наитию.

Ян Сиконг сел за стол, пододвинул поближе бронзовое зеркало и осторожно натянул маску на лицо. Маска закрывала лицо только до носа, а открытые губы и подбородок были почти такими же, как у Юаня Нанью. Уже нашлись некоторые наблюдательные люди, заметившие их сходство с Юанем Нанью. Впрочем, так как никто не видел лица Юаня Нанью без маски, никому не приходило в голову, насколько они похожи. Если сменить одежду и надеть маску – и вот пожалуйста, перед вами генерал армии Короля Волков, Цю Ван.

Ян Сиконг сорвал маску и швырнул ее на стол, словно обжегшись об нее, но через минуту он снова взял ее и спрятал подальше.

Он был очень осторожным человеком, тщательно продумывающим свои шаги наперед. Но, увидев маски, он, не задумываясь, украл одну из них. Видимо, пришло время подготовиться заранее к различным последствиям. Фен Е стал вести себя непредсказуемо, и понять его было все труднее. Он должен оставить для себя лазейку.

Подумав об этом, он вдруг почувствовал, как ему стало не по себе. Неужели он все же опасается, что ради трона Фен Е способен причинит ему вред...

***

Приближалась дата свадьбы Фен Е, и весь дом был украшен фонарями. Подготовка к свадьбе шла полным ходом. Эти яркие красные украшения придавали дому праздничный вид на фоне холодного бездушного снега.

Но Ян Сиконг, глядя на них, чувствовал лишь резь в глазах. Эта зима выдалась очень холодной, и он старался пореже выходить из дома.

С началом зимы при поддержке правителя Юна у солдат бло много угля для отопления, теплой зимней одежды и мяса, которое они могли есть каждый день. Зимой никто не станет сражаться, и лучше переждать, пока пройдут лютые холода. Если не случалось ничего непредвиденного, на зиму обычно устанавливалось перемирие. Поэтому бо̀льшую часть времени все просто занимались тренировками, о еде тоже не приходилось беспокоиться, и как бы сильно люди не мерзли и не уставали, никто не жаловался на жизнь.

В результате, у командиров тоже было много свободного времени, и его было как раз достаточно, чтобы Ян Сиконг смог запереться у себя в кабинете и как следует подумать обо всем.

Немного успокоившись, он понял, что самая неотложная задача заключается не в том, как убедить Фен Е отказаться от идеи стать императором. Самое главное – выяснить, что Фен Е собирается делать, если с началом весны Чен Му и императорский двор объединятся.

Фен Е уже отправил Чен Му приглашение, сказав, что откроет для него ворота Тайюаня, но Чен Му пока так и не ответил ему. Этого времени гонцу хватило бы, чтобы добраться до Юнчжоу и обратно. Причина, по которой ответа все не было, наверняка заключалась в том, что Чен Му все еще не принял решения.

Такие колебания были опасны и действовали угнетающе, словно камень, нависший над головой, который неизвестно когда упадет на тебя и раздавит. И это не могло не вселять тревогу в сердце.

Но Фен Е был полон решимости избавиться от Чен Му, независимо от того, объединится он с двором или нет, чтобы потом, когда он обретет силу, они не стали зависимыми от его милости. Этого человека действительно больше нельзя было использовать.

В столице все еще оставались другие принцы, которых по малолетству было проще держать под контролем. Лишь бы Фен Е не настаивал на том, чтобы провозгласить себя императором, и тогда он еще сможет повелевать правителями от имени Сына Неба, как и собирался раньше.

Хотя Фен Е обманул и использовал его, но, не считая их отношений, о которых он больше не хотел говорить, Фен Е по-прежнему оставался единственным возможным человеком, с помощью которого он хотел добиться своих целей. Что же касается гнева, разочарования и печали, так это и есть то, о чем люди говорят, что «глупец сам создает себе неприятности». Если бы не его привязанность, разве он испытал бы все эти чувства? А значит, он сам заслужил все это сполна.

Такие люди, как он не должны поддаваться эмоциям, и им лучше жить в одиночестве. Это был бы самый подходящий жизненный путь для него.

Осознав все это, он не стал ждать, пока Фен Е придет к нему и, взяв одну вещь, сам отправился к Фен Е.

Увидев его, Фен Е удивился, но постарался не выдать своего удивления и спокойно спросил:

- Ты обо всем подумал?

Ян Сиконг сел как можно дальше от него с отчужденным видом и бесстрастно ответил:

- Подумал.

- Продолжай.

- Ты был прав – Чен Му действительно вышел сейчас из-под контроля. Не стоит продвигать его наверх, особенно сейчас, когда он может в любой момент вступить в сговор с двором, и тогда нам вообще придется отказаться от всего.

Лицо Фен Е просветлело от радости:

- Если ты правда так думаешь, я рад это слышать.

- Есть одно «но», - сразу предупредил его Ян Сиконг.

Фен Е молча ждал, что он скажет дальше.

- Но ты должен забыть о своей идее стать императором, - сурово проговорил Ян Сиконг. – Я уже объяснил тебе, чем это может обернуться. Если ты будешь настаивать на том, чтобы самому захватить трон, в таком случае, даже если ты станешь убивать меня, я не стану тебе помогать. В столице полно молодых принцев, которыми можно с легкостью управлять.

Фен Е едва заметно улыбнулся:

- Ты же не думаешь, что я настолько глуп, что спешу превратиться в мишень для общественного возмущения? Дядя прислал все эти подарки, чтобы выразить свою радость по поводу моей женитьбы, а ты случайно обнаружил это. Если у меня не будет железной уверенности в своих силах, я никогда не стану рисковать и...

- Даже если у тебя будет такая уверенность, ты все равно не должен этого делать, - решительно сказал Ян Сиконг.

Фен Е прищурил глаза.

- Нам нужно устранить все внутренние и внешние разногласия, чтобы можно было стабилизировать ситуацию и взять все под контроль.

- И сколько же на это уйдет времени?

- Не знаю. Десять лет или двадцать, а, может, и больше.

- И это для тебя приемлемое решение? – усмехунлся Фен Е.

- Оно подходит как для меня, так и для тебя. Не кажется ли тебе, что покорение целой страны требует более взвешенного подхода?

- А, если я передумаю, когда мы возьмем столицу, что ты мне сможешь сделать?

Ян Сиконг холодно улыбнулся:

- Я уже думал о такой возможности, в конце концов, ты тоже обманул меня, - он сунул руку в рукав и вытащил что-то из него.

У него в руках оказалось письмо.

- Что это?

Ян Сиконг встал, держа письмо со всем почтением, но это почтение относилось вовсе не к Фен Е, а к этому письму.

- Я не говорил об этой вещи до сих пор. Во-первых, не было подходящего случая, а во-вторых, не хотел огорчать тебя.

- И что же это? – нахмурился Фен Е.

Ян Сиконг посмотрел на пожелтевшую бумагу, чувствуя, как в его сознании роятся тысячи мыслей:

- Это письмо... которое вручил мне его светлость правитель Цзинъюаня перед своей смертью.

Фен Е стукнул кулаком по столу и воскликнул со злостью:

- Сволочь! Почему ты раньше не сказал мне об этом?!

- Это письмо не тебе, оно написано для всей Поднебесной, - ответил Ян Сиконг. – Его светлость поручил мне обнародовать это письмо, когда его имя будет оправдано. Сейчас, когда время для этого еще не пришло, я отдаю его тебе.

Фен Е выхватил у него письмо и, развернув его дрожащими руками, уставился на него.

- Я читал это письмо много раз и знаю его наизусть, - тихо сказал Ян Сиконг. – О напрасных обидах его светлости там всего лишь несколкьо слов. Его светлость был человеком, который до последнего заботился лишь о простом народе. Даже перед смертью он беспокоился о безопасности границ и процветании нашей страны. Семья Фен всегда была верной и преданной на протяжении поколений. А ты хочешь пренебречь последней волей его светлости ради своих эгоистчных желаний?

- Заткнись! – прорычал Фен Е и, повернув голову, уставился на Яна Сиконга покрасневшими глазами.

Ян Сиконг больше не стал ничего говорить.

- Ты должен был отдать его мне! – голос Фен Е дрогнул. – Это единственная вещь, оставшаяся мне от моего отца.

- Это неправда, - сказал Ян Сиконг. – Его светлость оставил тебе всю армию Фен, талантливых генералов, мудрость и знания, чтобы ты мог пользоваться ими в этой жизни. Его светлость оставил тебе все это в надежде, что ты используешь это во благо народу, и ты должен оправдать его ожидания.

- Не используй моего отца, чтобы давить на меня! – закричал Фен Е, тыча в него пальцем. – Мой отец не сказал ни слова против того, чтобы я стал императором!

- Не сказал, но его светлость предпочел отдать свою жизнь ради мира в государстве, - Ян Сиконг не сводил с него пристального взгляда. – Фен Е, ты тоже должен поставить мир и процветание страны выше своих амбиций.

На лице Фен Е задергались мускулы, и он серьезно сказал:

- Я обязательно исполню последнее желание моего отца, чтобы он смог увидеть с небес спокойствие и мир на земле.

- Если ты возьмешь на себя такую задачу, его светлость сможет упокоиться с миром, - Ян Сиконг немного замялся. – Фен Е, отложи на время свои амбиции. Если однажды ты окажешься у власти, и мир станет стабильным, я не стану тебя останавливать.

Фен Е с угрюмым видом опустил голову.

Ян Сиконг знал, что Фен Е был очень почтительным сыном, и только именем Фен Цзяньпина он мог временно обуздать его высокомерие.

После долгого молчания Фен Е, наконец, сказал:

- Хорошо, я могу пообещать тебе это.

- Ты не должен обещать это мне, я хочу, чтобы дал такое обещание его светлости правителю Цзинъюаня, - Ян Сиконг подошел к нему поближе.

Фен Е поднял на него взгляд:

- Клянусь на этом письме, что, если данная ситуация не станет стабильной, я не буду претендовать на трон.