ГЛАВА 56

ГЛУШИТЕЛЬ

Прошло целых двадцать четыре часа с момента похищения Елены и я уже на грани того, чтобы пустить себе пулю в лоб, потому что больше этого не выношу.

Но не могу это сделать, потому что у меня есть Кэролайн, а я нужен ей.

Но я также нужен и Елене, а ни хрена не могу ее найти. Я думал, ничего не может быть хуже, чем смотреть, как ее насилуют, и быть бессильным в этот момент, но это? Не знать, где она и все ли с ней в порядке?

Чертова пытка.

Я находился в город семнадцать часов подряд в поисках ее и ничего не нашел. Я бы и дольше это делал, но Бетани постоянно срывала мне телефон, потому что Кэролайн волновалась за меня, и я стал перед выбором между женой и дочерью.

Спасибо Бетани за то, что присматривала за малышкой, пока я был в поисках. Она не разговаривает со мной, но с этим я разберусь позже. Я не сказал Бетани, что браслет Елены - это маячок и Кэролайн использует его как ожерелье для своего кролика, и повсюду таскает это потрепанное чучело, так что я узнаю, как только Бетани решит сделать какую-нибудь глупость, например, уехать из города.

Мы с Еленой никогда не говорили о том, каковы должны быть мои приоритеты в этой ситуации, потому что никто не думал, что мы окажемся в таком положении. Это мучительно, и я не знаю, как мне прожить еще минуту, без информации, где Елена и все ли с ней в порядке.

Когда найду ее, вживлю этот гребаный маячок под кожу, чтобы такое больше никогда не повторилось.

Сейчас нахожусь на заднем дворе и курю пачку сигарет, пытаясь логически мыслить и придумать план того, как собираюсь в одиночку обыскать весь гребаный остров.

Елена будет злиться за курение, ведь я бросил из-за Кэролайн, но в этот миг я так близок к тому, чтобы сорваться, а это единственное, что могу сделать, чтобы сохранить рассудок в порядке.

Подавляю зарождающийся приступ паники, когда чувствую, как Кэролайн дергает за край моих джинсов.

— Папочка? Ты уже нашел маму?

Господи Иисусе, неужели именно так чувствовала себя Елена, когда я лежал в больнице, а Кэролайн спрашивала, когда очнусь?

— Нет, детка, но найду. Обещаю, - говорю, беря ее на руки и выдыхая дым в сторону. — Я собираюсь найти ее.

Кэролайн морщит нос от запаха сигаретного дыма, когда гашу сигарету в пепельнице.

— Они вонючие.

— Знаю, прости.

Голубые глаза Кэролайн на секунду заглядывают в мои, а потом она скрещивает руки и хмыкает.

— Мама лучше всех играет в прятки.

Беззлобно смеюсь.

— Да, черт, это так. - Резко вдыхаю и прикрываю рот рукой. — Не говори ей, что я сказал это при тебе.

Кэролайн хмурит брови.

— Можно мне мороженое на ужин?

Снова усмехаюсь, поражаясь тому, как хорошо этот четырехлетний ребенок умеет мной манипулировать.

Она научилась этому у меня.

Чем я сильно горжусь.

— Да, ты можешь съесть мороженое на ужин, - уступаю.

Кэр делает движение молнией над своим ртом в знак того, что выполнит свою часть сделки, я с тоской смеюсь и целую ее в щеку, еще крепче прижимая к своей груди.

— Дедушка говорит, что я могу помочь ему выбрать следующий пазл. Ты покажешь мне, где они находятся?

Делаю глубокий вдох и киваю. Завожу ее в дом и веду в игровую комнату на втором этаже, где стоит шкаф, полный пазлов для Эдвина. Жду, пока она покопается в коробках. Малышка выбирает ту, в которой больше всего фиолетовых кусочков. Большой шок.

Веду ее в кабинет, где Эдвин ждет. И лишь широко ухмыляется, показывая, что понятия не имеет о том, что, черт возьми, тут происходит.

У меня назначена встреча с офицером по связям с общественностью в полицейском департаменте, чтобы они, по крайней мере, дали объявление о том, что Елена пропала и что я предлагаю семизначную награду тому, кто приведет ее ко мне.

Когда он приезжает, встречаю его у двери, но настаиваю, чтобы мы поговорили на улице, у входа. Во-первых, потому что мне нужно покурить, а во-вторых, не хочу, чтобы Кэролайн его видела. Мне кажется, если она увидит полицейского и услышит имя Елены, то сложит два и два, а я не хочу, чтобы она волновалась.

Теперь понимаю слова Елены, которые она произнесла после того, как меня застрелили, о том, что не знала, как объяснить ситуацию Кэролайн. Неужели всем родителям так трудно защитить невинность своего ребенка?

— Пять миллионов, - подтверждаю сумму для офицера сквозь дым. Офицер Джексон? Джейкобс? Джонсон? Что-то на «дж». Я не слушал.

— Хорошо. Вы хотите, чтобы люди были начеку? Из заявления о пропаже мы знаем, в чем она была в последний раз, но есть ли что-то еще? Шрамы, украшения?

Имя Елены и шрамы не сочетаются в одном предложении, и думаю, что офицер “Дж” понимает это по моему взгляду.

— На ней должно было быть обручальное кольцо с фиолетовым бриллиантом размером с айсберг, потопивший... Титаник...

Голос прерывается, когда двое охранников выбегают из парадной двери и бегут по подъездной дорожке к парадным воротам. Сбитый с толку, следую за ними, медленно бегу трусцой вместе с полицейским, пока мы не достигаем парадных ворот, где дюжина моих людей ходит по кругу с настороженно поднятыми пистолетами.

Увидев меня, они расступаются, позволяя взглянуть на одного из моих охранников, держащего на руках маленький комочек.

Она вся в крови и грязи. Грязная и почти неузнаваемая.

Но когда наши взгляды сталкиваются, я понимаю, что это она.

— О Боже, - бормочу я.

Она вырывается из рук охранника так быстро, что он частично роняет ее и ловит лишь за несколько дюймов до того, как она упадет на землю, но это не имеет значения, потому что я практически сам ее хватаю.

— Черт, ангел, ты в порядке? - Похлопываю ее по телу, когда она с облегчением падает в мои объятия. — Ты замерзла. Тебе больно? Это твоя кровь?

Мои вопросы сыплются быстрой чередой, но она дает мне только один ответ.

— Я не знаю.

Ее голос тих, а взгляд отстранен.

— Ангел, поговори со мной, - умоляю, откидывая с лица беспорядочные волосы и заправляя их за уши. Встречаюсь взглядом с одним из моих охранников и приказываю рассказать Бетани о том, что происходит, и занять Кэролайн, пока я буду вести Елену в дом приводить в порядок. Меньше всего мне хочется, чтобы Кэролайн увидела ее в таком виде.

Достаю из кармана бумажник и бросаю толстую пачку денег офицеру, все еще внимательно наблюдающему за происходящим.

— Ни слова, черт возьми, - предупреждаю его. Смотрю, пока взгляд офицера мечется между Еленой, моими охранниками и деньгами у его ног.

Как всегда, предсказуемо, он берет деньги.

Вопреки протестам своего тела, пытаюсь поднять Елену, чтобы нести ее самостоятельно.

Но не могу, и это задевает мою гребаную гордость - просить другого мужчину отнести мою израненную жену в безопасное место нашей спальни.

Когда остаемся одни за закрытой дверью, веду Елену в ванную, и она прижимается к стене, сидя на полу с подтянутыми к груди ногами.

Беру полотенце для рук, смачиваю в теплой воде и вытираю кровь с ее лица, пока она сидит. Это похоже на более хреновую версию той ночи, когда я заставил ее отвести меня в свою квартиру. Тогда я тоже вытирал с нее кровь.

Когда ее лицо чистое, вижу, что она ранена. На щеке тонкий порез, на шее синяки в виде отпечатков пальцев, а в спутанных волосах застряло стекло.

— Пожалуйста, скажи, что с Кэролайн все в порядке, - умоляет она, по ее щеке скатывается одна-единственная слезинка.

— Да, - шепчу в ответ. — С ней все в порядке, клянусь.

Елена испускает долгий вздох и шепчет:

— Хорошо. Я в порядке. Я в порядке. Я в порядке.

Она говорит это, но я не верю. Только не тогда, когда она на грани диссоциации.

— Прости меня за то, что ни черта не верю. Ты отгораживаешься от меня. Не делай этого.

— Гэвин? - спрашивает. Вздыхаю, качая головой, и провожу тыльной стороной костяшек пальцев по ее скуле. — Он умер из-за меня.

— Нет. Нет. Эй, посмотри на меня. Не спускайся в эту дыру. Ты ни в чем не виновата. - Разочарованный тем, что она, похоже, не заботится о себе в этот момент, начинаю терять терпение. — Елена, поговори со мной.

Она ничего не говорит, и я срываюсь. К черту Кейт, к черту Валенти, к черту самозванца Глушителя. К черту всех на этой чертовой планете. Поднимаю Елену, затаскиваю в душ, полностью одетую, и включаю воду, такую горячую, что наша кожа краснеет при первом же контакте. Рву грязную ткань, прикрывающую ее, пока она не остается обнаженной, а затем сбрасываю свою одежду.

Пока мою тело и волосы, параллельно целую ее.

Дико. Яростно.

— Ты хоть представляешь, через что мне пришлось пройти? - спрашиваю я, а в моем голосе звучит ядовитое рычание. — Ты отдала свой чертов маячок Кэролайн, а у меня не было ничего, что могло бы подсказать мне, где ты можешь быть. - Грубо сжимаю ее задницу и она задыхается, кажется, наконец-то оживая от этой грубости. Только я могу обеспечить ей безопасность, используя самые неистовые части меня. Снова целую, плотно прижимая к стенам душевой. Обхватываю руками горло и очень нежно сжимаю.

Она шипит и хнычет от боли, когда мои руки касаются синяков.

— Кто это сделал? А? Кто поставил отметины на моем ангеле?

— Фрэнк.

У меня кровь стынет в жилах от этого мужского имени на ее губах, поэтому отстраняюсь, чтобы посмотреть на нее сверху вниз: горячая вода разносит грязь и кровь по ее телу и утекает в канализацию.

Ярость в моем взгляде может поджечь здание.

— Это его кровь? - спрашиваю я.

Она кивает.

— Он пытался убить меня. Твоя тень убила его первой.

— Жаль. Хотел бы я сам убить его, - шепчу ей в губы, закидывая ногу себе на бедро и проникая пальцами в пространство ей между ног. Мои глаза переходят на ее, полуприкрытые и затуманенные. — Он прикасался к тебе, Елена?

Качает головой и, чтобы доказать это, запутывает пальцы в моих влажных волосах и хватает член, заставляя застонать ей в рот.

— Тогда что же ты мне не говоришь?

Вместо того чтобы сказать хоть слово, она отстраняется и смотрит, а затем медленно опускается на колени. Не раздумывая, она берет меня в рот так глубоко, как только может. Упираюсь руками в каменные стены, пока она отсасывает мне.