ГЛАВА 52

АНГЕЛ

Громко вскрикиваю, одновременно от удовольствия и страха.

Это было так долго. Мое тело не спешит привыкать к его размерам. Дрожу. Боюсь. Изо всех сил стараюсь не думать о Фрэнке и Ниле, позволяя себе видеть только Кристиана.

Он отпускает мои бедра и переплетает свои пальцы с моими.

— Только я и ты.

Киваю, еще не имея сил посмотреть на него. Я экспериментально приподнимаюсь, задыхаясь от легкого трения. Затем снова опускаюсь.

Вверх и вниз. Вверх и вниз. Вверх и вниз.

Сначала это неловко. Не могу найти какой-то ритм. Делаю паузу, чтобы вытереть слезы с глаз, а затем опускаю плечи в знак поражения.

— Мне очень жаль, - всхлипываю.

— Елена, посмотри на меня.

— Не могу.

— Все равно, сделай это.

Делаю глубокий вдох и смотрю на него.

— Забудь, - мягко приказывает он. — Не думай обо мне. Думай о себе.

Дрожу, вращая бедрами по кругу. Он ободряюще сжимает мои руки, наши пальцы все еще крепко сплетены.

— Вот и все, ангел. Я весь в твоем распоряжении: используй, соблазняй, бей и царапай. Что бы ты не захотела, я здесь для этого.

— Я не должна была тебя бить, - шепчу.

Кристиан проводит большим пальцем одной из своих рук по моему клитору.

— Это сделало мой член таким твердым.

Выдыхаю с дрожью.

— Тебе нравится, когда я грубая?

Он хихикает и это откликается глубоко в моей душе.

— Мне нравится, когда ты ведешь себя вызывающе. Всегда нравилось.

Наклоняюсь, осторожно, чтобы не задеть рану, и облизываю его шею. Из-за нового ракурса вижу звезды, когда опускаюсь на член. Он проникает в те части, о существовании которых я уже забыла. С каждым резким толчком удовольствия двигаться становится немного легче. Становлюсь более влажной. Более скользкой. И Кристиан это чувствует, потому что ощущаю, как он напрягает пресс, хотя это и больно.

Снова откидываюсь назад, раздвигаю ноги и начинаю подпрыгивать на нем, сначала медленно, а потом набираю устойчивый темп, который заставляет его выкрикивать проклятия, сжимая мои бедра так сильно, что становится больно.

— Вот так, ангел. О, черт, я сейчас кончу.

— Еще нет, - умоляю. — Мы сделаем это вместе. Пожалуйста.

Он шипит, сжимая мои бедра невероятно крепко.

— Хорошо, детка. Хорошо.

Откидываю голову назад и начинаю двигаться чуть быстрее, стараясь не упустить из виду его кульминацию, но кажется, я могу зарезать его прямо сейчас, а ему будет все равно.

Беру его сильнее. Глубже. Быстрее. Позволяю своей груди бесстыдно подпрыгивать перед его лицом. Снова наклоняюсь, двигаясь в неумолимом темпе, во время которого клитор трется о его таз при каждом покачивании бедер. Целую его, горячо и неистово, и вскоре тело взрывается от любви, страсти и безопасности.

Кристиан издает болезненный стон, а затем впивается руками в мою задницу, крепко прижимая к себе, пока с наслаждением кончает. Стону ему в рот, забыв, как это эротично, когда мужчина, который любит тебя, кончает глубоко внутрь. Чтобы завладеть. Пометить как свою и только свою, какой я всегда и была.

Прилив эмоций охватывает меня, поэтому начинаю плакать. Не потому, что мне грустно. Я плачу от облегчения. Чувствую себя новым человеком.

Чувствую себя выжившей.

Мы так и не обсудили нашу ссору из-за Кейт, поэтому я не пыталась увидеть ее или связаться. Она дала свой номер телефона, но, кроме пробного сообщения, где я написала свое имя, больше ничего не было, Кейт не написала мне ни слова.

Сижу в кабинете. Эдвин рядом работает над новым пазлом. Он закончил ту, что мама подарила на Рождество, меньше чем за месяц, поэтому каждый месяц я дарю ему один и тот же пазл разных цветов. Тот, над которым он сейчас работает - красивого закатно-оранжевого цвета. Кэролайн помогает ему.

Разбираю почту. Ну, по крайней мере, мою. Кристиан получает так много писем от фанбоев и людей, просящих денег, что раз в неделю два сотрудника разбирают все письма. Они передают мне письма, написанные лично для меня, а все остальное, что им кажется важным, складывают в стопку, чтобы Кристиан просмотрел.

Я почти не получаю ничего интересного. В основном письма по студенческим кредитам. Открытки от Трэвиса и Джастина. Они обналичили свадебный подарок Кристиана и взяли годовой отпуск, чтобы путешествовать по миру. Они сейчас на Арубе и планируют посетить Ибицу.

Когда осталось только одно письмо, делаю большой глоток свежевыжатого лимонада, который приготовил для меня Паоло.

Чувствую поцелуй на макушке и улыбаюсь.

В последние несколько дней Кристиан стал более активным. Теперь он может самостоятельно принимать душ, что конечно же улучшило его настроение. Я так смеялась, когда он сказал мне, цитирую: «Убирайся на хрен, чтобы я мог спокойно помыть свой член.» Судя по всему, он был в спортзале, пытаясь восстановить амплитуду движений в руках после того, как несколько недель не мог поднять их над головой.

Кристиан садится рядом со мной и листает что-то в телефоне. Он получает около дюжины писем в день с вопросами о том, когда вернется в офис, и просто отвечает всем, что вернется, когда вернется. Ради всего святого, в него стреляли, а они ведут себя так, будто он простудился или что-то в этом роде.

Кристиан потягивает мой лимонад, хмыкая от вкуса, а затем возвращается к бездумному прокручиванию. Открываю последнее письмо. Ну, не письмо. Это большой конверт. Обычный белый. Обратный адрес - что-то случайное в Меридиан-Сити, ничего не напоминающее. Думаю, это может быть Ист-Сайд, но не уверена. Штемпель поставлен два дня назад. Почерк очень аккуратный, как будто кто-то срисовал шрифт с компьютера. Красные шариковые чернила. Адресовано непосредственно мне.

Вскрываю нелепо заклеенный конверт и достаю один плотный лист бумаги. Это глянцевая черно-белая фотография Кристиана, сделанная в тот вечер, когда он сломал руку Нилу Хайдену. Узнаю дату. Мой желудок переворачивается. В горле поднимается желчь.

Потому что это не просто его фотография.

В центре его лба красным маркером на бумаге нарисована мишень.

Кристиан переводит взгляд на меня, а потом застывает, заметив ужас в моих глазах.

— Что такое?

Протягиваю фотографию и он долго рассматривает ее. Его челюсть сжимается и он смотрит на меня сквозь огонь, горящий в его глазах.

— Это было адресовано непосредственно тебе?

Молча киваю. Он делает глубокий вдох, ему не нужно ничего говорить, чтобы я поняла, о чем Кристиан думает.

Он устал от того, что я оказываюсь в центре событий.

Честно говоря, я тоже. Встаю и беру руку Кристиана в свою, уводя из комнаты подальше от Эдвина и Кэролайн, чтобы мы могли поговорить наедине. Он комкает фотографию и бросает в камин.

Когда остаемся одни, беру его лицо в свои руки и упираюсь лбом в его.

— Расскажи, что происходит в твоей голове.

— Я собираюсь сжечь этот гребаный мир дотла, лишь бы обрести хоть какой-то чертов покой.

Киваю, глядя из-под ресниц.

— Давай сожжем его вместе.

Как только слова покидают мой рот, Кристиан прижимает меня к стене и целует до тех пор, пока наш мир не превращается в неистовый, страстный хаос.

В середине нашей интенсивной сессии поцелуев слышу приближающиеся шаги. Гэвин прочищает горло и слегка отводит взгляд, пока Кристиан поправляет треники.

— Лучше бы это было что-то важное, - предупреждает Кристиан.

Гэвин встречает его взгляд, а затем переводит глаза на меня.

— Твои родители здесь.

— Что? - спрашиваю, совершенно потрясенная. Не то чтобы я не была рада увидеть маму, но Гэвин сказал «родители». Во множественном числе. То есть отец тоже здесь. Пытаясь собраться с мыслями, вижу родителей в конце коридора. На лице мамы - фирменная улыбка, а на лице отца - его фирменная хмурость.

Если поискать в словаре термин «сучье лицо», то все, что там есть - фотография Эллиота Янга.

Мама обнимает меня и целует в щеку, а затем обнимает Кристиана. Её обьятие осторожное и полное заботы. Они обмениваются взглядами.

Мама протягивает руки перед собой, словно ожидая подарка.

— А где же моя внучка?

Хихикаю и, когда мы все поворачиваемся к кабинету, крошечная головка светлых волос со скоростью света устремляется в объятия мамы.

— Привет, бабушка! Смотри! - Кэролайн широко улыбается, показывая, что у нее не хватает одного из передних зубов.

Два дня назад она потеряла свой первый зуб. В ту ночь зубная фея, известная также как Кристиан Ривз, положила ей под подушку стодолларовую купюру, на тумбочку - кекс, а у кровати - сделанный на заказ электромобиль Lamborghini Sian с кристаллами Сваровски.

Как Кристиан нашел электромобиль Lamborghini Sian с кристаллами Сваровски менее чем за 12 часов?

Как однажды он сказал, не стоит недооценивать силу American Express.

Этот электромобиль сейчас лежит на дне бассейна, потому что Кэролайн не знала, как его выключить, когда он ей надоел. Она вышла из бассейна и он ушел под воду, на глубину.

Зубная фея еще не знает об этом, а Кэролайн взяла с меня обещание хранить молчание.

После того как Кэролайн хвастается перед мамой зубом, с любопытством смотрит на отца. К моему удивлению, он приседает и мягко улыбается ей. Чтобы разрядить обстановку, приседаю вместе с ними на корточки и легонько касаюсь ее носа.

— Это твой дедушка, - объясняю я. Она моргает, изучая отца, а затем, поскольку она очаровательна и доверчива, покидает объятия матери и идет прямо в его. Отец обнимает ее так, будто впервые в жизни обнимает ребенка, а в его глазах мелькает что-то странное. Оно исчезает так же быстро, как и появилось.

Это было почти похоже на чувство вины.

Кэролайн берет родителей за руки и ведет в кабинет, чтобы показать пазл, над которым она работает вместе с Эдвином. Мы с Кристианом задерживаемся в коридоре. Его руки находятся в переднем кармане толстовки, а на лице играет ухмылка.

— Ты им позвонил, - тихо говорю. Он кивает. — Зачем?

Проводит тыльной стороной ладони по моей щеке, чтобы убрать прядь волос, обрамляющую лицо. Его мягкая улыбка на миллисекунду исчезает, а затем возвращается.