Он носит цветные линзы.

Неприкрытая ярость в его глазах пугает меня до смерти.

— Кто это с тобой сделал? - тихо спрашивает он, хотя его тон сочится ядом.

Когда я не отвечаю, он с такой силой бьет кулаком в стену рядом с нами, что кажется, я слышу, как ломаются костяшки пальцев. Когда его рука возвращается к моей щеке, я вижу кровь, размазанную по его пальцам.

— Если ты сейчас же не скажешь мне правду, я узнаю ее сам, спалив этот гребаный город дотла.

— Это от поводка. Я попала в беду за то, что испортила напиток, и это было моим наказанием. Я должна была носить поводок и работать совершенно голой. Они плеснули мне в лицо виски и срезали одежду ножом. - Я показываю вниз на большую рубашку. — Мне пришлось одолжить ее у моей подруги Кейт, чтобы не идти домой голой.

Он выглядит так, будто готов убивать, и меня начинает трясти под его пристальным взглядом. Он скрипит зубами, его слова как чистый яд.

— Мне нужны имена, Елена.

— Фрэнк Валенти. Он владелец клуба. И его друзья... Вик, Майк, Оливер, Саймон и Марио.

— Я убью их, - рычит он, готовый поджечь весь мир своей яростью.

Он тянется к окну, но я меньше всего хочу, чтобы он уходил. Если он покинет эту квартиру, то ни одна душа в «Hellfire Lounge» не переживет остаток ночи.

Ради всего святого, он убил трех человек за то, что они преследовали меня в переулке. Думаю, что он убьет всех в этом клубе просто за то, что они находились в одном здании со мной без его разрешения.

Я вижу по его глазам, что он ослеп от ярости. Это пугает и возбуждает одновременно, видеть его таким невменяемым из-за того, что случилось со мной.

— Подожди, - умоляю, крепко обхватывая его за шею и пытаясь прижать к груди. Мой голос, кажется, выводит его из того хаоса, который творится в его голове. Чувствую, как его плечи слегка расслабляются и тогда он смотрит на меня.

— Они должны знать, что произойдёт, после того, как они прикоснулись к тому, что принадлежит мне, Елена. Они обратятся в другую религию, потому что они будут молиться не Богу, а мне. Молить о моем гребаном милосердии после того, как я выслежу их всех и покажу истинное значение страха.

— Хорошо, - вздыхаю я и дрожащими руками сжимаю его челюсть, скрытую маской, заставляя его прижаться лбом к моему. Не знаю, что еще сделать, чтобы успокоить его.

Он крепко сжимает мои запястья, потом расслабляется и снова сжимает, как будто пытается успокоиться.

— Я чувствую их.

— Чувствуешь что?

Он делает вдох.

— Я сам разработал маску. На внешней стороне есть датчики, которые проецируют все, что касается маски, на мою кожу. Она покалывает. Я чувствую твои пальцы. Я чувствую твое легкое дыхание на своем лице. - Он теснее прижимается ко мне. — Я все это чувствую.

Провожу пальцами по его щеке и, задыхаясь, прижимаюсь губами к лицевой стороне его маски, где должны быть его губы. Смотрю на него из-под ресниц.

— Ты это чувствуешь?

Судя по тому, как опускаются его плечи, это именно та реакция, которую я жду - он успокаивается. Глушитель грустно усмехается и кивает.

— Да. Я это чувствую. - Он проводит рукой по моим волосам, приглаживая спутанные, липкие пряди. — Почему ты не нажала на кнопку?

— Потому что ты бы вошёл туда и начал убивать, чтобы добраться до меня, а я не думала, что это достаточно экстренный случай для этого. Я в порядке. Могло быть и хуже.

— Если твоя безопасность хоть немного находится под угрозой - для меня это чрезвычайная ситуация. В следующий раз нажимай чертову кнопку.

— Я не хочу быть причиной того, что ты потеряешь свою человечность.

Он поглаживает мою нижнюю губу рукой в перчатке.

— Если ты так беспокоишься о моей человечности, Елена, то залезь в мою душу и найди ее, потому что я не уверен, что она у меня осталось.