По правде говоря, наверное, могла бы пялиться на него весь вечер.
Прошло всего три минуты, и я нахожу его очаровательным, обворожительным и непритязательно красивым. Он из тех красавцев, которые подкрадываются к тебе незаметно.
Он снова прочищает горло.
— Это, э-э, в двенадцатом зале. Позволь... — Затем он протягивает руку через меня, чтобы взять несколько салфеток для себя, хотя у него с собой всего лишь газировка среднего объема.
Никакого попкорна. Никаких конфет. Никаких закусок.
Стоп. Никаких закусок?
Кто не ест в кино? Кто?
Стесняясь своего обжорства, я отступаю, неловко держа в руках охапку нездоровой пищи, мое лицо пылает.
— Думаю, следует пойти поискать себе место. Да. Я должна найти место. Скорее всего, уже показывают тизеры новых фильмов, а это моя любимая часть...
Хватит болтать, Дафна!
Декстер кивает и тянется за еще несколькими салфетками.
О, брат, между нами говоря, у нас достаточно салфеток, чтобы пережить Армагеддон.
— Хорошо, что ж...
Мы оба двигаемся грациозно и синхронно, в одном направлении, исполняя тот неуклюжий танец с боковыми шагами, который ты исполняешь, когда пытаешься обойти кого-то, но с треском терпишь неудачу.
— Давай я тебе немного помогу, — предлагает Декстер, протягивая руку, чтобы забрать поднос с напитками из моих рук.
— Спасибо. — Я нервно смеюсь, ужасный горячий, яростный румянец заливает мою шею. — Я думаю, лучше пойти этим путем.
Идя по одному и тому же коридору, очевидно, что никто из нас не знает, каков надлежащий этикет, когда вы сталкиваетесь с кем-то в кинотеатре, куда идете в одиночку, и смотрите один и тот же фильм. Я замечаю каждое его движение, каждый косой взгляд, который он исподтишка бросает на меня по пути.
Не говоря ни слова, мы бредем по бесконечному пустому коридору; зернышки из моего ведерка для попкорна время от времени невесомо падают на ковер. Я оглядываюсь назад, на ковер; я чистая Гретель.
Когда мы добираемся до двенадцатого зала, Декстер опережает меня у двери, его рука тянется к дверной ручке, он открывает ее и ждет, пока я войду первой. Джентльмен.
Что-то такое, что можно было бы сделать на свидании, я не могу не размышлять с тоской.
Зал переполнен, темно и — черт возьми, тизеры уже идут! Разочарованная, мои глаза сканируют ряд за рядом занятых, выискивая в полумраке одно пустое место — любое пустое место не далеко от выхода. Я скорее выколю себе глаз палкой, чем сяду в первом ряду, и, к счастью, я нахожу несколько мест на полпути.
Чувствую, как Декстер колеблется на ступеньках, подходя ко мне сзади, точно так же как я чувствую, что он внутренне обдумывает свои варианты; должен ли он попрощаться и пойти искать свое собственное место? Или ему следует присесть рядом, не зная, будут ли ему рады?
Откуда мне знать, что он об этом думает? Ха. Потому что я тоже это чувствую. Должна ли я пригласить его сесть рядом со мной? Было бы это неловко? Возможно, но разве не было бы хуже знать, что он сидит на несколько сидений позади меня и смотрит мне в затылок?
Медленно, ориентируясь по освещенным дорожкам на лестнице, я поднимаюсь ступенька за ступенькой. Оказавшись в среднем ряду, глаза ищут — сканируют темноту, пока…
Там, тремя рядами выше, есть два места.
Рядом.
Каковы были шансы?
Через плечо я тихо шепчу:
— Здесь?
— Да.
Вместе мы пробираемся к пустым местам, извиняясь, обходя сумочки, ведерки из-под попкорна и чьи-то ноги в тускло освещенном пространстве.
Как только рассаживаемся, устраиваемся поудобнее, Декстер снимает свое пальто, и я краем глаза наблюдаю, как он расстегивает каждую двойную кнопку. Его тяжелое пальто снимается, и древесный мужской запах достигает моего чувствительного носа.
Боже милостивый, от него чертовски фантастически пахнет. Как освежающий душ, свежий воздух и зубная паста «Винтергрин».
Правда застает врасплох: меня безумно влечет к этому парню.
Он придурок.
Но очень, очень милый.
Я запихиваю в рот горсть попкорна, чтобы чем-то занять себя — он давит на язык, как наждачная бумага, — и когда я с хрустом проглатываю его, динамики в кинотеатре выбирают этот момент, чтобы стихнуть, наполняя тишину вокруг нас звуком моего жевания.
Подавленная, останавливаюсь.
Жую.
Останавливаюсь.
О боже, я ужасно громкая.
Жую снова.
Я одариваю Декстера слабой улыбкой, полной попкорна, прежде чем моя голова откидывается на подголовник, и я подавляю стон, запихивая еще больше попкорна себе в рот.
Прямо сейчас я себя ненавижу.
Декстер
Дафна Уинтроп.
Женщина, которую я половину выходных выслеживал в социальных сетях после встречи с ней в винном баре «Рипли», потому что — давайте посмотрим правде в глаза — она красива.
К тому же далеко не в моей лиге.
Общительная, харизматичная и милая, я стараюсь не смотреть, как она нервно запихивает горсть за горстью намазанный маслом попкорн себе в рот из этого гигантского ведра, и не обращать внимания на косые взгляды ее пронзительных зеленых глаз.
Самые яркие зеленые глаза, которые я когда-либо видел.
Боже, она, должно быть, думает, что я долбаный неудачник.
Я имею в виду — пойти в кино одному, субботним вечером? На «Звездные врата».
Боже.
Почему это не могло быть что-то классное, вроде «Звездных войн» или «Планеты обезьян»?
На долю секунды хочется наклониться и спросить Дафну, что она здесь делает одна, но передумываю; она выглядела подавленной, когда я подошел к ней у прилавка с закусками, но на самом деле — мне действительно нужны были эти салфетки.
Перед нами ряд фильмов продолжается. Праздничные, комедийные и зомби-аттракционы быстро мелькают на двухэтажном мегаэкране внизу, но я не обращаю ни малейшего внимания. Нет. Вместо того чтобы быть прикованными к экрану, мои предательские глаза тратят свое время на то, чтобы украдкой поглядывать на Дафну.
Они следят за ее движениями, когда она, наконец, ставит большую банку с попкорном на твердый бетонный пол у наших ног. Они наблюдают, как она расстегивает молнию на своем пуховике, сбрасывает его с плеч, затем поворачивается всем телом, чтобы накинуть жилет на спинку сиденья. Даже в полутемном кинозале я замечаю, как напрягаются ее соски под тканью пушистого свитера цвета лаванды, когда она выгибает спину.
Ее грудь.
Черт, что я делаю, пялясь на ее грудь?
Заводишься, вот что.
У меня не было секса с тех пор, как я порвал со своей бывшей девушкой Шарлоттой восемнадцать месяцев назад, и не было настоящего свидания более десяти месяцев; на случай, если кто-то захочет проверить математику, это примерно триста четыре дня упущенных возможностей. Плюс-минус.
И да — я считал.
Дафна не снимает свою серую зимнюю шапочку, ее длинные каштановые волосы обрамляют одно из самых красивых чертовых личиков в форме сердца, которые я когда-либо видел, и блестят в меняющемся свете большого экрана.
Очки в черной оправе, которых на ней не было в тот вечер, резко контрастировали с сексуальной, уверенной в себе Дафной, которая была со своими друзьями в винном баре. Не поймите меня неправильно; она была достаточно мила, но эта Дафна обычно не уделяла мне времени.
Эта Дафна... лучше.
Повседневная. Мягкая. Доступная.
К тому же, она пришла на гребаные «Звездные врата» одна субботним вечером. Кто так делает?
Я имею в виду — кроме ботаников вроде меня.
Не такие красивые девушки, как Дафна, с полным социальным расписанием. Девушки с великолепными телами и лучшими характерами. Любящие веселье. Девушки, у которых парни выстраиваются в очередь за их телефонными номерами — и я это знал, потому что видел это собственными глазами в прошлые выходные.
Бросаю на нее еще один любопытный взгляд, задаваясь вопросом, почему такая девушка, как она, не на свидании сегодня вечером. Я? С этим все просто: меня постоянно кидают во френдзону, потому что я милый. С лёгким характером. Я из тех целеустремленных парней, которые не тратят время на свидания, и меня скорее можно застать сопровождающим на школьных танцах моих младших сестер, чем приглашающим кого-то на свидание.
Итак, понимаю, почему я здесь один, но почему она?
Она поворачивает голову, и наши взгляды встречаются, когда она наклоняется, чтобы поднять с пола ведерко с попкорном. В темноте вижу, как ее губы изгибаются в дружелюбной улыбке; взгляд Дафны задерживается на мне на несколько устойчивых ударов сердца, прежде чем она снова обращает свое внимание на экран. Ее рука роется в гигантском ведре с попкорном, словно девушка роется в поисках зарытого сокровища.
Она бросает зернышко в свой открытый рот.
Жует.
Глотает.
— Хочешь немного? — шепотом предлагает она, держа ведро между нами.
Нет, но я достаточно умен, чтобы знать, что когда симпатичная девушка предлагает тебе что-то — ты это принимаешь.
— Конечно, спасибо.
Она улыбается мне в темноте. Дружеская, платоническая улыбка.
Платоническая: история моей жизни.
Однако я не жалуюсь двадцать минут спустя, когда Дафна отчаянно хватает меня за плечо, в то время как вражеский корабль на экране (враг планеты Дакара) начинает атаку на полковника О'Нила. Вдалеке взрывается взрывчатка, и космический корабль разлетается вдребезги.
Это громко, кроваво и чертовски напряженно.
Дафна ахает, когда в кого-то на экране жестоко стреляют, ее пальцы крепче обхватывают мой бицепс. Еще один взрыв, и она утыкается лицом в плечо моей клетчатой фланелевой рубашки.
Немного мелодраматично?
Да.
Не все ли мне равно?
Черт возьми, нет.
Не колеблясь, опускаю голову вниз, и я вдыхаю ее запах. Она пахнет как рай; имею в виду, если бы рай пах маслом и шоколадом.
— Теперь я могу посмотреть? — Доносится ее приглушенный голос. Она одним глазом смотрит на экран. — Безопасно?
— Да, — моя грудь сотрясается от смеха.
Тогда Дафна садится, но продолжает держаться за мое предплечье.