— Вы должны пойти с нами, Зейн. Было бы преступлением пропустить кинематографическое золото, когда вы от него в такой близости, — твердо заявила она.

Зейн не повернулся, но поймал ее взгляд в зеркале заднего вида.

— Я же говорил: кино — не мое. Прости, малышка. — Его грубый и такой сексуальный голос не показался мне очень сожалеющим.

Лекси округлила глаза, придав им слишком знакомое выражение. Это был взгляд раненого щенка, он выручал ее из одних ситуаций и вовлекал в другие. Как сейчас у кинотеатра, или как тогда, когда после обычного сеанса я оказывалась на просмотре документальных фильмов о глобальном потеплении.

— Ладно, но если оставите нас здесь, всю дорогу до дома нам придется идти пешком, а мамина обувь не подходит для ходьбы на большие расстояния. — Она пожала плечами. — Но я уверена, что с ней все будет в порядке… что такое несколько волдырей? — беззаботно закончила она.

Я молча поаплодировала своей дочери за то, что она обнаружила, как я полагала, единственную брешь в мускулистых и неприступных доспехах этого парня. Беспомощные женщины. Не то чтобы я была беспомощной. Может, если только пройду в этих туфлях больше полумили.

Наступила пауза. Челюсть Зейна сильно сжалась, затем его тело немного расслабилось.

— Иисусе гребаный Христос, — пробурчал он, отстегивая ремень безопасности.

— Отлично, — воскликнула Лекси. — Обещаю, вам понравится.

Соскочив с сидения, она вылетела за дверь так быстро, что не услышала, как он пробормотал: «Хрена с два мне понравится».

Я поняла, что данное заявление относилось не к моей восторженной и забавной дочери, которую, я была уверена, невозможно не любить, а ко мне. С удивлением я почувствовала из-за этого больше, чем небольшой укол боли. Раздумывать об этом времени не было, так как я быстро осознала, что во внедорожнике остались только я и Зейн, и воздух заискрился электричеством. Глубоко вдохнув, я повернулась к нему лицом, внутренне вздрогнув от яростного взгляда, с которым столкнулась.

— Тебе не обязательно идти, правда. Мы можем вызвать такси до дома, это не проблема. Я очень ценю, что ты нас подвез. Сейчас с нами все в порядке. Спасибо, — сбивчиво закончила я.

Зейн уставился на меня, и в его взгляде появилось что-то другое. Что-то плотское. Что-то опасное.

— Детка, если хочешь успеть на фильм, вылезай из машины. Прямо. Нахрен. Сейчас! — прорычал он хриплым голосом.

Посмотрев на него доли секунды, я неуклюже выкарабкалась из внедорожника. Мое остроумие было уничтожено бушующими гормонами.

Я ожидала, что внедорожник умчится в клубах пыли, но к моему крайнему и полному изумлению, Зейн вышел из автомобиля и обогнул капот. Даже не взглянув на меня. Я продолжала смотреть, как он, сжав губы в жесткую линию, шагает к ухмыляющейся Лекси. Я отчаянно пыталась понять, какого хрена, — полагаю, данный момент требовал слова на букву «х» — только что произошло. Мой мозг не догонял. Но мои яичники стояли по стойке смирно.

— Мама! Вообще-то, чтобы посмотреть фильм и объесться вкусняшками тебе нужно зайти в кинотеатр, — крикнула мне Лекси, выдергивая из тумана мыслей.

Повернувшись, я увидела ее с Зейном, ожидающих у входа. Она улыбалась, он же смотрел на меня так, будто я только что переехала его любимую собаку. И оскорбила его мать. И несла ответственность за голод во всем мире.

Несмотря на это, я поспешила присоединиться к нему и Лекси, не обращая внимания на пульсацию между ног.

— Так, нам три больших попкорна, один пакет M&Ms и Reese's Pieces, пожалуйста, — сказала я парню, продающему снеки (прим.: Reese's Pieces — ароматизированные конфеты на основе арахисовой пасты, выпускаемые компанией Hershey's).

Каким-то чудом мы успели не только до начала показа трейлеров, но и выбрать закуски.

— Ты не возьмешь Milk Duds? — спросила Лекси рядом со мной (прим.: Milk Duds — карамельные ириски в шоколаде от компании Hershey's).

Я посмотрела на нее.

— Ну, я считаю Reese's лучшим выбором, — объяснила я.

— Да, но Reese’s очень похожи на M&Ms, и я не предлагаю исключать какие-то из них — я просто говорю, что нам нужно больше разнообразия, и оно выражается в пакетике Milk Duds, — рассуждала она.

Я кивнула.

— Принято к сведению.

Я повернулась к парню за прилавком, который терпеливо — как мне казалось — ожидал нашего решения.

— Добавьте еще Milk Duds, — попросила я.

— И две диетические колы, — быстро добавила Лекси.

Я хлопнула себя по лбу и с притворной серьезностью повернулась к ней.

— Как я могла забыть о жидкости, которая, конечно же, должна быть диетической, чтобы сбалансировать все калории наших снеков?

Лекси ласково похлопала меня по плечу.

— Я прикрою тебя, мам. — Она повернулась к Зейну. — Что будете пить, Зейн?

Он смотрел на нас со странным выражением. Это был не гнев, который он приберегал для меня, и не более мягкая версия безумного убийцы, которая доставалась Лекси. Это было что-то другое. Уголок его губ слегка приподнялся, и если бы я не знала лучше, то подумала бы, что ему… весело?

— Я в порядке, Лекс, — наконец ответил он.

Еще мне нравилось, вопреки здравому смыслу, как он называл мою дочь «Лекс». Это было знакомо и казалось его способом выразить привязанность. Я не знала, почему мне нравилось, что большой, плохой байкер из соседнего дома называл мою дочь уменьшительно-ласкательным именем, но мне нравилось. А еще мне нравилось стоять у прилавка со снеками с большим, плохим и чертовски горячим байкером из соседнего дома. Я предпочла забыть тот факт, что мы практически держали его в заложниках и манипулировали им щенячьим взглядом Лекси.

Она округлила на него глаза.

— Во время просмотра фильма вы должны пить газировку. Это вроде правила. Газировка и безумное количество сладостей. Это все часть впечатлений, — сказала она ему, будто поход в кино был равносилен восхождению на Эверест.

Уголок его губ снова дернулся, и на этот раз я была в этом уверена. Ему было весело. Весело, народ! Суровый, очень пугающий, мускулистый байкер обладал чувством юмора, скрывающимся глубоко под всеми этими мышцами и угрожающим видом.

— Я не пью газировку, малышка.

Рот Лекси приоткрылся.

— Обычно я тоже не пью газировку. За исключением кинотеатра, киновечеров или бейсбольных матчей. Это вредно для здоровья, но время от времени стоит побаловать себя. Это хорошо для души, — мудро сообщила она ему, будто была Йодой мира потребления газировки.

— Птенчик, он не хочет газировки. Отстань от него, — сказала я ей, опасаясь, что давление с газировкой может заставить его взорваться прямо у снек-бара.

Она пожала плечами.

— Ладно, тогда возьми ему бутылку воды, — приказала она.

Я взглянула на нее.

— Что? От попкорна ему захочется пить, — рассуждала она.

Продавец выставил перед нами наш заказ. Я повернулась к нему.

— Еще одна просьба, и, обещаю, вы больше никогда нас не увидите. — На секунду я задумалась. — Хотя, нет, вы увидите нас на следующей неделе, учитывая, что тогда выходит новый фильм о Бонде.

Я сделала паузу и снова задумалась.

— На самом деле, мы довольно заядлые киноманы, так что вы точно увидите нас снова. Скорее всего, мы будем приезжать довольно регулярно. Но только раз в неделю. — Я подарила ему извиняющуюся улыбку, и он пошел за водой.

— А с закусками мы определимся после пары посещений, — радостно добавила Лекси, когда он вернулся.

Моя улыбка сникла, когда я увидела Зейна прямо рядом со мной. Веселое подергивание губ исчезло, но яростный взгляд еще не появился. Он смотрел на меня, сжав челюсти и с пустым выражением на лице. Вот только в его глазах пылал огонь, но чем он был вызван, я не могла определить. И, к сожалению, мне не удалось приглядеться пристальнее, благодаря моему новому другу, продавцу закусок из кинотеатра.

— С вас тридцать восемь пятьдесят, — объявил он скучающим тоном. Однако его взгляд, направленный на Лекси, прислонившуюся к прилавку и собирающую в охапку попкорн и пачки сладостей, не казался таким уж скучающим.

Она уложила волосы на макушке и была одета в своем обычном стиле бохо-шик. Укороченный толстый свитер спускался с одного плеча. Его дополняла шифоновая юбка до щиколоток с нежным цветочным принтом. Образ завершали коричневые ботильоны на каблуке с напуском. Она не была «горячей девчонкой» в традиционном смысле, поэтому меня радовал тот факт, что мальчишки-идиоты гонялись за ее полураздетыми сверстницами. Но по мере того, как она становилась старше и превращалась в невероятно красивую молодую женщину, я ловила обращенные в ее сторону взгляды. И не только от подростков. Каждый раз, когда мужчина или юноша бросали на нее взгляд, мне хотелось крикнуть им, что она всего лишь ребенок, а потом у меня возникало сильное желание научиться стрелять из ружья.

Я слегка вздрогнула, как и Лекси, когда Зейн швырнул деньги на прилавок с такой силой, что удивительно, как тот не треснул. Я даже пригляделась, чтобы убедиться. Удостоверившись, что никаких видимых повреждений нет, я оглянулась на него.

— Зейн, мы хотели угостить тебя в качестве благодарности. Ты не можешь платить. Это полностью отменяет наш благодарственный жест, — тихо сообщила я ему.

— Я плачу, — буркнул он, не глядя на меня.

Его испепеляющий взгляд вернулся. И его целью была не я. Слава Богу. Теперь ею стал очень напуганный продавец снеков. Его глаза больше не блуждали по моей дочери. Широко распахнувшись, они теперь пялились на страшного байкера. С таким человеком мне бы не хотелось спорить.

— Окидоки, — нервно прощебетала я.

Меня даже не удостоили внимания.

— Вы с Лекс займите нам места. Я возьму это дерьмо, — заявил он, кивнув на кучу покупок, которую Лекси не смогла захватить.

— Мы поможем, — предложила я ему.

Он повернул ко мне голову и обжег взглядом.

— Детка, иди и займи нам места, — приказал он.