Я: Черт. Я разберусь с этим.

Я не должен удивляться. Папа даже не потрудился появиться в центре вчера, когда я сказал ему, что сделаю предложение Фелисити. Глупый я, думающий, что, может быть, мой отец действительно мог бы поддержать меня хоть раз.

Этого было достаточно. Сегодня я закончу эту вражду между нами.

Я устал выслушивать его бредни о ранчо. И я больше не позволю ему приставать к моей будущей жене.

Я развернул большие колеса трактора и направился обратно к ранчо. К тому времени, как я припарковал его в гараже и начал поиски папы, мои мышцы пульсировали от ярости.

Но сегодня у нас с папой будет другой разговор. Я последовал совету Фелисити. Не будет никаких криков. Это должно быть будет чертовски тяжело, но я не собирался позволять своему темпераменту брать верх.

Войдя в дом моих родителей, я позвал папу.

— О, привет, милый, — ответила мама. — Мне показалось, я видела, как ты уезжал на тракторе. Все в порядке? У тебя ведь ничего не случилось, не так ли?

Я покачал головой.

— Нет. Все в порядке. — Я сделал глубокий вдох и заставил себя сохранять спокойствие. — Где папа?

— Прямо здесь. — Он вышел из своего кабинета и встал рядом с мамой. — Что случилось?

— Что ты сказала Фелисити? — Я засунул руки в карманы джинсов, чтобы он не видел моих кулаков.

Лицо папы побледнело, он точно знал, о чем я говорю.

— Она сказала тебе?

— Нет, она этого не сделала, но Паксон сказал. Я бы хотел, чтобы ты рассказал мне, что ты сказал. — Мышцы моей спины были напряжены от ярости, но я сохранял свой голос твердым.

— Она тебе не подходит, — сказал он. — Она снова убежит, как только поймет, что скотоводство — не ее конек.

— Это мне решать. Что ты ей сказал?

— Я просто присматриваю за тобой.

— Что ты сказал? — От моего шепота его глаза расширились.

Он опустил голову и заговорил в пол.

— Ей здесь не место. — Он пытался убедить меня или себя? — Она не создана для такой жизни. Она избалованная, мерзкая девчонка, такая же, как всегда…

— Папа, прекрати. — Мой спокойный тон удивил меня так же сильно, как и его. — Скажи мне. Пожалуйста.

Теперь его лицо было белым.

— Я сказал ей, что ты не унаследуешь ранчо, если она выйдет за тебя замуж.

Я покачнулся на каблуках, потрясенный до глубины души.

— Эллиот, — выдохнула мама и схватилась за грудь. — Нет.

Он повернулся к ней, умоляя о поддержке.

— Когда она снова бросит его, он сразу же вернется в армию. Или уедет из города. Это то, чего ты хочешь? Пройти через все это снова? Я просто забочусь о своем сыне.

Мама не купилась ни на что из того, что он говорил, и начала кричать, пока я стоял молча.

Как он мог так поступить со мной? Он действительно отнял бы у меня дом, мою работу только потому, что я женюсь на женщине, которая ему не нравилась? Это был не мой отец, герой моего детства, человек, который столькому меня научил.

— Ты извинишься и исправишь это! — закричала мама.

— Оливия…

— Не говори со мной! — взвизгнула она. — Если ты не сделаешь все правильно, то окажешься вне этого дома. Ты даже не дал Фелисити шанса. Он мой сын, и она будет его женой. Мой муж не будет так обращаться с моими детьми. Мне стыдно за тебя! Я не могу поверить…

— Мам, — сказал я, прерывая ее разглагольствования. — Не надо. — Я не хотел, чтобы она сказала что-то, о чем потом пожалеет.

Она посмотрела на меня со слезами на глазах.

— Мне так жаль, Сайлас.

Я кивнул и повернулся к папе.

— Я ухожу. — Мамин вздох наполнил комнату, но я не остановилась. — Все, чего я когда-либо хотел, это управлять этим местом вместе с тобой, взять то, чему ты меня научил, и развивать, чтобы продолжить твое наследие. Но ты мне не позволяешь. Ты не позволяешь мне поделиться этим с тобой, и ты не позволяешь мне поделиться этим с единственным человеком, который делает меня счастливым.

— Сайлас, я… я просто… я сожалею…

Я покачал головой.

— Не надо оправданий, папа. Ты ясно изложил свою позицию, и теперь я делаю то же самое со своей. Она всегда будет на первом месте. Если это означает, что я должен отказаться от всех своих мечтаний, чтобы воплотить в реальность ее, тогда это то, что я сделаю. Ранчо твое. Я уеду на этой неделе.

— Нет, Сайлас. Не уходи, — взмолилась мама. — Мы с этим разберемся.

— Прости, мам, но я думаю, не разберемся.