Глава 12

— Привет, — сказала я в свой телефон, свернувшись калачиком в кресле в гостиной.

Мой отец неоднократно звонил мне в течение последней недели, и я до сих пор не отвечала на его звонки. Он звонил в основном, пока я преподавала, и не могла говорить. Также я проигнорировала один из его звонков, потому что мы с Ником смотрели новый вестерн.

Я предполагала, что он хотел отругать меня за разрыв с Логаном, поэтому я не очень спешила ему перезванивать.

Но сейчас было раннее воскресное утро, и у меня не было веского предлога уклониться от очередного звонка. Ник все еще спал в моей кровати наверху, и было лучше покончить с этим звонком как можно скорее.

— Это крайне невежливо — не отвечать на телефонные звонки, Эммелин, — сказал мой отец.

— Я согласна и приношу извинения. Это была напряженная неделя, но я понимаю, что это не является уважительной причиной.

— Не является. Твои манеры портятся. Вероятно, из-за твоего нового окружения. Не передается ли тебе нецивилизованность сельских жителей?

Обычно я бы пропустила это оскорбление мимо ушей, но я все еще была в полусне и не употребила ни капли кофеина, поэтому мой ответ легко сорвался с языка.

— Ну, и кто теперь забыл о своих манерах?

— Не говори со мной таким тоном!

Я вздрогнула и убрала телефон подальше от уха.

— Могу я, пожалуйста, спросить о причине этого раннего утреннего телефонного звонка, отец? В конце концов, в Монтане еще только шесть утра. Ты не мог забыть, что я нахожусь в другом часовом поясе.

— Следи за своим языком, Эммелин, — сказал он. — Я звоню, потому что столкнулся с Логаном в прошлые выходные на благотворительном вечере для «Метрополитен».

Мое предположение было верно. Он позвонил из-за Логана. Я была удивлена, что это заняло у него так много времени. Сейчас было начало февраля, а мы расстались еще в ноябре.

— И?

— И он был с твоей подругой из колледжа. С некой Элис Лейс.

Это немного задело, но я не сильно удивилась. Я не сомневалась, что, когда Элис узнала, что Логан снова одинок, она немедленно переехала к нему. Я просто надеялась, что у нее были искренние чувства к нему, а не только к его кошельку.

Но я, конечно, не собиралась посвящать своего отца ни во что из этого. Я просто надеялась, что его звонок был только для того, чтобы отругать меня за Логана и что Стеффи не оступилась и не рассказала ему о Нике.

— И? — снова спросила я.

— И! — завопил он.

Я не знаю, почему я подпрыгнула. Меня не должен был удивить его крик.

На этот раз я не стала снова прикладывать телефон к уху. Он продолжал кричать, и ради моей барабанной перепонки я слушала его с расстояния в несколько дюймов.

— Как ты могла быть такой глупой? Ради чего ты решила переехать в захолустный городишко? Чтобы учить балбесов детей взрослых недоумков? Тащи свою задницу обратно сюда и уладь все с Логаном. Эта твоя предполагаемая подруга висла на нем весь вечер. Если тебе повезет, у тебя все еще может быть шанс вернуть его. Я посылаю самолет. Сейчас же, Эммелин.

— Я не вернусь в город, — сказала я. Мой голос звучал ровно, хотя мой пульс участился, а пальцы дрожали.

— Вернешься, — приказал он.

— Не вернусь.

Крики прекратились, а это означало, что все вот-вот станет намного хуже. Всякий раз, когда Трент Остин хотел что-то сказать своим детям, он делал это с помощью злобных, но тихих выпадов. Когда он кричал, у меня был шанс.

— Ты меня удивляешь, Эммелин. — Его тон был нормальным, вероятно, таким же, каким он разговаривал со своими приятелями-яхтсменами или портными. — Даже когда я думаю, что ты, не сможешь разочаровать меня еще больше, ты настолько не оправдываешь моих ожиданий, что удивительно, что я вообще еще чего-то ожидаю. Неудивительно, что тебе пришлось торговать сексуальными услугами, чтобы добиться успеха в сборе средств. Скажи мне. Именно поэтому твоя команда всегда была так далеко впереди? Потому что ты трахалась с нашими самыми богатыми вкладчиками?

Я закрыла глаза и глубже погрузилась в кресло. Он знал, что я никогда не стала бы заниматься проституцией ради пожертвований на предвыборную кампанию, но он распространял эту ложь как напоминание о том, что он все еще может запятнать мою репутацию.

Почему его оскорбления все еще причиняют боль? Большую часть своей жизни я делала все, что могла, чтобы угодить ему. Я думала, что отложу все это в сторону после его предательства. Что с тех пор, как я уволилась с работы и переехала в Монтану, мне не должно было повредить то, что он скажет мне, что я была разочарованием.

Но это произошло.

Точно так же, как было больно от того, что он рассказывал злобную и грязную ложь о своей собственной дочери просто потому, что я не вышла замуж за мужчину которого он выбрал.

Маленькая девочка внутри меня все еще надеялась, что однажды она сможет заставить своего отца гордиться ею. Мне нужно было поговорить по душам с этой маленькой девочкой и сказать ей, чтобы она поумнела. Этого никогда не случиться.

— Ты знаешь, что я никогда не спала с клиентами. Это ложь, отец.

— По твоим словам, — сказал он. — Садись в этот самолет.

— Нет.

— Садись в этот гребаный самолет и сделай все правильно!

На этот раз, когда я вздрогнула, мой телефон не остановился в двух дюймах от моего лица. Вместо этого он поднялся к уху Ника в руке, которая вырвала его из моей собственной.

Лицо Ника окаменело, и мускул на его лбу дернулся, когда мой отец продолжил свою тираду.

— Заткнись на хрен, — прорычал Ник. — Ты больше не будешь так с ней разговаривать.

Напрягая слух, я едва разобрала ответ отца:

— Я говорю со своей дочерью так, как считаю нужным.

— С тобой покончено, приятель. Позвони ей еще раз и скажи что-нибудь, кроме того, какая она красивая, умная или добрая, и ты будешь говорить со мной, — сказал он и повесил трубку.

Нику и мне потребовалось несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями. Его грудь вздымалась от глубоких вдохов, и я предположила, что он пытался успокоиться.

Моя грудь делала то же самое, но только для того, чтобы удержать слезы счастья.

Вот каково это было — иметь кого-то, кто заступался за меня без вопросов и ограничений? Невероятно.

В детстве моя мать всегда играла роль посредника, но ее тактика в отношении моего отца всегда заключалась в том, чтобы сменить тему. Она отвлекала его от любого буйства, в которое он впадал, а я ускользала. К сожалению, он обычно находил меня снова, когда ее не было рядом, чтобы продолжить.

И поскольку это требовало так много неустанной энергии, я редко могла постоять за себя.

Но не Ник. Стоя в моей гостиной, одетый только во фланелевые пижамные штаны, он был взбешен. Того, что он услышал, было достаточно. Без колебаний он защитил меня перед единственным человеком, который всегда заставлял меня чувствовать себя ничтожеством.

Ник сумел взять себя в руки раньше меня и опустился на колени перед моим стулом.

— Черт. Мне жаль, Эмми. Он засранец. Ты в порядке?

Мои затуманенные глаза посмотрели в глаза Ника, и я кивнула. Протянув руку, мои пальцы скользнули в мягкие волосы на его лице, в то время как я наклонилась вперед и прижалась губами к его губам.

Я хотела быть как можно ближе к Нику, насколько это было возможно.

Я была готова.

Я нежно целовала Ника, пока он не спохватился и не взял верх. Я открылась, и его язык скользнул внутрь, поглаживая мой, в то время как его губы сильнее прижимались к моим. Его вкус вторгся в мой рот, и когда я сделала нервный вдох, его запах заполнил мой нос. Каждое из моих чувств было поглощено Ником.

Его руки легли на мою талию, и он поднял меня со стула. Халат, который был на мне, распахнулся, когда я обвила ноги вокруг его бедер, а лодыжки сомкнула у него за спиной. Я в последний раз погладила его бороду, прежде чем обхватить обеими руками его шею.

Его рот не отрывался от моего, пока он нес меня наверх к моей кровати. Пока мы шли, Ник приподнял тонкую хлопчатобумажную ткань моих пижамных шорт и просунул руки под них в мои трусики.

Я ахнула, когда его ладони сжали мою задницу, и он ткнул мою сердцевину в твердость под своими фланелевыми штанами.

Ощущение того, как сильно он хотел меня, посылало искры по всей моей коже. Каждый дюйм моего тела покалывало. Мое лоно пульсировало, и я прижалась бедрами к его, пытаясь добиться некоторого трения, чтобы облегчить боль.

Ник опустил нас на кровать, и лег на меня сверху, вдавливая глубоко в матрас. Я обхватила его бедра своими и посмотрела в его яркие карие глаза, полные похоти и жара.

Не прерывая зрительного контакта, его рука потянулась к тумбочке и вернулась с презервативом. Когда он успел положить их туда? Это не имело значения. Я была просто рада, что он это сделал.

Когда он встал с кровати, я подняла голову, чтобы наблюдать за его движениями. Его грудь была стройной и рельефной, мышцы грудных мышц и пресса идеально очерчены. Я не могла дождаться, чтобы провести языком по сильным линиям на его тазовых костях. Кончики моих пальцев чесались от желания пробежаться по темной россыпи волос на его груди и нижней части живота.

Я была так возбуждена и готова к нему, что все мое тело дернулось, когда он засунул два больших пальца за пояс своих штанов и стянул их. Вид его твердого члена послал новую волну покалывания в мою сердцевину.

Надев презерватив, он подошел ко мне и стянул халат с моих плеч и бретельки моего топа. Обе вещи полетели на пол, вскоре за ними последовали мои шорты и трусики.

Руки Ника обхватили мои ребра, когда он поднял меня, усаживая дальше на кровать. Затем одним мощным рывком он погрузился глубоко. Мои глаза крепко зажмурились, пока я наслаждалась жжением и растянутостью, мое тело прижималось к его.

— Эмми, — простонал он, когда его бедра сильно прижались к моим.

На мгновение никто из нас не пошевелился. Когда я открыла глаза, его взгляд был прикован ко мне.

Вспыхнуло воспоминание. Мы в таком же положении, вскоре после того, как поженились. Девять лет ни в малейшей степени не притупили это воспоминание.