К тому времени, как Чава закончила,в общей комнате собралось еще больше повстанцев – у всех были разные мысли о достоинстве нашего плана. Многие из них помогли бы Вайсеру перевезти заключенных, как только они наконец окажутся за городскими стенами – если бы нам удалось их вытащить. Итак, я слушала, даже когда большинство из них говорили мне, что гибриды умрут. Когда я начала расхаживать по комнате, Марджи отвела меня в сторону.

– Позволь мне спросить тебя об одной вещи, - пробормотала она со слабой улыбкой.

– Если бы Вайсер решил, что выпускать гибридов слишком опасно, что бы ты сделала?

– Я бы проигнорировала его и все равно попыталась.

Она улыбнулась мне.

– Тогда его мысли по этому поводу неуместны.

Я подняла одну бровь, глядя на нее, и она махнула рукой.

– Я люблю Вайсера, как своего собственного сына. Но такое количество мятежников означает много-много мнений. И ты не можешь позволить себе испытывать какие-либо сомнения, если собираешься добиться успеха.

У меня было достаточно собственных сомнений. И они калечили меня. Марджи была права. Если я собиралась это сделать, я должна была верить, что смогу освободить заключенных.

– Спасибо тебе.

Вайсер оторвал взгляд от того места, где он разговаривал с Амери. Я кивнула ему. Он изучал мое лицо и после долгого молчания кивнул в ответ.

Все, что я могла сделать, это позаботиться о своей части плана и надеяться, что Вайсер передумает.

Мне потребовалось вдвое больше времени, чтобы вернуться в замок, но Мадиния, следовавшая за мной, научила меня быть осторожной. Как только я вернулась, я попросила Даселису узнать, не нанесет ли мне Телеан визит. Она фыркнула и сказала, что швея - чрезвычайно занятая женщина, но она проследит, чтобы сообщение было передано.

Если бы я не получила от нее ответа, я бы нашла другой способ связаться с ней.

К счастью, Телеан зашла перед ужином. Ее глаза встретились с моими, и, хотя у меня было новое ожерелье, у меня было ощущение, что она вспоминает истинный цвет моих глаз – глаз ее лучшей подруги – под этим очарованием. Я похлопала по месту на кровати рядом со мной и голосом, едва ли громче шепота, сказала ей, что мне нужно.

– Я помогу тебе, - сказала Телеан. – Для меня будет честью отдать свою жизнь за такое дело.

Отдать жизнь? Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что она говорила. Она подумала, что я прошу ее пожертвовать собой. И она была готова сделать это.

– Ты идешь с нами.

Она моргнула, услышав это.

– Ты бы…взяла меня?

Она действительно думала, что я оставлю ее здесь умирать?

– Ты моя тетя, Телеан, - мягко сказала я. – Конечно, я хочу, чтобы ты была со мной. И даже если бы мы не были семьей, я бы вытащила тебя вместе со всеми остальными.

Ее улыбка была прекрасной, ослепительной. И тогда я поняла, как мало она привыкла ожидать от жизни. От окружающих ее людей.

– Ты слишком долго пробыла в этом гребаном замке.

Она рассмеялась.

– Это точно.

Она сжала мою руку. Я сжала ее в ответ.

Мы вытаскивали из подземелий более трехсот человек. Вместе.

Лориан

Если бы мой брат узнал, что я доверяю Приске амулет, в котором мы так сильно нуждались – даже при наличии клятвы фейри – он бы сошел с ума.

– Ты уверен в этом? – спросил Март, повторяя мои собственные мысли.

Мы стояли в моей гостиной. Стояли, потому что я не мог смотреть на диван рядом с дверью, не видя Приску, распростертую и стонущую для меня. Одна только мысль о маленькой дикой кошечке сводила меня с ума.

Я не мог винить Марта за то, что он подвергал сомнению мои решения. Я сам снова и снова подвергал сомнению эти решения.

Прошло два дня с тех пор, как я сказал Приске, что туннель засыпан. Два дня с тех пор, как я наблюдал, как жизнь покидает ее глаза. С тех пор она не приходила ко мне. Но каждый раз мельком увиденный ею в замке рассказывал мне все, что мне нужно было знать.

Выражение ее лица всегда было задумчивым, взгляд отстраненным. Казалось, что на самом деле ее здесь больше не было, ее разум постоянно работал над ее новым планом. План, который больше не зависел от повстанцев. Вместо этого я активно участвовал в ее плане, точно так же, как она участвовала в моем.

Я помог бы ей спасти гибридов, и она нашла бы мой амулет. Она отказалась сказать мне, где он, и даже если бы я мог заставить себя пытать Приску, пока она не выдаст местоположение, она, скорее всего, остановила бы время и кастрировала меня, если бы я попытался это сделать.

Гордость разлилась в моей груди, несмотря на тот факт, что дикая кошка была самым большим неудобством, с которым я столкнулся в своих планах – и, возможно, в своей жизни – до сих пор.

В конечном счете, она была права. Если бы мы разделились и помогли друг другу, мы оба могли бы победить.

Несмотря на риск, я знал, что Приска сделает все возможное, чтобы выполнить свою часть сделки со мной. Даже если это означало, что она умрет, пытаясь.

Эта мысль не принесла мне никакого удовлетворения. Нет, это просто вызвало у меня желание перерезать горло ближайшему стражнику, чтобы завтра, когда на нее будут охотиться, стало на одного живого меньше.

– Лориан?

Я заставил себя сосредоточиться на Марте.

– Я доверяю Приске получить амулет.

Брови Марта взлетели вверх.

– Кто ты такой?

Я стиснул зубы. Но я не мог винить его за шок. Всего несколько недель назад я бы посмеялся над мыслью, что доверю кому-либо за пределами Галона, Марта, Ритоса или Кависа что-то настолько важное. И все же…Я знал Приску. Знал, что она отрубит себе конечность, прежде чем покинет это место без гибридов в подземелье под нами. Что означало, что она тоже доверяла мне.

– Если она не принесет мне амулет, гибриды умрут.

Приска знала, что умрет сама, но я знал, что она будет ценить эти триста жизней больше, чем свою собственную. Именно поэтому я сообщил ей об этой дополнительной маленькой части нашего соглашения.

Ее глаза стали уязвленными при моем заявлении. Но я рисковал больше, чем она могла даже представить.

– Просто расскажи остальным о плане, - проинструктировал я Марта. – Это единственный способ для всех нас получить то, что мы хотим.

Он кивнул, и я обернулся на стук в дверь. Каким-то образом я знал, что Приска стоит там, еще до того, как Март открыл дверь.

Она улыбнулась ему, и эта странная, дикая ревность закралась в мои внутренности. Март поднял бровь, глядя на меня, и улыбнулся в ответ Приске, хотя через секунду он уже выходил в коридор.

– Куда он так спешит?

– Ничего, что касалось бы тебя, - сказал я, раздражение все еще покалывало мой позвоночник.

Приска подняла бровь.

– Ах. Пришло время немного поразмыслить. Я оставлю тебя в покое.

Я поймал ее за руку и прижал к двери, прежде чем осознал, что пошевелился. Раздражение переросло в ярость. Этого никогда не должно было случиться. Эта женщина никогда не должна была заставлять меня сомневаться во всем.

– Почему ты в таком хорошем настроении?– я спросил.

Приска лучезарно улыбнулась мне.

– Вице-король согласился помочь. Повстанцы вернулись.

– Сейчас не время произносить имя другого мужчины.

Она издала задыхающийся смешок.

– Я могу вернуться позже ...

– Ты никуда не пойдешь.

Мой рот накрыл ее рот, уловив ее стон, когда я задрал ее платье повыше, скользнув рукой к ее горячей сердцевине.

– Уже мокрая для меня. Тебе нравится заставлять меня терять контроль, не так ли?

Ее следующий смех превратился в стон, когда я скользнул в нее одним пальцем, а затем другим. Она обхватила мои пальцы, ее бедра выгнулись, и я провел зубами по ее шее. На вкус она была как сладкий яд. Как все, чего я не должен был хотеть ... и все равно убил бы, чтобы сохранить. Но она снова застонала – так же отчаянно желая меня, как и я ее. Эта мысль успокоила худшую часть моей ярости. По крайней мере, в этом мы были едины.

Я хотел подразнить ее еще немного. Мне нравилось заставлять ее умолять. Но мне нужно было чувствовать ее. Я был в отчаянии от необходимости..

– Сейчас, Лориан, - выдохнула она, и я высвободил пальцы, почти неуклюже расстегивая штаны.

Мои руки нашли ее задницу, и я приподнял ее, прижимая к стене. Она открылась для меня, и я погрузился в нее до самого конца. Не было слов, чтобы описать удовольствие, которое я испытывал, находясь прямо здесь. Внутри нее. Приска издала один из тех грубых стонов, и я поймал его ртом, украв у нее.

Удерживая ее на месте, я толкался, мое зрение сужалось, пока все, что я мог видеть, была она. Я издал собственное рычание, когда она извивалась для меня, ее руки находили мои плечи, мою спину, ее ногти впивались, когда она пыталась подстегнуть меня.

– Мой темп, - напомнил я ей и почувствовал, как она напряглась вокруг меня.

Мой смех был больше похож на хриплое дыхание. Приска ненавидела, когда ей указывали, что делать, больше, чем кто-либо из тех, кого я когда-либо встречал - за исключением, может быть, меня. И все же здесь, когда я был внутри нее, она хотела моего господства. Мои приказы заставляли ее становится мокрой.

Я врезался в нее, и она ахнула, наклоняя свои бедра для меня, принимая меня глубже. Набирая темп, я скользнул рукой вниз к ее клитору, напрягаясь от того, как ее внутренние мышцы сжались на мне. От того, как они начали трепетать вокруг меня.

Я вонзился в нее, теребя ее маленький бугорок, когда у нее перехватило дыхание в горле. Стон, который она издала ... в сочетании с горячим прижатием ее к моему члену, как будто она никогда не хотела меня отпускать…

Я кончил так сильно, что мне пришлось опереться рукой о стену, скрипя зубами от удовольствия. Приска дрожала рядом со мной, крошечные толчки, которые я хотел ощущать каждый гребаный день.

Я почувствовал, что она медленно приходит в себя, и поднял голову. Ее глаза были прикрыты и, несмотря на очарование, отливали янтарным. Она открыла рот, но я завладел ее губами – еще не готов вернуться к реальности.

Я сказал ей, что она моя, но она на самом деле не приняла это. Скоро она точно поймет, что это значит.